Единственная

Иден закусила губу, вспомнив пятно крови на груди напавшего на нее апача.

— Я убила одного из его полицейских, когда пыталась бежать. Он… он набросился на меня.

— Мерзкая история, док, — вмешался Волк.

— Но ты все же сбежала, Иден. А это самое главное, — сказал Торрес, заканчивая связывать Лемпа.

— Благодаря Волку и вашей работе среди апачей, — ответила она, быстренько объясняя, как им удалось уговорить полицейских отпустить ее. — Затем двоюродный брат Тома и еще двое разоружили сторонников Лемпа и поехали на шахты. Как только они увидят, что там творится, я думаю, в «Белой горе» уже никого не заставят работать силой, — закончила она.

— Особенно теперь, когда агент Лемп освобожден от своей должности, — добавил Волк, холодно улыбаясь Лемпу. — Я думаю, тебе предстоит свидание с тюремным подземельем в Прескотте.

— Вам никто не поверит. Твое слово против моего, а ты к тому же и полукровка, — презрительно сказал Лемп, хотя глаза и выдавали страх, который он пытался скрыть.

— А представь себе, что они поверят мне и Иден, — жестко сказал Торрес. — Позвольте, я сначала осмотрю моих пациентов, а потом поеду с вами, чтобы сдать агента шерифу.

— Я думаю, что, как только Лемпа посадят под замок, нам надо сразу же отвезти эти книги отцу в Тусон, — сказала Иден.

— Нам? — спросил Волк, одновременно восхищаясь и сердясь.

— Да, нам. Разве ты не хочешь взять меня под свою защиту? — бросила она через плечо, выходя из кабинета вслед за доктором.

— Баркер не в игрушки играет, Иден. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась с ним рядом. Помнишь, что я тебе рассказывал о Саге Ригли?

— Тем больше оснований нам быть вместе. Или я еду с тобой или возвращаюсь сюда помогать доктору, — сказала она, оборачиваясь к нему лицом. — Я не собираюсь отсиживаться дома в «Зеленой короне» в стороне от событий.

Волк не смог удержаться. Прямо посреди кабинета, на глазах людей, он обнял Иден и расцеловал ее, пытаясь тем самым высказать всю свою любовь и все свои страхи за нее. Она поцеловала его в ответ, ощущая, как тепло прижавшегося к ней тела вливает в нее новые силы. Теперь их ничто не разделит.

Когда он наконец пришел в себя и понял, где находится, он отпустил ее, шепнув на ухо:

— Твоя взяла.

— Наша возьмет, вот увидишь. Волк, — сказала она, гладя его по щеке.

Через час по направлению к Прескотту выехали четыре всадника. Впереди ехали Иден и доктор. Волк внимательно присматривал за Лемпом. А вокруг носился Руфес.

Тусон

Колин вошел в номер и закрыл дверь, стараясь совладать с яростной волной ревности, от которой перед глазами появилось какое-то красноватое мерцание. Он дрожал не только от злости, но и от боли. Силой подавив ее, он сконцентрировал взгляд на этом щеголеватом англичанине, который держал его жену.

— Не помешал ли я, Флетчер?

— Колин, ты ошибаешься, — Мэгги шагнула между ними, кладя ему ладонь на руку.

Он стряхнул ее руку, словно ядовитое насекомое.

— С тобой, жена, я разберусь позже. Флетчер встал напротив противника, чувствуя исходящую от шотландца ярость.

— Я всего лишь зашел попрощаться с Мэгги, Маккрори. Все, что ты видел, это невинное действо, во всяком случае, с ее стороны. Я предлагал ей поехать со мной в Сан-Франциско. Но леди отказалась.

— И просто поцеловала тебя на прощанье? — сказал Колин, иронично поднимая брови.

— Именно так. Мы всего лишь старые приятели, как бы ни хотелось думать иначе.

Горящие золотые глаза Колина встретились с голубым ледяным взором игрока в покер.

— Как неловко получилось, что я оказался ее мужем.

— Не надо обижать ее, Маккрори, — мягко сказал Флетчер, тщательно подбирая слова.

Мэгги с растущей тревогой наблюдала за разговором двух мужчин. Оба выглядели угрожающе, на грани взрыва. Колин был вооружен армейским кольтом, а Барт всегда носил при себе спрятанный револьвер.

