Телохранитель для невесты

— Это какое-то недоразумение! Ошибка!

— У этого типа злобные намерения. Он устроил взрыв бомбы в церкви. Он преследовал вас. Стрелял в вас. Никаких ошибок нет и быть не может!

— Нет, может!

— Подумайте хорошенько и скажите, кто мог желать вашей смерти. Подумайте, Нина!

— Я же сказала вам. У меня нет врагов!

— Должны быть.

— Я не… — Нина неожиданно разрыдалась и уткнулась лицом в ладони. — У меня их нет, — прошептала она.

Сэм подождал, пока она успокоится, а потом заговорил снова:

— Простите меня. Я знаю, такие вещи трудно признать…

— Вы не знаете! — Нина подняла голову и смерила его сердитым взглядом. — Да и откуда вам это знать, детектив. Я всегда считала, что нравлюсь людям. Или — по крайней мере — никто меня не может ненавидеть. Я всегда пытаюсь ладить с окружающими. И вот теперь вы говорите мне, что есть кто-то… кто-то, кто хочет…

Она сглотнула застрявший в горле комок и устремила взгляд вперед, на темнеющую в сумерках дорогу.

Сэм снова умолк, давая Нине возможность успокоиться. Он понимал: ей сейчас слишком плохо, так что лучше не давить на нее новыми вопросами. А еще он подозревал, что ее физическое и эмоциональное состояние гораздо хуже, чем она пытается показать окружающим, и хорохорится она из последних сил. Но как бы она ни храбрилась, судя по тому, на что теперь похожа ее машина, ей здорово досталось при аварии.

В больнице, в отделении экстренной медицинской помощи, он нервно расхаживал по коридору, пока врач осматривал Нину. Ей сделали несколько рентгеновских снимков, и она вышла в коридор еще бледнее, чем в ту минуту, когда он привез ее сюда. «Последствия шока, — подумал Наварро. — Похоже, до нее наконец дошло, в какую переделку она попала».

Они вернулись в машину; Нина какое-то время сидела молча. Сэм искоса бросал на нее взгляды, ожидая, что она расплачется, впадет в истерику, но его спутница оставалась на удивление спокойной. Ее поведение внушало тревогу. Нездоровая реакция.

— Вам нельзя сегодня ночью оставаться одной. Есть кто-нибудь, к кому вы могли бы поехать? — поинтересовался Сэм.

Вместо ответа, Нина пожала плечами.

— Может, отвезти вас к матери? — предложил он. — Соберете свой чемодан и…

— Нет. Только не к матери, — пробормотала она.

— Почему?

— Я не хочу… не хочу причинять ей беспокойство.

— Ей? — Сэм нахмурился. — Простите меня, что задаю вам этот вопрос, но разве матери не для того существуют, чтобы искать у них утешения?

— Брак моей матери, как бы вам сказать… не предполагает сочувствия к ее детям.

— Она не хочет видеть дочь в своем доме?

— Это не ее дом, детектив. Это дом ее мужа. А он относится ко мне без особого восторга. Честно говоря, эти чувства взаимны.

Нина снова посмотрела вперед. В это мгновение она показалась ему удивительно мужественной и сильной. И такой одинокой.

— С того дня, как они поженились, Эдвард Уоррентон контролирует всю ее жизнь, вплоть до самых последних мелочей. Он помыкает ею, а она безропотно мирится с этим. Потому что главное для нее — его деньги. Я просто не смогла дальше это терпеть и в один прекрасный день высказала ему все, что думаю по этому поводу.

— Пожалуй, вы поступили правильно.

— Как вы понимаете, тем самым я не добавила гармонии в их семейную жизнь. Уверена, именно поэтому он и улетел в Чикаго. Ему нужен был повод, лишь бы только не появляться на моей свадьбе. — Нина вздохнула и откинула голову на подголовник сиденья. — Я знаю, что нехорошо злиться на родную мать, но я все равно злилась. Меня ужасно раздражало, что она не может постоять за себя.

— Понятно. Значит, везти вас к матери не стоит. А к отцу? С ним вы ладите?

Нина кивнула. Правда, слишком поспешно.

— Наверно, я смогу побыть у него.

