Вкус пепла

~~~

— Давай уж заодно покончим с этим, чтобы не откладывать, — вздохнул Патрик.

— Не понимаю, какой в этом прок, — проворчал Эрнст. — Дрязги между Лилиан и Каем тянутся уж который год, но я все равно никогда не поверю, чтобы он из-за этого убил девочку.

Патрик вздрогнул:

— Похоже, ты их знаешь? У меня создалось такое же впечатление, когда мы встретились с Лилиан.

— Я знаю только Кая, — буркнул Эрнст. — Мы встречаемся иногда небольшой мужской компанией, чтобы поиграть в карты.

Патрик озабоченно наморщил лоб:

— Какой интересный поворот! Честно говоря, я не уверен, можно ли тебя при таких обстоятельствах допустить к следствию.

— Ерунда, — недовольно бросил Эрнст. — Если по всякому поводу давать отвод сотрудникам, мы тут вообще ничего не могли бы расследовать. Тут все всех знают, тебе это известно так же, как мне. А я умею разграничивать службу и частную жизнь.

Патрика не вполне удовлетворил такой ответ, но в то же время он понимал, что Эрнст до какой-то степени прав. В таком маленьком городке все жители так или иначе знакомы, и отстранять полицейского это не давало оснований — потребовалось бы наличие родственных связей или чего-то подобного. Жаль, но ничего не поделаешь! А Патрик уже понадеялся, что сможет избавиться от Лундгрена.

Плечом к плечу они ступили на соседский двор. В окошке рядом с входной дверью шевельнулась занавеска, но тотчас же опустилась, прежде чем они смогли рассмотреть, кто за ней стоял.

Патрик оглядел дом, построенный, по словам Лилиан, так, чтобы пустить всем пыль в глаза. Он ездил мимо каждый день, но никогда его не рассматривал. Пожалуй, верно, что здание не отличается большой красотой. Образчик современной архитектуры — очень много стекла и причудливо изогнутые линии. Судя по всему, архитектор дал волю своему вкусу, и Патрик не мог не признать, что Лилиан отчасти права. Дом построили с расчетом попасть в «Красивый дом»,[9] но среди старой застройки он был так же неуместен, как подросток-рэпер на чинной корпоративной вечеринке. Хотя кто сказал, что деньги и хороший вкус обязательно должны уживаться в одном человеке? Вероятно, на городского архитектора напала слепота в тот день, когда он подписывал разрешение на строительство.

Патрик обратился к Эрнсту:

— Где работает Кай? Я спрашиваю, потому что сегодня будний день, а он дома. Кажется, Лилиан упоминала, что он вице-директор?

— Он продал дело и раньше времени вышел на пенсию, — ответил Эрнст все еще обиженным тоном: он считал себя оскорбленным сомнениями в своем профессионализме. — Но он замечательно тренирует футбольную команду. Чертовски хороший тренер! Говорят, что в молодости у него был контракт с профессиональным клубом, но он вылетел оттуда, так как не мог больше играть из-за какого-то несчастного случая. И я снова повторяю то же самое: мы только зря потеряем время. Кай Виберг — по-настоящему хороший мужик. А кто говорит другое — просто лжет. Нет, это даже смешно!

Не обращая внимания на комментарии Эрнста, Патрик поднялся на крыльцо.

Они позвонили и стали ждать. Вскоре в доме послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге показался мужчина. Патрик решил, что он и есть Кай. При виде Эрнста тот расплылся в улыбке.

— Привет, Лундгрен! Какими судьбами? Сегодня вроде бы не собирались играть в карты?

Но широкая улыбка тотчас сбежала с его лица, когда он увидел, что у пришедших не дрогнул в ответ ни один мускул. Тогда хозяин закатил глаза к небу:

— Ну что там старуха выдумала на этот раз?

Он проводил полицейских в просторную гостиную и тяжело опустился в кресло, пригласив обоих располагаться на диване.

— Я, конечно, не могу не сочувствовать им в их горе, это действительно настоящая трагедия, но если она даже при таких обстоятельствах еще старается делать нам гадости, это, по-моему, красноречиво говорит о том, что она за экземпляр.

