Богиня весны

Ей стало так легко от того, что она наконец-то говорила правду, что она даже не заметила, как окаменело лицо Гадеса.

— Значит, все это было ложью, — медленно произнес он.

— Я хотела все тебе объяснить, но я дала слово Деметре, что буду хранить в тайне мою истинную сущность. — Лина хотела коснуться его руки, но Гадес отшатнулся от нее.

— И все то, что ты мне говорила... то, что мы делали вместе... Все это было притворством?

— Нет! — Лине стало плохо, когда она увидела, что Гадес уходит в себя, замыкается. Она потянулась к нему, но он снова сделал шаг назад. — Я действительно думала то, что говорила, и мои поступки были искренними. Просто вот это тело не мое, оно — ложь. Все остальное правда, Я люблю тебя, действительно люблю.

— Разве любовь может строиться на лжи? — холодно спросил Гадес.

— Прошу, не надо! — умоляюще произнесла Лина, пытаясь достучаться до человека, скрывавшегося в теле бога. — Не расставайся со мной вот так. Да, мы не можем быть вместе. Я должна вернуться в свой мир, но пусть не будет между нами того, что причинит боль, когда мы расстанемся.

— Нечего молить его о любви, как будто ты рядовая смертная, Каролина, — перебила ее Деметра. — В тебе достаточно божественной сути, чтобы проявить больше гордости.

Лина резко развернулась к Деметре.

— Это все ты затеяла! Он любит меня; ему просто кажется сейчас, что его предали, потому что ты настаиваешь, чтобы ложь продолжалась. Я его не виню... как еще он мог бы сейчас себя чувствовать?

Деметра вскинула безупречные брови.

— Ты веришь, что он тебя любит, Каролина Франческа Санторо? Что ж, давай проверим эту твою веру в бессмертную любовь.

Быстро взмахнув рукой, Деметра осыпала Лину дождем золотых искр. Лина задрожала всем телом, у нее вдруг ужасно закружилась голова. Она закрыла глаза, борясь с тошнотой. А потом ее охватило странное чувство... как будто она только что натянула любимую пару самых удобных джинсов. И, еще не открыв глаз, Лина уже знала, что увидит.

Высокое зеркало, стоявшее в другом конце комнаты, — зеркало, в которое она смотрелась утром, — отразило совсем другой облик. Лина увидела свое настоящее тело. Сияющая юность богини исчезла. Лина стала полнее, старше... и уж конечно, не такой красивой.

— Так ты действительно смертная! — сдавленным голосом пробормотал темный бог.

Лина отвела взгляд от зеркала и посмотрела на Гадеса. Он во все глаза таращился на нее, и на его лице отражались потрясение и недоверие.

— Да, я смертная, — кивнула она. Расправив плечи, она уронила на пол простыню, чтобы Гадес мог увидеть ее с головы до ног. — И еще я та самая женщина, которая любит тебя.

Гадес отвернулся, не желая смотреть на нее.

— Как же ты могла лгать мне все это время?

— А что хорошего в такой правде? — негодующе вмешалась Деметра. — Ты бы сразу отвернулся от нее, как отворачиваешься сейчас. — В ее тоне зазвучал сарказм. — Но ты, по крайней мере, обладал телом богини, владыка умерших. Ирония в том, что ты должен благодарить за это простую смертную. Ни одна настоящая богиня не захотела бы иметь дело с тобой.

Гадес стиснул зубы. И пока Деметра говорила, он бледнел все сильнее и сильнее. Когда он наконец посмотрел на Лину, в темной глубине его глаз она увидела только гнев и неприязнь.

— Покинь мои владения, — приказал он, и от его тона волосы на голове Лины шевельнулись.

— Идем, Каролина. Здесь тебе больше нечего делать. — Деметра подошла к Лине и набросила на нее плащ.

И в то же мгновение дворец Гадеса растаял вокруг них.

Глава 25

Колокольчики над входной дверью «Хлеба богини» весело зазвенели, впуская очередную компанию посетителей вместе с волной холодного воздуха.

— Брр! — Антон драматически содрогнулся. — Ох, вот беда! Действительно зима приближается! Для моей нежной кожи это серьезное испытание.

— Метеорологи предсказывают необычайно снежную зиму. Тебе надо запастись защитными кремами для кожи и обувью получше, — сказала Долорес, показывая на ноги Антона.

