Страница 6 из 57
Только собираюсь заткнуть уши наушниками, чтобы не слышать злобных комментариев Стейши и Хонор, и тут Деймен снова кладет руку на мою и спрашивает:
— Что ты слушаешь?
Опять все вокруг смолкает. Серьезно — в эти короткие несколько секунд в классе не мечутся мысли, не шепчутся приглушенные голоса. Есть только звук его мягкого, романтичного голоса. Понимаете, когда такое случилось в первый раз, я решила, что мне просто померещилось, но теперь-то уж я знаю, что все вполне реально. Рядом по-прежнему болтают, думают о чем-то, все как обычно, только голос Деймена отрезает напрочь все лишние звуки.
Я искоса поглядываю на него, а по телу разливается жар и пробегают электрические искры — с чего бы это? Можно подумать, меня раньше никто не брал за руку. Хотя таких ощущений я никогда еще не испытывала. Ничего даже отдаленно похожего.
— Так что ты слушаешь?
Он улыбается. Улыбка словно предназначена только для меня одной, и у меня сразу начинают гореть щеки.
— А, да так, просто готишная смесь, это мне собрала моя подруга, Хейвен. В основном старье восьмидесятых годов — ну, знаешь, там, «Кьюэ», «Сиуз энд зе Баншиз», «Баухауз»…
Я пожимаю плечами и не могу отвести взгляд: смотрю в его глаза и никак не пойму, какого же они все-таки цвета.
— Увлекаешься готикой? — Он с сомнением разглядывает мой длинный белокурый «хвост», синий свитер и чисто умытое лицо без следа косметики.
— Да нет, не очень. Хейвен увлекается.
Я смеюсь — нервный каркающий смех отскакивает от стен и режет уши.
— А ты сама? Чем ты увлекаешься?
Он все так же смотрит мне в глаза. Кажется, ему немного смешно.
Ответить не успеваю — в класс входит мистер Робинс. Щеки у него раскраснелись, но не от быстрой ходьбы, как думают наши. Деймен откидывается на спинку стула, а я перевожу дух и натягиваю капюшон, погружаясь в знакомую ментальную мешанину подросткового ангста, страха перед контрольной, неприличных фантазий, разбитых надежд мистера Робинса и лихорадочных мыслей Стейши, Хонор и Крейга: ну что он в ней нашел?!
Глава 5
Когда я появляюсь в столовой, Хейвен и Майлз уже сидят за нашим обычным столиком. При виде сидящего вместе с ними Деймена меня охватывает жгучее желание сбежать куда глаза глядят.
— Можешь сесть с нами, но только если пообещаешь не таращиться на новенького, — веселится Майлз. — Тебе никогда не говорили, что глазеть невежливо?
Скорчив гримасу, я решительно сажусь на скамью рядом с Майлзом — пусть все видят, что присутствие Деймена меня нисколечко не волнует. Пожимаю плечами и разворачиваю пакет с завтраком.
— Я выросла в волчьей стае, как Маугли, что с меня взять?
— Я вырос в семье трансвестита и автора популярных романов, — объявляет Майлз, ловко стащив конфетку-драже с пред-хэллоуинского кекса Хейвен.
Она смеется.
— Прости, дорогой, но это был не ты, а Чандлер из сериала «Друзья»! А вот я выросла в монастыре. Я была прекрасной принцессой-вампиркой, меня все любили, обожали, в общем — баловали, как могли. Я жила в роскошном готическом замке… Вообще не понимаю, как я вдруг оказалась за этим уродским пластиковым столиком вместе с вами, лузерами. — Потом кивает Деймену: — А ты где раньше жил?
Он отпивает ярко-красную жидкость из стеклянной бутылки, смотрит на нас и отвечает:
— Италия, Франция, Англия, Испания, Бельгия, Нью-Йорк, Новый Орлеан, Орегон, Индия, Нью-Мехико, Египет и еще пара мест мимоходом.
— Прямо скороговорка! — хохочет Хейвен, после чего сковыривает со своего кекса шарик драже и швыряет и Майлза.
— Эвер жила в Орегоне. — Майлз аккуратно укладывает драже точно на середину языка и быстро запивает витаминизированной водой.
Хейвен смотрит на Майлза косо. Она все еще считает, что я — самое большое препятствие на ее пути к большой и светлой любви, и потому не хочет, чтобы ко мне лишний раз привлекали внимание.
