Захват

- И это все?! - воскликнула удивленная и разочарованная женщина.

- Да, это все, - ответил Бог и добавил: - Разве ты не знала, что в моем магазине продаются только семена?

Шмель вышел на перрон, посмотрел направо. На табло высветился номер его поезда, значит скоро посадка. Второй путь, одиннадцатый вагон.

В купе кроме Шмеля оказалось ещё два человека: пожилая женщина с огромными сумками и молодой человек в костюме, с галстуком на жилистой шее. Михаил помог женщине забросить тяжеленные баулы на багажную полку, познакомился с молодым человеком, назвавшимся главным санитарным врачом района. И решил сходить за постельным бельём.

Моложавая проводница стояла к нему спиной и перебирала в широком сером мешке плотные и слегка влажные стопки чистого белья. Её движения были резкими и нервными, словно она заранее готовила себя к очередному долгому и утомительному путешествию. Михаил спокойно смотрел на её спину и фантазия его работала.

«Почему в поездах чистое бельё всегда влажное и серое? Стирают дешевым порошком и сушат наспех, в каком-нибудь сушильном агрегате? Но ведь деньги за него берут аккуратно, может быть нужно брать больше, и, немножко, подумать о людях, которые будут на нём спать? Как же нужно не уважать, не любить, даже может быть ненавидеть пассажиров, чтобы так упорно, на всех железных дорогах России культивировать это серое, дранное, влажное убожество – думал Шмель - Вот и проводница должна быть ухожена, красива, вежлива и воспитана как стюардесса в самолете, а всё абсолютно не так. Да, но стюардесса, наверное, получает зарплату: за какой-нибудь «налет часов» или «высотные», а проводница……»

-Девушка, а какая у вас зарплата?

Удивленная проводница резко обернулась, в глазах её мелькнула злая искра.

-А вам какое дело! Не мешайте работать!

-Извините.

Поезд уже давно набрал скорость и четко отсчитывал шпалу за шпалой. Сердитое выражение лица проводницы смягчилось, перед ней стоял Михаил Шмель, симпатичный, русоволосый мужчина, на его загорелом лице ярко выделялись карие глаза. Широкие плечи, крепкие руки, добродушная улыбка – женщина улыбнулась в ответ.

-Да разве это зарплата! Так, слёзы одни. Идите к себе мужчина. Сейчас я все вам принесу.

-Слушаюсь!

-Военный?

-Офицер, мадам!

-Я вам не мадам.

-А кто же вы? Конечно же, мадам. Ведь не мадемуазель?

-Удивительное дело, как садится мужик в поезд, так сразу становится холостяком и начинает заигрывать с проводницей. А то и с соседкой по купе.

-С моей соседкой не позаигрываешь, ей, наверное, лет сто или двести. И жены у меня нет, клянусь честью. Место жены абсолютно вакантно. Если бы вы не были так сильно заняты, то я предложил бы обсудить этот вопрос подробнее.

-Обсудить, конечно, можно…было бы, но сначала нужно решить другой вопрос.

-Какой?

-Куда деть моего алкоголика, что ждет меня в Самаре.

Шмель и девушка дружно рассмеялись.

В купе, со стаканом чая в руке Михаил задумался. За окном проплывали типичные пейзажи. Горы кончились и начались предгорья. На зеленых полянах паслись отары овец, вдоль рек стояли кишлаки утопающие в фруктовых садах. Уставшее за день солнце медленно уходило за линию горизонта и меняло цвет своих лучей с ярко-желтого на розово-красный. Вечерние птицы сменили дневных, замолчали кузнечики, наступало время ночных цикад. На хлопковые поля вышли «мирабы» - специалисты по поливу. Всю ночь они будут управлять многочисленными арыками, каналами и ручейками – хлопчатник должен напиться вдоволь.

Молодой человек в костюме и галстуке оказался разговорчивым малым. Несколько раз предложил Михаилу выпить, но получив отказ, предложил пойти в тамбур покурить.

- Я не курю – ответил на приглашение Шмель.

-Ну, пойдём, братишка, я покурю, а ты посмотришь.

-Будет интересное зрелище?

-Будет интересное предложение, гарантирую! Пойдем!