— Это же настоящее безумие! Барт, со мной все будет хорошо. Пожалуйста, уходи, пока никто не пострадал. — Она умоляла его и голосом и глазами.

— Будь осторожна, Мэг. И помни, что я сказал тебе.

— До свиданья, Барт. Я никогда не забуду тебя, — сказала Мэгги со слезами в голосе. Он кивнул ей с напускным весельем, поразившим ее сердце, и надел свою плоскую шляпу, поворачиваясь к двери.

— Она сделала свой выбор, Маккрори. Мне остается молиться, чтобы она не пожалела впоследствии.

Барт не выдержал без слез Мэгги. Бросив на шотландца последний предупреждающий взгляд, он вышел из номера, тихо прикрыв за собою дверь.

В воцарившейся тишине Мэгги пыталась овладеть эмоциями. Доктор Торрес предупреждал, что в ее состоянии возможны приступы дурного настроения, но он вовсе не имел в виду такую ситуацию.

Она подошла к окну, посмотрела на людную улицу внизу, затем повернулась к Колину.

— Ты всерьез полагаешь, что я пригласила Бар-та Флетчера немного повозиться в нашей постели, пока ты бегаешь по делам?

Он не ответил, охваченный такими противоречивыми ощущениями, что даже не понял, что она сказала.

— Господи, ты по-прежнему думаешь обо мне как о шлюхе, — прошептала она. Не в силах больше находиться с ним в одном помещении, она повернулась, чтобы скрыться в единственном оставшемся убежище — в спальне.

— Ты, может быть, и шлюха, но, видит Бог, ты, моя шлюха, — сказал он, безрассудно раздражаясь на ее вызывающий и обиженный вид.

Да кто она такая, чтобы он еще и ощущал себя виноватым? Он рванулся вперед и схватил ее, когда она уже входила в спальню.

Когда он дернул ее за руку и развернул к себе лицом, она холодно сказала:

— Я уже давным-давно не принадлежу никакому мужчине как шлюха.

— Ну, так стала моей. И, кажется, не хочешь выходить из этого состояния, даже с моей помощью, — сказал он с выражением самоотвращения на лице. — Ирония судьбы, правда, Мэгги? А скажи мне, тебе ненавистно было все, что происходило между нами, или ты так все спланировала с самого начала?

— О чем ты говоришь? — спросила она, внезапно испугавшись его. Глаза у него были безумные — со злобой и похотью. Но что-то в них скрывалось еще, нечто ей непонятное.

Колин видел растущий в ее глазах страх, и сердце его вдруг застучало холодно и спокойно, как замороженное. Этой боли он не мог вынести. Она предала его, а он по-прежнему хотел ее!

— Будь ты проклята, Мэгги. Будь мы оба прокляты, — сказал он, грубо притягивая ее к себе.

Мэгги не могла дышать, когда он крепко сжал ее, дико впиваясь в ее рот. Неужели этот чужак — тот самый нежный любовник из прошедшей ночи?

— Нет, Колин, только не так, прошу тебя! — Она пыталась отвернуть голову в сторону, вырваться из его объятий, но он не отпускал. Он так тесно прижал ее к себе, что она услыхала, как яростно колотится его сердце.

— Да, именно так. Нам больше ничего не остается. Ты так нежно прощалась с Флетчером… Жаль, что наше с тобой прощание не будет таким вежливым. — Он сорвал с нее шляпу и запустил пальцы в копну волос, разбрасывая шпильки, так что волосы волной упали на плечи. Он впился ртом в ее шею, в подбородок, в висок, покрывая обжигающими поцелуями лицо, пока вновь не накрыл своими губами ее губы. Зажав ее голову в своих руках, он ртом уговаривал ее губы раздвинуться ответно в знакомой страсти.

Мэгги ощутила отчаяние его поцелуя, говорившего больше о печали, нежели о злости. И ответила ему губами.

Колин ощутил ее внезапную капитуляцию и издал низкий рев триумфа. Руки его проворно принялись расстегивать платье и кружевную блузку под ним. Когда его рука проскользнула под шелк и обхватила роскошную грудь, она услыхала, как он застонал, а сосок ее затвердел под его ласкающими пальцами.

Он был груб и резок, срывая с нее одежду, сваливая все грудой на полу и продолжая целовать и ласкать ее. И, вот она уже стояла перед ним только в кружевных панталончиках и элегантных туфельках. Он поднял ее на руки и бросил на постель, смятую с прошедшей ночи.