Деймен улыбается, глядя мне в глаза.
— Где именно?
— В Юджине, — мямлю я, уставившись на сэндвич, чтобы не смотреть на Деймена.
Как и в классе на уроке, когда Деймен что-нибудь говорит, я перестаю слышать все остальные звуки. И каждый раз, как встречаюсь с ним взглядом, меня бросает в жар.
Только что он задел носком сапога мою ногу, а у меня мурашки по всему телу.
Жуть какая-то.
— Как ты там оказалась?
Деймен наклоняется ко мне, и Хейвен тут же подвигается к нему поближе.
Я отвожу взгляд, плотно сжимаю губы — привычка, всегда так делаю, когда нервничаю. Не хочу говорить о прошлой жизни. Какой смысл пережевывать кровавые подробности? Объяснять, что вся семья погибла по моей вине, а я вот сумела выжить… В конце концов я отламываю хлебную корочку от сэндвича и говорю:
— Долго рассказывать.
Чувствую на себе взгляд Деймена — тяжелый, жгучий и приглашающий какой-то. У меня начинают потеть ладони, бутылка с водой выскальзывает из рук и падает так быстро, что никак не подхватить. Остается только тупо ждать, когда меня окатит водой.
Но бутылка даже не успевает удариться о стол — Деймен уже поймал ее и протягивает мне. Сижу, уставившись на бутылку, лишь бы не смотреть ему в лицо, и думаю — интересно, кто-нибудь, кроме меня, заметил, как быстро он двигается? Глазом не уследить.
Тут Майлз начинает расспрашивать про Нью-Йорк, и Хейвен придвигается к Деймену так тесно, что буквально сидит у него на коленях, а я перевожу дух, доедаю завтрак и старательно уверяю себя, что мне померещилось.
Наконец раздается звонок, все хватают рюкзаки и мчатся в класс. Когда Деймен уже не может услышать, о чем мы говорим, я поворачиваюсь к друзьям и спрашиваю:
— Как он оказался за нашим столом?
И сама вздрагиваю — таким пронзительным и скандальным стал мой голос.
— Он хотел сидеть в тени — ну, мы и предложили ему место. — Майлз пожимает плечами, бросает пустую бутылку в мусорную корзину и направляется к зданию школы. — Никаких коварных планов. Никто не хотел тебя специально смущать,
— Вполне можно было обойтись без комментариев насчет глазения, — бурчу я, хотя сама понимаю, что веду себя глупо и обижаюсь из-за ерунды.
Мне не хочется говорить о том, что я на самом деле думаю, и не хочется расстраивать друзей простым, но неприятным вопросом: с чего бы такому парню, как Деймен, общаться с нами? Нет, серьезно! Его бы приняли в любую, самую крутую компанию, а он из всей школы выбрал нас, троих неудачников — почему?
Майлз пожимает плечами.
— Успокойся, он просто решил приколоться. Кстати, вечером жди нас всех в гости. Я ему сказал, чтобы приходил около восьми.
— Что-что? — У меня глаза лезут на лоб.
А ведь и правда, Хейвен всю перемену рассуждала, что бы ей надеть, а Майлз волновался, успеет ли нанести на кожу спрей с оттенком загара. Теперь все встало на свои места.
— Понимаешь, Деймен, как и мы, терпеть не может футбол. Это выяснилось во время небольшого сеанса вопросов и ответов, который мы провели как раз перед тем как ты подошла. — Хейвен улыбается и приседает в реверансе, согнув в стороны коленки, обтянутые чулками-сеточками. — И поскольку он новенький, никого больше в школе пока не знает, мы и решили, что захватим его себе. Пусть он дружит только с нами и ни с кем больше.
— Но…
Я не представляю, что тут можно сказать. Знаю только одно: не хочу, чтобы Деймен приходил ко мне домой. Ни сегодня вечером, ни вообще никогда.
— Я загляну после восьми, — говорит Хейвен. — У меня собрание закончится в семь, как раз успею забежать домой и переодеться. И кстати, чур в джакузи я сижу рядом с Дейменом!
— Ты что? — возмущается Майлз. — Не выйдет! Я не допущу!
Хейвен убегает к себе в класс и, не оборачиваясь, машет нам рукой.
Я спрашиваю Майлза:
— Какое у нее сегодня собрание?
Он улыбается, открывая дверь классной комнаты.
— По пятницам у нее группа борющихся с лишним весом.