Укрощение невесты

– Нет.

– Что ж, тогда… – Она сделала паузу, снова прикусила губу, вздохнула и улыбнулась. – Знаешь, теперь я понимаю, почему моя мама ничего мне не объяснила. Она только сказала: «Он будет знать, что делать. Просто подчиняйся мужу и делай то, что он говорит».

– Если вам неловко, можете не говорить.

– Нет, все в порядке. – Эдда ободряюще похлопала ее по руке. – Легче, когда всё знаешь.

– Ладно, – наконец твердо проговорила Эдда. – Понимаешь, мужчины сложены не так, как женщины. У мужчины есть… – Она опять замолчала, в очередной раз прикусила губу, потом просветлела лицом, словно решила сложнейшую задачу, и продолжила: – Ты когда-нибудь видела, как повар разделывает цыплят?

– Да.

– Так вот, значит, ты видела, как повар отрезает у цыпленка шейку, прежде чем бросить ее в суп. У мужчины есть примерно такая же между ногами.

– Цыплячья шейка? – удивилась Мерри… Она ни за что бы не назвала так ту часть тела мужчины, которую ей один или два раза приходилось видеть.

– Что-то вроде, – нахмурилась Эдда. – Только побольше… во всяком случае, когда мужчина возбужден…

– О… – Слов у Мерри не было.

– Эта часть тела у мужчины выглядит очень странно. Она торчит, словно приставленный не в том месте нос, но ты не должна смеяться, когда впервые это увидишь, – предупредила женщина, – иначе мужчина может сильно оскорбиться. По непонятным причинам все они чрезвычайно гордятся своей цыплячьей шейкой. Называют эту часть тела клинком.

– Вот как, – с трудом среагировала Мерри. Она прилагала титанические усилия к тому, чтобы не расхохотаться. Это было бы крайне невежливо по отношению к женщине, которая искренне желала ей помочь. К счастью, Эдда решила, что веселое удивление, которое Мерри тщательно старалась скрыть, относится к тупоумию мужчин, которые могут гордиться какой-то одной частью своего тела.

– Да. Глупо, я понимаю, но они действительно придают огромное значение своему клинку, гордятся им, как боевым стягом, словно это самая чудесная вещь на свете. Все это очень грустно. – Эдда сделала паузу, покачала головой и продолжила: – А у нас, женщин, есть… ну… как бы это назвать… что-то вроде ножен для их клинка. Это довольно точное определение. Они обнажают свой клинок, а затем вкладывают его в ножны женщины.

– И это все? – спросила Мерри. – Он просто войдет сюда и сунет свой клинок в мои ножны, и все закончится?

– Нет, конечно, нет, – призналась Эдда. Мерри с удивлением заметила, что женщина краснеет и старается не смотреть на нее. – Полагаю, он разок-другой тебя поцелует, потискает твои груди, а потом, если его клинок достаточно возбудится, станет прямым и твердым, он вложит его в твои ножны. Вот.

– Думаю, ты должна знать, что тебе будет больно, если это первый контакт с мужчиной, а я уверена, что это так, – быстро добавила Эдда.

– Да, я понимаю, – серьезно подтвердила Мерри, уверенная, что женщина не хотела ее обидеть.

– В ножнах девственницы есть тонкая пленочка. И когда мужчина разрывает ее своим клинком, становится больно… – Она сделала неопределенный жест, указав почему-то на колени Мерри. – И идет кровь. Утром мы придем, заберем испачканные простыни и вывесим их на перилах лестницы, чтобы каждый мог убедиться в невинности невесты, – скороговоркой закончила она.

– Ну надо же, – протянула Эдда, с удивлением глядя на пасынка, – я и не знала, что он так набрался. Боюсь, он ничего не сможет!

– Все будет в порядке. Виски не повлияло на его способность вступить в брачные отношения.