Миллион для идиотов

Тут я волей-неволей вспомнил про Дашу. То есть подумал про то, что в другой ситуации двадцать пять можно было бы разделить на три. Причем так же легко, как и на четыре. Меня вполне устраивало присутствие этой блондинки в нашей компании. Я с симпатией и уважением отношусь ко всем телкам Ростика, но только до тех пор, пока они не лезут в мою долю… в смысле, в мои дела.

И смысл тут не в деньгах, а скорее, в справедливости, которая на этот момент стоила уже больше двух тысяч долларов. От этой девки ведь пользы не было никакой, и свою долю она получит только потому, что вчера случайно встретилась с Ростиком. За что ей столько денег отдавать?

Деньги, деньги, деньги…

Пока я об этом думал, Ростик рассказывал про олигархов. Причем говорил о них так, словно он вместе с ними качал нефть, продавал телеканалы и покупал футбольные клубы и алюминиевые месторождения. Жила уже набил себе желудок (да благословен он будет во веки веков!) и теперь сыто слушал рассказы Ростика. Мирное и медленное причмокивание Жилы означало, что он не прочь сейчас и прикемарить на выбранной им кроватке. Но из-за уважения к хозяину Жила этого не делал, а слушал.

По мнению Ростика, только олигархи и транснациональные корпорации могут спасти мир от экономических кризисов, потому что якобы только они теряют из-за кризисов деньги. Подобная чушь сыпалась из Ростика пару раз в неделю, и повторялась в этих рассказах только фамилия Абрамовича.

— Абрамович с нуля поднялся, потому что креативный. Я тоже креативный, просто у меня все впереди… — разглагольствовал Ростик. — Сейчас хочу одну тему провернуть, две фуры томатной пасты есть, за шапку сухарей отдают. Там, значит, схема такая…

От финансовых схем Ростика у меня началась зевота. Глаза слипались, я хотел спать и, выйдя на автомате из кухни, пробрался в одну из комнат. Там я приземлился на раскладушку и моментально вырубился.

Проснулся я от того, что приснилась какая-то херня. Причем я не помнил, что именно, — просто проснулся, открыл глаза и лежал. В полной темноте и полной тишине.

Прошлый день промелькнул перед глазами в режиме ускоренной перемотки. Как-то многовато оказалось событий, которые я называю нестандартными.

Из комнаты напротив доносился храп Жилы. Ну, не то чтобы храп, скорее основательное посапывание. Больше никаких звуков, типа стонов, поскрипывания, слышно не было. То ли в спальне у Ростика хорошая звукоизоляция, то ли…

На кухне горел свет. Я вышел туда покурить — Даша сидела за столом и читала правила.

Я закурил, стал у окна и уставился на ночную улицу. Несколько фонарей освещали детскую площадку с песочницей и ряд машин у дома напротив. Где-то среди них — плохо было видно — стояла и «бэха» Ростика. Вообще-то у него есть гараж, но он находится так далеко, что, думаю, Ростик сам про него давно забыл.

У них во дворе, утверждает Ростик, все под контролем. Поэтому на его машине нет сигнализации. Точнее, есть, но она никогда не работает.

Хороший у них тут район. Деревья, лавочки, все дела. Купить бы в таком доме квартиру, такую же трехкомнатную, как у Ростика. Только обустроить ее нормально, с ремонтом…

— А ты играл когда-нибудь в салки? — неожиданно услышал я за спиной.

Я повернулся. Даша сидела, уткнувшись в правила. Кроме нас с ней, на кухне никого не было. Честно говоря, я не ожидал от нее столь миролюбивого тона.

— Что?

— Салки. — Она подняла голову. — Когда один бегает за всеми, пытаясь поймать хоть кого-нибудь.

— У нас это называлось «влова», — сказал я, все еще ожидая какого-нибудь подвоха.

— Да. Так вот, в этой игре, — Даша ткнула в правила, — все с точностью до наоборот. Все гоняются за одним.

— Ну и что? — пожал я плечами. — Ничего особенного. Я кучу игр знаю, где, сорри за тавт, куча народа гоняется за одним.

Она не знала, что такое тавтология, зато сказала, что расшифровка слова «засалить» в правилах выглядит просто нечеловечески дебильной.

А через секунду после этого у нее зазвонил телефон.

