Страница 43 из 71
—Это ничего, — мотнула головой Катарина. — Так мне даже больше нравится! Я сумею его усмирить! Знаешь, после Сурта…
Она осеклась, огоньки в глазах погасли. Но Гумилев сделал вид, что ничего не заметил.
—Только будь осторожна, — предупредил он. — Кони этой породы злы и непредсказуемы.
Девушка подошла к жеребцу и бесстрашно протянула руку, чтобы потрепать его по морде. Бисмарк клацнул зубами, но она успела отскочить.
—Какой свирепый! Ничего, я тебя обуздаю!
Расчет Гумилева оказался верен. На несколько дней Катарина забыла обо всем на свете, кроме серого жеребца. И надо же было случиться, чтобы именно в эти дни Андрею пришлось уехать на выходные в Питер, где открывался международный форум «Экономика инноваций».
В другое время Катарина наверняка увязалась бы вместе с ним. Но Бисмарк захватил ее целиком, он с трудом поддавался дрессуре, и девушка была полна решимости сломить его волю и подчинить упрямое животное себе. Поэтому она отпустила Андрея в Северную Пальмиру одного — а точнее, под бдительным присмотром верного шофера Бори.
Гумилев прилетел в Питер на своем «Лирджете» в сопровождении Бори и трех охранников во главе с немногословным Сергеем Кимом. Про этого невысокого корейца Ева говорила, что у него в роду явно были немецкие овчарки. Катарина не раз пыталась заменить Кима на кого-то из своих людей, но Гумилев, уступая ей во многих других вопросах, здесь стоял насмерть. Ким был абсолютно предан ему, как могут быть преданы только восточные воины, кончавшие жизнь самоубийством после гибели своего сюзерена.
И теперь Гумилев строил свой план на этой преданности.
С утра он отправился в Аничков дворец, где проходил международный форум. Боря остался дремать за рулем «Мерседеса», двое охранников неторопливо прогуливались вдоль фасада здания, а Гумилев в сопровождении Кима вошел в ворота дворца.
Спустя три минуты они покинули дворец через боковой выход, сели в ожидавшую их черную «Ауди» и помчались в аэропорт Пулково. А еще через два часа Андрей был уже в Москве.
Генерал Свиридов держал во рту незажженную сигарету в длинном костяном мундштуке.
«Он всегда много курил, — вспомнил Андрей, — а в прошлую нашу встречу я даже не почувствовал запаха табака в квартире».
—Я бросил, Андрей Львович, — вместо приветствия сказал генерал, проследив за его удивленным взглядом. — Проходи, не стесняйся. Не чужие вроде люди.
—Я не один, — предупредил Гумилев. Ким стоял за его спиной, безмолвный и невозмутимый, как самурай. Свиридов слегка усмехнулся.
—А я его хорошо помню. Он еще моих парней к тебе в дом пускать не хотел. Ладно, заходите оба.
Он повернулся и пошел в глубь квартиры, слегка шаркая длинными ногами. Гумилев, мстительно не став снимать туфли (подошвы, правда, были совершенно чистыми), последовал за ним. Ким чуть приотстал, завозившись с запорами на стальной двери.
На этот раз Свиридов принимал гостей в кабинете, узком, похожем на пенал помещении, окно которого смотрело на стену соседнего дома. В отличие от гостиной, здесь было совсем неуютно, мебель была старая и тяжелая, производившая впечатление казенной.
—Ну, рассказывай, с чем пожаловал. — Генерал тяжело опустился в высокое кресло, указав гостю на узкий диван. — Давно я тебя жду.
—Как это понимать, Илья Ильич? — напрягся Гумилев. Ему нечасто приходилось играть в конспиративные игры, которые были хорошо знакомы Свиридову, и он нервничал.
—Да так и понимать, как есть. — Свиридов пожал костлявыми плечами. — Доходили до меня слухи, что ты пытался договориться о чем-то с Петром Николаевичем и Алексеем Борисовичем, да только они с тобой разговаривать не стали. Правда ли это?
—Допустим, правда. — Андрей разозлился. Мало того что хозяева высоких кабинетов отшили его, как надоедливого просителя, они еще выставили его на посмешище! Теперь неизбежно пойдут разговоры, что могущественный миллиардер Гумилев ищет поддержки у руководителей спецслужб, а те ему отказывают. Черт с ней, с репутацией — после скандала с исчезновением Евы он уже привык без особых эмоций переносить нападки желтой прессы, — но рано или поздно эти разговоры дойдут до Катарины, и тогда…
Он решил пойти ва-банк, как часто делал в сложных ситуациях.
