Страница 9 из 44
– Моей целью было, расставание Ольги и Клары, – вновь повторил он.
– Отлично! А я тебе зачем была нужна в таком случае? – взвилась я.
– Я рассудил, – хмуро сказал он, глядя не на меня, а в темное небо, – что в помощники мне нужна девушка, которая будет бороться. За Ника. Если борешься – есть надежда на успех, если действуешь просто из интереса – ее становится меньше. В бою лучше дерутся не наемные солдаты, атакующие чужие края, а патриоты, обороняющие родную землю. Поэтому мне показалось, что если работать вместе с тобой, то у нас все получится. И мы сделаем так, чтоб ты осталась с Кларским, а он оставил в покое Ольгу.
– Бред какой. Может, ты действительно, наркоман, козел ты с откушенной задницей? – честно высказала я свою точку зрения, но его словам поверила. – Она тебе реально не нравится?
– Ну, она скорее для меня как сестра, – задумчиво отвечал парень.
– Как сестра, вы только подумайте! Хорошо, хоть, что не как брат. Но ведь ты на Князиху иногда… так влюблено смотрел!
– Да? – слабо улыбнулся парень. – Тебе показалось. Она, честно говоря, напоминает мне ту, которую я люблю, любил, вернее. Глагол в прошедшем времени – так будет правильнее.
– А это не Лазурная ли…
– Маш, не спрашивай об этом. Сейчас не спрашивай.
– Но…
– Пожалуйста.
И я не стала задавать этих вопросов – в синих глазах, в темноте кажущихся темно-серыми, виднеется что-то вроде затаенной боли. Буду я Сморчка расспрашивать, а он как заплачет у меня на руках, что я тогда делать буду?
– А зачем ты за все это взялся? Какая тебя нужда заставила «развести» Ольгу и Ника? – угрюмо спросила я.
– Об этом я расскажу тебе потом. Прости, я дал обещание, что все оставлю в тайне, – опять не стал ничего прояснять этот обнаглевший засранец – других слов у меня просто не было.
– Ты меня окончательно вывести решил? – сердито спросила я. Ха! Ну хоть теперь мне Князева не конкурент! Раз ее этот дебил не любит.
– Да, – отозвался Дэн, наклонился ко мне и вновь поцеловал: сначала в висок, потом в нос, затем в щеку, и только потом уже его губы коснулись моих вновь: очень мягко, медленно. Дэн умел делать так, чтобы девчонки рядом с ним таяли. Но я была бы не сама собой, если бы не проследила за тем, чтоб его глаза закрылись первыми!
А еще я жалела, что у меня нет длинных ногтей – чтобы до крови вцепиться в его мерзкие плечи.
– Мне пора, – сказала я через несколько минут, я с явной неохотой отстраняясь. – Мне пора, меня мама ждет.
Он сглотнул, подняв голову вверх (я не сдержалась, пощекотала его под подбородком, как свое котэ), и только кивнул растерянно.
– Что, Смерчинский, я тебе так понравилась? – лукаво глядя на парня, спросила я напоследок.
– Конечно. Но, по-моему, это ты не могла от меня оторваться, – весело отвечал он мне, гладя по волосам – не себя, меня, естественно. Понятно теперь, почему мое котэ любит, когда его по башке гладят…
– Н-да?
– Ага, точно. Я классно целуюсь. Правда? – самоуверенности ему было не занимать. Вот на кого мне надо равняться!
– Неправда. И сегодня я ненавижу тебя куда больше, чем всегда, парень, – сказала я злорадно, взяла его руку и, без стеснения положила прохладную ладонь Дэна чуть выше уровня собственного сердца, припечатав ее сверху своей ладонью. – Чувствуешь, мерзавец, как мое сердце бьется от ненависти?
«Почууувствуй это!«, – набросали тут же игривые головастики на большой стене, а орел в подтверждение пару раз покачал головой.
– Чип, а потом ты скажешь, что я тебя лапал.
И он поспешно вырвал руку, а я, захохотала, увидев его большие глаза и тупую улыбку, и смылась в подъезд, на ходу обзывая себя «извращенкой», а его «тупой последней сволочугой». Перед тем, как захлопнуть дверь, крикнула парню все же, что он все-таки редиска и слизняк.
– А ты очень миленькая, – отозвался он и помахал мне.
