Москва я не люблю тебя

лавки.

— В нем? — кажется, меня слегка трясет. — Да...

бухгалтерия какая то... отчеты.

— А, — Санька сплюнул. — В пятницу играть бу

дем? Я тут подумал, может, вист поднимем рублей до

пяти? Чтобы почувствовать биение жизни?

— Да можно и... — предательски расслабля

юсь. — Да брось ты, мы же френдли... На друзьях

заработать хочешь?

— Факт, — Санька делает большой глоток, —

хоть как то оживить. Полоса пошла левая последнее

50

Сергей Минаев

время. Представляешь, Иваныча, судя по слухам, в

кремлевский пул берут.

— Вау! — пытаюсь глотнуть пива, но оно не ле

зет. — Лаки Иваныч!

— Ага. — Он сплевывает. — По слухам, это жена

его новая подсуетилась. Лаки, лаки... Некоторые же

нятся, а некоторые — фак. Такая карма.

— Кстати о карме. Хороший стаф?

— Реальный. Мягкий, — Санька сует руку в кар

ман моей куртки, — отходняка нет и кроет недолго.

Тебе понравится.

— Спасибо. — Я натянуто улыбаюсь. — Мне не

много в одно рыло?

— ХЗ. — пожимает плечами Санька. — Боишься, что ли?

— Да нет... так просто. Подумал, может, вдвоем

попробуем?

— Вдвоем? — Он смотрит на часы. — Мне еще

писать сегодня статью наLook at meпро историю те

атрального костюма.

— Ты чего, хипстер?

— Почему хипстер? — вылупил глаза Санька. —

Я историк костюма.

— А я и забыл...

— Реально, Дэн, мне через полчаса работать.

— Камон, бейби, лайт май эйсид... — как можно

более небрежно замечаю я.

— Вот ты разводила! Ладно, давай.

Я достаю марку, снова оглядываюсь, делю на две

половинки. Мы синхронно закидываемся, запиваем

пивом. Минут десять молча курим и пялимся на про

езжающие маршрутки.

Москва, я не люблю тебя

51

— Кажется, начало вставлять, — замечает Санька.

— Типа того. — Я пытаюсь разобраться с собст

венными ощущениями. То ли солнце стало светить

ярче, то ли жара усилилась, но колеса машин у оста

новки будто бы слегка оплавились.

— Пора мне бежать, Дэн, — говорит Санька, гля

дя как бы внутрь себя. Во всяком случае, мне так ка

жется.

— Ну, давай! — не глядя протягиваю ему руку. —

А долго держит то?

— Говорю ж тебе, минут сорок. Так что ты давай

к клиенту и домой. Как раз после клиента и возьмет

жестоко.

— Понял, — допиваю пиво и швыряю бутылку в

урну. Бутылка, летевшая мимо, в последний момент

цепляется за край урны, просачивается сквозь него, падает на дно.

— Все, я ушел внутрь, — смеется Санька.

— Ага, — я смотрю как он медленно, будто ноги

залипают в земле, пытается идти вперед и неожи

данно для себя выдаю: — Слушай, Сань, а вот если

бы у тебя был миллион долларов, чего бы ты с ним

сделал?

— Чё? — будто в рапиде, оборачивается Саня.

— Миллион долларов, говорю, если б нашел, чего

бы сделал?

— Я? — Саня вращает глазами. — Чё чё... съебал

бы отсюда.

— А куда?

— Да все равно. Лишь бы съебать...

— Согласен, — достаю сигарету.

52

Сергей Минаев

— А с чего такой вопрос?

— Фиг знает, — пожимаю плечами, — теория бес

сознательного. Кислота, наверное, начала принимать.

— Может быть. Ты это, осторожней, ок?

— Ок, — говорю я уже его спине.

Опять ощущаю легкую дрожь и еще плотнее об

хватываю кейс. Кажется, будто от долларов исходит

магическое тепло, греющее руки, передающееся че

рез пластиковую крышку и кончики пальцев всему

телу. В кармане вибрирует мобильный.

— Давыдов, я не поняла, ты щас на Шмито´вском

или где? — раздался неприятный голос начальницы

колл центра. — Звонили из офиса «Трейдинвеста», волновались. Почему посылка еще не доставлена?