Не отвечая, Патрик окинул хозяина изучающим взглядом: средний рост, поджарый, худощавого сложения, волосы седые, коротко подстриженные, прическа невыразительная. Таким же невыразительным было общее впечатление. Если бы человек с подобной внешностью решил ограбить банк, ни один свидетель потом не смог бы дать его словесный портрет.

— Мы опрашиваем всех соседей, которые могли что-то видеть. Так что это не имеет никакого отношения к вашим разногласиям, — ответил Патрик, ибо, еще пока они стояли на крыльце, решил ничего не говорить о том, что Лилиан указала на Кая как на подозреваемого.

— Вот как, — разочарованно произнес тот. Похоже, война с соседкой стала для него неотъемлемой и желанной частью жизни. — Но зачем это надо? Девочка утонула, и это, конечно, трагедия, но с какой стати полиция должна тратить на это столько времени? Неужели вам больше нечем заняться? — хохотнул Кай, но, заметив по лицу Патрика, что тот не видит в этом ничего забавного, быстро убрал усмешку.

И тут его наконец осенило.

— Так значит, что-то не так? Люди говорят, что девочка утонула, но ведь известно, чего стоят эти разговоры. Раз полиция пошла по домам с расспросами, значит, дело было не так. Ну что: прав я или не прав? — взволнованно спросил Кай.

Патрик посмотрел на него с неприязнью. Что это делается с людьми? Как можно относиться к смерти маленькой девочки как к интересному происшествию? Совсем, что ли, люди с ума посходили? Стараясь не показывать своих чувств, он ответил:

— Да, отчасти вы правы. Я не могу вдаваться в детали, но выяснилось, что Сара Клинга была убита. Поэтому для нас особенно важно узнать, что она делала в тот день.

— Убита! — повторил Кай. — Какой ужас!

Он произнес это с выражением участия, но Патрик не столько увидел, сколько почувствовал, что оно напускное. Фальшивое сострадание Кая было так отвратительно, что Патрик с трудом подавил желание дать ему по морде и продолжил свой допрос:

— Как я уже сказал, я не могу вдаваться в детали, но если вы встречали Сару в понедельник утром, то для нас очень важно знать, где вы ее видели и когда. Прошу вас указать это по возможности точно.

Наморщив лоб, Кай задумался:

— Сейчас соображу. В понедельник. Да, в понедельник я видел ее утром, но мне трудно сказать, в какое время это было. Она вышла из дома и куда-то поскакала. Эта девчонка никогда не ходила по-человечески, все время скок да скок, словно мяч.

— Ты видел, в какую сторону она пошла? — спросил Эрнст, впервые за все время вмешавшись в допрос.

Кай весело посмотрел на него: очевидно, ему казалось забавным столкнуться со своим партнером по картам в качестве полицейского.

— Нет, я только заметил, как она шла к калитке. Выйдя из дома, она обернулась и помахала кому-то, а потом поскакала дальше, но куда она потом свернула, я не заметил.

— И вы не можете указать, в какое время это было? — спросил Патрик.

— Помню только, что примерно около девяти часов. Но точнее, к сожалению, сказать не могу.

Немного поколебавшись, Патрик продолжил разговор:

— Насколько мне известно, вы с Лилиан Флорин не в дружеских отношениях.

— Да уж какая там дружба! — Кай громко фыркнул. — Вряд ли найдется хоть один человек, который мог бы дружить с этой злыдней!

— Были ли какие-то особые причины для таких, — Патрик помедлил, подыскивая подходящее выражение, — недружелюбных отношений?

— Чтобы поссориться с Лилиан Флорин, особых причин не требуется, однако у меня все же есть вполне основательная причина. Все началось с того самого дня, как мы купили участок и решили строить дом. У нее имелись всякие возражения против наших планов, еще пока они были в чертежах, и она делала все от нее зависящее, чтобы помешать нам построиться. Она подняла целую бурю протестов. — Тут Кай хихикнул. — Буря протестов во Фьельбаке. Прямо коленки трясутся!

Кай вытаращил глаза, всем своим видом изображая крайний испуг, затем разразился хохотом. Овладев собой, он продолжил:

9

«Skona hem» — шведский журнал «Красивый дом».