Я слышала, как быстро он уезжает, словно бы испугавшись чего-то. Не надо было его руку к себе едва ли не на грудь класть. Не думала, что наш Дон Жуан этого так смутится. А это оказывается чертовски приятно – смущать людей!
Вот так вот и прошел тот вечер, насыщенный событиями, как унитаз вредными микробами – это если верить рекламе.
Я осторожно подошла к зеркалу, висящему напротив кровати, и вгляделась в свое отражение: сонная, со взлохмаченными волосами и «рогами» на челке, почему-то бледная, зато с улыбкой на устах, взявшейся непонятно откуда.
Интересно, я нравлюсь Дэну?
Вспомнив о нем, я машинально провела пальцем по губам и сама перед собой засмущалась, как девочка-ромашка. Нет, точно, нравлюсь, чего бы он меня, такую милашку, стал просто так целовать – и не один раз?
«Жизнь прекрасна», – гирляндами загорелись огромные фиолетовые буквы где-то на подкорках сознания. Я расчесала волосы, протерла лицо освежающим тоником и даже намазалась кремом, недавно презентованным мне Настей. Все это время думала о Дэнве, не уставая улыбаться – дремлющее на стуле котэ явно удивилось моему поведению: с утра я обычно бываю злая, как некормленый трое суток дикий кабан.
Потом я вспомнила о нашей переписке и схватила с подушки телефон, попутно заграбастав подаренного мне Денисом синего тигренка. Ого, наш малыш мне пару раз звонил, да и какую смс мне Смерчинский прислал! Я, пару раз прочитав текст сообщения, тут же набрала ему радостный ответ, но, к сожалению, не смогла отправить – оказалось, у меня закончились деньги на счету. От разочарования я даже застонала и пнула кровать.
Ну, как всегда! Я мобильный неудачник, девчонки правы! Ладно, положу деньги, тогда и отвечу ему. Но я хочу пообщаться со Смерчем прямо сейчас…
Может быть, мне удастся отловить парня в «аське»? Я тут же включила комп, однако онлайн Дэна не было, чему я искренне расстроилась. Зевая, я выползла из комнаты, поплетшись на кухню, чтобы попить водички, столкнулась с мамой, которая уже с утра пораньше что-то готовила на плите и одновременно слушала радио. Какой-то полудурок-ведущий излишне радовавшийся раннему утру, призывал всех проснуться и «начать жить бодро!«
– Чего-то ты рано встала, – сказала я, с интересом суя нос в кастрюли.
– Мне сегодня нужно много успеть приготовить! – как-то нервно отозвалась мама, одной рукой листая книгу с рецептами, а другой, доставая что-то из холодильника.
– Зачем? – я уселась с ногами на табуретку около открытого окошка, за которым, прячась в зелени цветущих белым и розовым цветом яблонь, чирикали воробышки.
– Как зачем? – оторвалась мама от чтения рецепта. – Сегодня же Настины родители придут!
– Да? – я стащила со стола сыр, который мама хотела потереть в одно из блюд.
– Да, Маша, да. Я же говорила тебе недавно, что сегодня ее семья сегодня придет к нам в гости. – Продолжая рыться в холодильнике, отозвалась родительница. – У меня столько сегодня дел!
– Ну, вы же уже знакомы. – Вспомнилось мне что, действительно, родители как раз недавно говорили о том, что родственники Настасьи придут к нам в это воскресенье. Я тогда, помнится, тут же возжелала познакомиться с ее братом, которого девушка постоянно хвалила.
– Ну и что? – с жаром возразила мама, как стрекоза, летая по небольшому пространству кухни. – Маша, подай мне лук. Нет, этот слишком маленький, другой. А это слишком большой. Свадьба у детей через три недели, а мы все еще не слишком хорошо знакомы. Нужно лучше познакомиться, да и в деталях обговорить бракосочетание. Хорошо еще, что Лина взяла на себя все эти предсвадебные заботы.
Лина Антоновна – мама Насти. Она обещала устроить «грандиозную свадьбу» и очень активно к ней готовилась – куда активнее самой Насти. Родители будущей жены брата были людьми не то, чтобы невероятно богатыми, но довольно обеспеченными, и возможностей у тети Жени было немало. Брат-дуралей настаивал сначала, что свадьбу оплатит он сам, но родители Насти плавно осадили его, сказав, чтобы не рыпался, мол, это вместо приданного у Настасьи будет.
– Кстати, Мария, не забудь, что вечером ты обязана быть дома и присутствовать на вечере, – строго сказала мама.