Вылететь с работы хочешь?

— Я? С работы? Да пошла ты! — миролюбиво го

ворю я и отключаюсь.

Присутствие за спиной кого то еще я ощутил сразу

после того, как свернул в переулок. Сначала это было

частое, похожее на каблуки, постукивание по асфаль

ту, пропадающее, как только обернусь. Пройдя пару

домов, понял, что свернул не туда. Названия магази

нов, козырьки подъездов и витрины закрытого кафе

ничего не напоминают. Но поскольку в этой части го

рода все переулки параллельны друг другу, особенно

не расстраиваюсь и решаю идти вперед, наудачу.

Из подворотни, ведущей на соседнюю улицу, раз

дается шуршание. Будто кто то тащит по земле рулон

линолеума или рубероида, или что там обычно рабо

Москва, я не люблю тебя

53

чие таскают? Останавливаюсь — звук пропадает. Ус

коряю шаг — шуршание следует из подворотни в

подворотню. И хочется отнести происходящее к слу

ховым галлюцинациям, возникшим вследствие при

ема кислоты, но марка, по всем допустимым нормати

вам, свое действие исчерпала еще десять минут на

зад, напоследок причудливо оплавив неоновую букву

«М», замяв купол храма Христа Спасителя и слегка вы

гнув павильон метро «Кропоткинская», витрины рес

торана «Ваниль» и несколько крыш окрестных домов.

Я останавливаюсь, прислоняюсь спиной к стене и

пытаюсь закурить. Улица сделалась совершенно без

молвной, даже звуки проезжающих машин исчезли.

Затягиваюсь, гляжу по сторонам. Я примерно посре

дине переулка. Примыкающие к нему с двух сторон

улицы отсюда уже не видны. Вокруг никого, большая

часть окон темная, а в немногих других светятся го

лубые огоньки. Обыватели в тапочках на босу ногу

предаются культурному досугу. Вот так закричишь:

«Помогите!» — хер кто отзовется. Куда идти то? Впе

ред? Или уже назад ломиться?

Выкидываю окурок в подворотню и смачно спле

вываю под ноги. Немедленно раздается шуршание.

Потом кто то стучит несколько раз палкой по метал

лу. Гопники! Обеими руками прижимаю к груди кейс

и бросаюсь вперед. За мной по пятам гонится шур

шание и цоканье, а потом раздается утробный полу

рев полукашель. «Собаку, что ли, с собой взяли, су

ки?» — Запрещаю себе оборачиваться и прибавляю

ходу. Рев усиливается. Видимо, гопники натравили

пса по следу, а сами принялись окружать.

54

Сергей Минаев

Несусь сломя голову. Недобро осветив руины сне

сенного дома, слева полыхнула вспышка надвигаю

щейся грозы. По спине потекли ручьи пота. Сзади за

дышала псина. Повинуясь инстинкту загнанной жерт

вы, делаю бросок сперва вправо, потом влево, между

домов. Впереди спасительный забор. Перекидываю

через него кейс, отчаянным броском кидаю свое те

ло вверх, цепляюсь руками и перелезаю на другую

сторону.

Шлепаюсь на гору песчаника, рядом с кейсом.

С другой стороны в забор что то ударилось. «Что, пад

ла, не умеешь прыгать?» У меня еще хватает сил над

смехаться над псом. Но гопники умеют прыгать, это я

точно знаю. Хватаю кейс и перебежками тороплюсь к

строящемуся дому, петляя между катушек с провода

ми, кранами и бытовыми кабинками. У подъезда мно

гоэтажки замечаю здоровенную трубу и ныряю туда.

Несколько минут лежу, распластавшись внутри бе

тонной сферы. Гопники не появляются. Вдали завы

ла собака, видимо, отчаявшись поймать добычу. Улы

баюсь и выглядываю из своего укрытия. Никого.

Вылезаю наружу, сажусь на кейс, закуриваю. В не

бе изредка сверкает молния, начинают падать капли

дождя, пару раз налетает ветер, принеся с собой га

зету, которая попорхала, попорхала и уселась на ре

зиновый шланг весьма крупного сечения, вьющийся

между бытовок.

Гопники были первым и последним доводом в