Михаил медленно шёл в тамбур и думал. «Что-то уж очень настойчиво приглашал меня покурить этот случайный попутчик. Подключим дедуктивный метод – как сказал бы знаменитый Шерлок Холмс. Он хочет привести меня туда, где спокойно сможет, угрожая отобрать у «глупого вояки» все его отпускные. Я ведь выгляжу как «глупый вояка» сегодня? Весь вопрос в том, сколько у него будет помощников? Но это выяснится только в тамбуре».

Тамбуры пахнут промасленным металлом и старым, проевшим все и вся сигаретным дымом. Пол его заплеван и грязен. Интересно как долго здесь не мыли полы и стены? Тамбур должен быть грязным априори! Это такая же традиция гордой фирмы РЖД, как влажные серые простыни и слой пыли между полками и на оконной раме в каждом купе. Постепенно привыкаешь ко всему, к грязи тоже.

В тамбуре на гремящей и качающейся поверхности вагонного пола, у левой двери, курили и разговаривали два молодых человека одетые в спортивные брюки и свободного покроя куртки. Очень короткие стрижки придавали им спортивный, но и несколько угрожающий вид. У правой двери стоял высокий, крепкий парень своим видом напоминавший прошлогоднего чемпиона по боям без правил.

Когда Михаил и его попутчик появились в тамбуре, все трое бросили сигареты и медленно подошли к ним. Михаил постарался оказаться в правом углу тамбура, теперь сзади напасть на него стало невозможно. Двое курильщиков, стоявших слева, не заметили защитного маневра Шмеля, а «чемпион» справа явно обратил на это внимание. Попутчик Михаила предложил майору сигарету и, получив отказ, достал сам из яркой пачки «Мальборо» белый цилиндрик с оранжевой полоской фильтра. Закурив, он выдохнул дым в лицо Михаилу и, подойдя к нему вплотную, спросил:

-Тебя зовут Михаил Шмель?

-Допустим.

-Так да или нет?

-А вам собственно, какое до этого дело?

-Документы покажи?

Чего? Вы что, военная прокуратуру? – Михаил говорил первое, что приходило ему в голову.

-Мы хуже!

Вижу, что хуже. Только у меня принцип, кому попало, документы не показываю. Да, я Шмель Михаил Захарович, майор российской Армии. Достаточно?

Достаточно. Ты куда собрался?

Твоё какое дело? И вообще мужики, пропустите меня. Вы курите, я некурящий и ваши вопросы мне неприятны.

Майор, сейчас мы тебя пропустим, а ты возьмешь свои вещички и вернешься в часть. Или как у вас говорят, на зимние квартиры. Понял?

Мне команды отдает только непосредственный начальник, понял? А ты со своими орлами можешь построиться и идти в задницу. Я понятно излагаю?

Ну, майор, ты сам напросился! Я хотел быть вежливым!

Не дожидаясь нападения, Шмель ударил впередистоящего попутчика верхней частью лба в нижнюю часть носа. Это был старый, хорошо отработанный приём, после которого, у нападавшего долго будут течь слезы из глаз. Развернувшись на левой ноге, Михаил резко выбросил её вперед и вправо. В пах «чемпиону». Жестко, резко, так как учили его и, как учил он сам.

Повернувшись к двум оставшимся бойцам, Шмель увидел кулак направленный прямо в его лицо. Перехватив его двумя руками, Михаил присел и резко повернул руку соперника вниз и вправо. Парень закричал и упал на заплеванный пол тамбура, прижимая руку к себе. Майор выпрямился и впечатал свой сжатый кулак в его обозленный, кричащий рот.

В тамбур заглянула испуганная проводница. С одного взгляда оценила ситуацию и крикнула:

Полицию звать?!

Зови, родная!

Пока проводница бегала за полицейским, сочувствующие пассажиры принесли Михаилу все, чем можно было, по их мнению, связать бандитов. Галстуки, ремни, пояса от платьев – все пошло в ход. Через несколько минут, «четверо смелых» были связаны по всем правилам искусства. На ближайшей станции полицейские приняли у начальника поезда четырех связанных нарушителей и заявление «потерпевшего» о факте нападения.