— А эти ботинки чем плохи? — удивился Антон, так и эдак поворачивая ногу, чтобы вся кондитерская могла восхититься его блестящими, остроносыми полусапожками на рыбьем меху, отличной подделкой под ковбойские сапоги на полуторадюймовых каблуках. — Лина, — закричал он через весь зал, — ты тоже думаешь, что мне нужны новые туфли?

Лина выглянула из-за кофейного автомата. Ей хотелось сказать, что плевать она хотела и на его обувь, и на погоду, и... но выжидательный взгляд Антона напомнил ей, что необходимо притворяться. Она обязана теперь постоянно притворяться, как бы ни чувствовала себя на самом деле.

— Милый, я думаю, твои сапоги просто великолепны. Но не забывай, твоя страховка относится только к тому, что происходит в помещении, а если ты упадешь на улице — это уже твое личное дело.

По кондитерской пробежал смешок. Посетители усмехались, делая заказы. Всем было хорошо. Дело процветало. Все две недели, что прошли после возвращения Лины, она не уставала изумляться тому, что сделала Персефона за шесть месяцев. Богиня весны сотворила истинное волшебство. Ее рекламная кампания была чудесной. Новые посетители являлись в кондитерскую днем и вечером, и большинство из них говорили, что до них дошел слух о совершенно невероятном новом сливочном сыре «Амброзия», который готовили только в «Хлебе богини», и нигде больше. Творение Персефоны стало настоящим хитом. И это было не единственным новшеством богини. Вместо того чтобы заняться приготовлением обедов, как предполагала Лина, Персефона повела пекарню по совершенно новому пути через Интернет. Она стала готовить разнообразные упаковки их фирменного хлеба «Губана», добавлять к нему маленькие баночки сыра «Амброзия» — и рассылала их по всем Соединенным Штатам. По ошеломляюще высокой цене. И этот новый бизнес процветал! Персефона даже наняла нового работника на полный день, и этот человек только тем и занимался, что выполнял полученные через Интернет заказы.

Это изумило Лину. Кто бы мог подумать, что богиня из древнего мира увидит и оценит такие возможности современного мира, как торговля через Сеть! Задолженность по налогам давно была выплачена, и эти деньги вернулись в тройном размере. Как и обещала Деметра. Все шло отлично.

Но Лина была так несчастна, что ей хотелось умереть.

Нет, она не должна думать о смерти, или о призраках, или о владыке душ умерших...

Колокольчики над дверью снова залились веселым звоном.

— Привет, красавчик, — поздоровался Антон.

— Привет, Антон. Отличные ботинки! — произнес в ответ низкий мужской голос.

Антон радостно хихикнул.

Лина стиснула зубы и приготовилась пообщаться с новым гостем, радуясь, что между ними кофейный автомат. По крайней мере, посетитель не попытается чмокнуть ее в щеку.

— Добрый вечер, Лина.

— Привет, Скотт.

Лина вздохнула и посмотрела наконец на великолепного юношу. Он был высок и мускулист. Его светлые волосы были аккуратно подстрижены, глубоко сидящие синие глаза смотрели на нее с откровенным восхищением. Молодой человек был одет в отлично сшитый деловой костюм, дополненный широким красным галстуком. Костюм не скрывал прекрасного телосложения. Наоборот, вертикальные линии итальянского кроя подчеркивали его. Не в первый раз Лина подумала, что этот парень мог бы быть юным Аполлоном — если бы бог света вздумал явиться в Талсу в облике предприимчивого адвоката.

Нетрудно понять, чем он привлек Персефону. Это как раз Лину не удивляло. Но чего она понять не могла, так это того, почему он был сражен ею.

— У меня все еще есть те билеты в первый ряд на «Аиду». Я подумал, зайду-ка проверю, может, ты передумала. Мне не хочется идти без тебя, — сказал Скотт.

— Спасибо, но я действительно не могу.

— Но почему, Лина? Я не понимаю. Всего две недели назад...

— Не здесь. Не сейчас! — перебила его Лина, ужаснувшись, что в кондитерской мигом наступила тишина и все посетители уставились на нее и юриста, наблюдая за маленькой сценой и делая вид, что ничего не происходит.