— Да. Нет… Я только… Знаете что?! Во-первых, здрасте. Во-вторых, сейчас два часа ночи, могли бы и извиниться. Ага, извиняю. Да, есть и «в-третьих». Объясните, что означает выражение «найти Курьеров и получить Стек»… И что это значит? Знаете, я правильно формулирую свои вопросы, а вот вы, похоже, не справляетесь со своей задачей, если не можете по-человечески объяснить правила! Спокойной ночи! — Бросила телефон на стол, после чего громко и смачно произнесла: — Сука!

— Они нас и тут слушают… — изумленно покачал я головой.

— А ты только понял это? Я поэтому и жду, когда Ростик заснет, чтобы этим, — тут она гневно кивнула вверх, — порношоу не устраивать. Вот же сучка!

Телефон получил свою порцию ненавидящих взглядов.

— Она оператор просто. Техподдержка, суппорт, — пожал я плечами. — Как у сотовой связи или провайдеров.

— И что дальше?

— Знаешь как им мозги парят? Позвонит какой-нибудь мудак и давай доказывать, что у него разрывы начались… И разрывает трубку минут пятнадцать.

— Слушай, вообще-то это они мне позвонили, а не я, — напомнила Даша.

Она снова уткнулась в правила. Эмоции у нее поутихли, но все еще не схлынули окончательно. Не добравшись до оператора, она решила вынести мозг мне своими рассуждениями и цитатами из правил.

— «Запрещено перемещаться на вертолетах». А на самолетах что, можно? Или на подводной лодке? А вот еще непонятно: «Игроки руководствуются личными принципами и моралью». Это что значит? Что если мы не станем отдавать Следопыту этот кирпич, — она кивнула на антресоли, — то тогда он может забрать его силой? А если мораль Жилы позволяет человеку сломать челюсть, то что тогда? Здесь же не написано, что «Следопыту нельзя ломать челюсть»? Не написано. Значит, можно? Можно.

— Это у американцев система правосудия такая, — сказал я, дождавшись паузы.

— Какая?

— Когда запрещают только тогда, когда что-то уже произошло. Ну вот если бы кто-нибудь сломал Следопыту челюсть, тогда бы написали, что запрещено применять насилие. А пока, видимо, никто не думал, что можно избить Следопыта.

— А ты подумай. А еще знаешь над чем подумай, — Даша мило улыбнулась, — над тем, может ли Следопыт избить Курьера. Или убить. Спокойной ночи, Александр.

Она поднялась и вышла из кухни.

Сигарета дотлела без моей помощи, и я закурил новую. Выглянул в коридор, убедился, что никого нет, потом негромко сказал, глядя почему-то в потолок:

— Вы не могли бы позвонить? Надо уточнить один вопрос. — Звонка не было. Я повернулся к окну и повторил фразу чуть погромче: — Вы не могли бы позвонить? Надо уточнить один вопрос.

В общей сложности я повторил свою просьбу раз пятнадцать. В разных вариациях, разным голосом. Но никто не позвонил. Ну да, зачем им с нами разговаривать. Олигархи уже спят давно, а операторы рубятся в пасьянс и чихать хотели на мое желание пообщаться.

Как-то так получилось, что я задремал на кухне. Заварил чайку, ждал, пока он остынет — и прикемарил прямо на столе, перед кружкой.

А без десяти восемь проснулся, когда включился музыкальный центр и зазвучал Тупак со своим «If I Die 2Nite». Вообще-то я понятия не имел, что это Тупак. Узнал, когда Ростик начал подпевать и не увидел у меня восторженной реакции.

Чай остыл и оказался очень кстати. Я выпил его залпом, с каждым глотком чувствуя, как мне становится лучше.

На кухню вошла Даша, через минуту подтянулся и Жила.

— Ростик, надо чаю попить, — сказал он полусонным голосом. — Колбаса осталась еще?

Ростик ополоснул лицо под краном и потом сказал:

— Не успеем. Сейчас этап начнется.

— Ростик, ну чай попить с утра по-любому надо. — Жила бочком протиснулся к холодильнику. — С бутербродом…

— Жила, мы не…

Телефон зазвонил в тот момент, когда Жила начал открывать холодильник. Я включил громкую связь.

— Третий этап. Казино «Сихай-Синь». Газета и телефон в гардеробе. Номер телефона указан на третьей странице в объявлении номер 2473. Следопыты вступят в игру через шестьдесят минут.