Страница 60 из 61
КРИШНАМУРТИ: Мы хотим знать, что это за состояние, которое может быть только тогда, когда нет ни знания, ни узнающего; мы хотим знать, какое отношение это состояние имеет к нашему миру повседневной деятельности, повседневных занятий. Мы знаем, какова наша нынешняя жизнь – печальная, тягостная, постоянно наполненная страхами, ничего постоянного; мы знаем это очень хорошо. Мы хотим знать, какое отношение то другое состояние имеет к этому, – и если мы отложим в сторону знание, станем свободны от наших воспоминаний и так далее, какова тогда цель существования?
Какова цель нашего существования, каким мы его знаем сейчас? – не теоретически, но на самом деле? Какова цель нашего повседневного существования? Только выжить, не так ли? – со всем этим страданием, со всем этим горем и неразберихой, вой нами, разрушениями и так далее. Мы можем изобрести теории, мы можем сказать: «Так не должно быть, должно быть что-то другое». Но это всё теории, они – не факты. То, что мы знаем, это неразбериха, боль, страдание, бесконечные антагонизмы. Мы знаем также, если мы вообще осознаём, как они возникают. Цель жизни, от мгновения к мгновению, каждый день – уничтожить друг друга, эксплуатировать друг друга, либо индивидуально, либо коллективом человеческих существ. В нашем одиночестве, в нашем страдании мы стараемся использовать других, мы пытаемся убежать от самих себя – путём развлечений, через богов, через знание, через всяческие формы веры, через отождествление. В этом наша цель, сознательно или подсознательно, так мы сегодня живём. Существует ли более глубокая, более широкая цель за пределами всего этого, цель – не от неразберихи, не от приобретений? Имеет ли это не требующее усилий состояние какое-либо отношение к нашей повседневной жизни?
Несомненно, оно вообще не имеет отношения к нашей жизни. Как оно может иметь? Если мой ум в смятении, мучится,прилагает отчаянные усилия, страстно борется, одинок – как он может быть связан с чем-то, что не от него самого? Как может истина быть связанной с ложным, с иллюзией? Мы не хотим признать это, ведь наша надежда, наше смятение заставляют нас верить во что-то большее, более благородное, что, как мы говорим, связано с нами. В своём отчаянии мы ищем исти ну, надеясь, что с открытием её отчаяние наше исчезнет.
Итак, мы можем видеть, что запутавшийся ум, ум, охваченный скорбью, ум, осознающий свою собственную пустоту и одиночество, никогда не сможет найти то, что вне его самого. То, что за пределами ума, может обрести бытие, толькокогда причины смятения, страдания, рассеяны или поняты. Всё, что было мною сказано, о чём я говорю – как понять себя самих, ведь без самопознания иного нет, иное – лишь иллюзия. Если мы можем понять всеобщий процесс самих себя, «само», каждый миг, от мгновения к мгновению, мы увидим, что при прояснении нашего собственного смятения, беспорядка, то, иное, обретает бытие. Тогда переживание того, иного, будет иметь отношение к этому. Но это никогда не будет иметь отношения к тому, к иному. Будучи по эту сторону занавеса, будучи во тьме, как можно иметь переживание света, свободы? Но когда однажды имеет место переживание истины, тогда вы можете соотнести, связать его с этим миром, в котором мы живём.
Если мы никогда не познаём, что такое любовь, а знаем только постоянные ссоры, страдания, конфликты – как можем мы испытать ту любовь, что не от всего этого? Но когда однажды мы переживаем такое – тогда мы больше не беспокоимся выяснять от ношения. Тогда любовь, разум – в действии. Но чтобы испытать такое состояние, все знания, накопленные воспоминания, действия самоотождествления должны прекратиться, так, чтобы ум был неспособен к каким-либо проецируемым ощущениям. Тогда, в переживании такого, в этом мире имеет место действие.