— Превосходно. Потому что я все равно не допущу, чтобы сегодня ночью вы остались одна. — Не успел он договорить фразу до конца, как понял, что ему не следовало говорить этих слов. Ибо в них прозвучала забота об этой женщине, забота, которую он не имеет права демонстрировать. Не стоит смешивать личные чувства со служебным долгом. Настоящий полицейский никогда не допустил бы такой досадной оплошности.

Даже в темном салоне автомобиля Сэм поймал на себе ее удивленный взгляд. И потому куда более равнодушным тоном, чем сам предполагал, добавил:

— Вы единственное связующее звено в этой истории со взрывом бомбы. Вы нужны мне живой и невредимой, чтобы я мог продолжить расследование.

— Да, конечно, — упавшим голосом произнесла Нина и устремила взгляд перед собой. Она больше не проронила ни слова, пока они не подъехали к дому на Оушен-Вью-Драйв.

Не успел Сэм припарковать машину, как Нина распахнула дверцу, чтобы выйти наружу. Увы, Сэм тотчас затащил ее обратно.

— Одну минутку!

— В чем дело?

— Посидите здесь минуту. — Он окинул взглядом дорогу, высматривая, нет ли поблизости других машин. Вроде ничего подозрительного. На улице ни души. — Все в порядке, — произнес он и, обойдя машину, открыл для нее дверь. — Соберите только один чемодан. Возьмите самое нужное. Пожалуйста, поспешите.

— Я не собиралась вывозить мебель.

— Я просто хочу побыстрее отвезти вас. Если за вами действительно следят, то сюда они обязательно придут. Так что копаться не стоит, договорились?

Его слова, призванные напомнить ей об опасности, произвели должный эффект. Нина вылезла из машины и едва ли не бегом бросилась к дому. Сэм был даже вынужден попросить ее подождать на крыльце, пока он быстро осмотрит дом.

Через пару секунд Наварро высунул голову из-за двери:

— Все чисто.

Пока она собирала чемодан, Сэм прошелся по гостиной. Это был старый, но просторный дом, безвкусно обставленный; правда, из окон открывался изумительный вид на океан. Именно в таком доме, наверно, и подобает жить врачу. Сэм подошел к роялю марки «Стейнвей» и одним пальцем тронул несколько клавишей.

— Кто играет на пианино? — спросил он.

— Роберт, — последовал ответ из спальни. — Мне медведь на ухо наступил.

Сэм обратил внимание на фотографию в рамке, стоявшую на рояле. На фото была изображена улыбающаяся пара. Нина и голубоглазый блондин. Не иначе как Роберт Бледсоу. Похоже, у этого парня есть все на свете: внешность, деньги, диплом врача. И эта женщина. Женщина, которая ему больше не нужна. Сэм прошел через гостиную, чтобы поближе рассмотреть развешанные по всей стене дипломы. Дипломы Роберта Бледсоу. Гротон. Дартмут. Гарвард. Кроме этого, доктор Бледсоу состоял в Лиге плюща. Такой мужчина — желанный зять для любой женщины старше среднего возраста. Неудивительно, что Лидия Уоррентон так хотела, чтобы ее дочь восстановила с ним отношения.

Неожиданно зазвонил телефон. Звонок был резким и неприятным. Сэм моментально ощутил прилив адреналина.

— Можно взять трубку? — спросила Нина. Она застыла в дверях, ее было не узнать. Лицо превратилось в испуганную маску.

Наварро кивнул:

— Ответьте.

Она подошла к телефону и после секундного колебания взяла трубку. Сэм подошел ближе и прислушался.

— Алло!

Никто не ответил.

— Алло! — повторила Нина. — Кто это? Алло!

Раздался щелчок, затем, через мгновение, гудок отбоя.

Нина вопросительно посмотрела на Сэма. Она стояла так близко, что ее черные шелковистые волосы касались его лица. Он поймал себя на том, что смотрит прямо в ее огромные глаза и реагирует на ее близость так, как и положено реагировать мужчине.

Только не это, мысленно одернул он себя.

Сэм торопливо сделал шаг назад, чтобы между ними возникло допустимое приличиями пространство. И хотя теперь они стояли на расстоянии добрых трех футов друг от друга, его все равно тянуло к ней. Держи дистанцию, приказал он себе. Нина Кормье мешала ему мыслить ясно и логично. А это опасно.

Детектив отвел глаза, и его неожиданно привлек мигающий огонек автоответчика.

— Вам оставили сообщение, — сказал он.

— Что?

— Ваш автоответчик. На нем записано три звонка.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.