—Я даже знаю, почему они так поступили. Это из-за вас. Силовики считают, что я вас подставил, что из-за меня вас отправили в отставку.
Генерал не торопясь перекатил мундштук из одного угла рта в другой.
—А это не так, Андрей Львович?
Андрей был готов к этому вопросу.
—Не так, Илья Ильич. Я не напрашивался в эту экспедицию. Я готов был просто ее финансировать. Но вам зачем-то очень надо было, чтобы я отправился на полюс лично. И это вы подвели ко мне своего агента, Марго. Вы придумали эту игру, генерал. И то, что вы проиграли, не моя вина.
Свиридов побарабанил пальцами по массивному подлокотнику кресла.
—Кое в чем ты прав. Но моим коллегам этого, к сожалению, не объяснишь. Для них ты, и только ты — виновник гибели экспедиции.
Гумилев оторопел.
—При чем тут экспедиция? Допустим, я могу понять, почему меня обвиняют в вашем карьерном падении. Но как я мог погубить свое собственное детище, «Землю-2»?
Генерал ответил не сразу.
—Ты, наверное, знаешь, что, вернувшись на судно, Чилингаров сразу вызвал на «Россию» Аркадия Ремизова, крупнейшего специалиста по искусственному интеллекту.
—Да, я в курсе.
—Ремизов пришел к выводу, что причиной гибели «Земли-2» была не атака вражеской субмарины, а сбой в работе «Фрама». Такой же, как и у тех искинов, которые были установлены на авиалайнерах, разбившихся в 2009 году. А значит, ответственность за катастрофу, погубившую «Землю-2», несет твоя корпорация, разработавшая «Фрама» и другие искины, и лично ты, Андрей Львович.
Гумилев медленно сосчитал до десяти, борясь с охватившей его холодной яростью. Его считают не просто неудачником, его считают убийцей десятков доверившихся ему людей! Неудивительно, что никто из руководителей российских спецслужб не хочет его выслушать.
—Генерал, — сказал он, тщательно выбирая слова, — все было не так. Я пришел, чтобы рассказать вам, что произошло в Арктике на самом деле, — и не для того, чтобы оправдаться, поверьте. Но эта информация смертельно опасна. Для вас, для моих близких, для каждого, кто к ней прикоснется…
—Тогда вели своему волкодаву подождать в гостиной, — буркнул Свиридов. — Все равно ведь не садится, дверной косяк только зря подпирает…
Гумилев обернулся к Киму.
—Я лучше в прихожей побуду, — охранник выразительно погладил слегка оттопыривающуюся на боку куртку, — дверь посторожу.
—Толковый, — скупо одобрил генерал, когда Сергей вышел из кабинета. — Вообще из корейцев всегда хорошие бойцы получались. Так что ты хотел мне рассказать?
—Вам стерли память о событиях, происшедших на самом деле в Арктике, — сказал Андрей. — И заставили поверить в то, чего на самом деле не было.
У Свиридова дернулся уголок рта.
—Это каким же образом? Система «Палимпсест» заморожена в девяносто третьем году, все спецы, что ее разрабатывали, или на пенсии, или на Западе.
—Орел, Илья Ильич. Вы же сами говорили мне, что с помощью Орла можно внушить человеку все, что угодно. Вот вам и внушили всю эту историю про атаку американской подлодки и гибель «Земли-2». Вам и Илюмжинову.
—А что ж тебе не внушили? — прищурился генерал. — И, главное, кто все это сделал?
—Меня тоже пытались обработать, — не стал отпираться Гумилев. — Но у меня на эти ваши предметы какая-то аллергия. Короче, я чуть не умер, и тогда они решили поступить со мной по-другому…
—Да кто «они»? — рассердился Свиридов. — Американцы, что ли?
—Если бы, — вздохнул Андрей. — Немцы, нацисты. Они называют себя «Четвертый Рейх». У них там, в Арктике, база.
—Андрей Львович, — заботливо спросил генерал, — ты себя чувствуешь нормально? Голова не кружится?
—Илья Ильич, я понимаю, что вы мне имеете полное право не верить, тем более что вам наверняка поставили какой-то психологический блок — ну, чтобы вы не вспомнили, как там на самом деле все происходило. Но у меня есть доказательства.