Несомненно, это и есть цель существования – выйти за пределы эго(само)центрической активности ума. Переживая такое состояние, которое не измеримо умом, – тогда само переживание этого создаёт внутреннюю революцию. Тогда, когда есть любовь, нет никаких социальных проблем. Не существует никаких проблем любого рода – когда присутствует любовь. Из-за того, что мы не знаем, как любить, мы имеем социальные проблемы и системы философии о том, что делать с нашими проблемами. Я говорю, эти проблемы никогда не могут быть решены никакой системой, ни слева, ни справа, ни из середины. Они могут быть разрешены – наше смятение, беспорядок, наше страдание, наше саморазрушение, – только когда мы сможем пережить то состояние, которое не является проецированием «само», нашего «я».
ВОПРОС: Что вы подразумеваете под изменением?
КРИШНАМУРТИ: Вполне очевидно, что должна быть ра дикальная революция. Мировой кризис требует её. Наша жизнь требует её. Наши каждодневные события, устремления, тревоги требуют её. Наши проблемы требуют её. Должна быть фундаментальная, радикальная революция, ведь всё вокруг нас рушится. Хотя порядок внешне и сохраняется, фактически происходит медленный распад, разрушение: волна разруше ния постоянно настигает волну жизни.
Поэтому должна быть революция – но не революция, осно ванная на идее. Такая революция – это просто продолжение идеи, не радикальное изменение. Революция, основанная на идее, приносит кровопролитие, разрушение, хаос. Из хаоса вы не можете сотворить порядок; вы не можете преднамерен но создать хаос и надеяться сотворить порядок из этого хаоса. Вы не Богом-избранные, кто сотворит порядок из беспоряд ка. Таков ложный способ мышления со стороны тех людей, которые хотят вызвать всё больший и больший беспорядок, чтобы создавать порядок. Ведь в момент, когда они у власти, они полагают, что знают все способы, как навести порядок. Видя всю эту катастрофу – постоянное повторение войн, непрекращающийся конфликт между классами, между народа ми, ужасное экономическое и социальное неравенство, неравенство способностей и дарований, пропасть между теми, кто необычайно счастлив, спокоен, и теми, кто пойман в ловушку ненависти, конфликта, и страдания – видя всё это, видишь, что должна быть революция, должно быть полное измене ние, не так ли?
Это изменение, эта радикальная революция – что-то самое отдалённое, завершающее, или оно – каждый миг, от мгновению к мгновению? Я знаю, нам хотелось бы, чтобы оно было самым отдалённым, ведь намного легче думать в терминах отдалённо го, далёкого, отсутствующего. В конечном счете, когда-то мы будем изменёнными, в конечном счете, когда-то мы будем счас тливыми, в конечном счете, когда-то мы постигнем истину; пока же – давайте продолжать. Несомненно, такой ум, думающий в терминах будущего, не способен действовать в настоящем; поэтому такой ум не стремится к изменению, он просто избега ет изменения. Что же мы подразумеваем под изменением?
Изменение – не в будущем, никогда не может быть в будущем. Оно может быть только сейчас, от мгновения к мгновению. Так что же мы подразумеваем под изменением? Несомненно, это очень просто: видеть ложное как ложное и истинное как исти ну. Видеть истину в ложном и видеть ложное в том, что было принято как истина. Видеть ложное как ложное и истину как истину – это и есть изменение, потому что когда вы видите что-то очень ясно как истину, эта истина освобождает. Когда вы видите, что что-то ложно, эта ложная вещь отпадает. Когда вы видите, что эти обряды – просто пустые повторения, ког да вы видите истину этого и не оправдываете их, налицо из менение – разве не так? – ведь ещё один обруч зависимости исчез. Когда вы видите, что классовое различие ложно, что оно вызывает конфликт, создаёт страдание, разделение меж ду людьми – когда вы видите истину этого, сама эта истина освобождает. Само восприятие этой истины есть изменение, не так ли? Поскольку мы окружены таким множеством того, что ложно, восприятие ложности каждый миг, от мгновения к мгновению, есть изменение. Истина не накапливаема. Она – каждый миг, от мгновения к мгновению. Что накапливается, складывается – так это память, и с помощью памяти вы никог да не сможете найти истину, ибо память – от времени, времени как прошлое, настоящее и будущее. Время, представляющее собой продление, длительность, никогда не может найти то, что вечно; вечность – не продление. То, что длится, продолжа ется – не вечно. Вечность – в мгновении. Вечность – в сейчас. Сейчас – не отражение прошлого, не продолжение прошлого через настоящее в будущее.