Страница 8 из 10
Да, ведь рядом ним Баби.
– Как ты? – спрашивает он, взволнованно глядя на нее.
– Спасибо, ничего, – Баби отрывается от дверцы, усаживается прямо. – А теперь я хочу домой.
– Сейчас отвезу.
Остановились на секунду у светофора и едут дальше по Понте Мильвио. Малыш снова смотрит на Баби: мокрые волосы с падают на плечи, все еще испуганный взгляд голубых глаз устремлен вперед.
– Прости, что так вышло. Ты очень напугалась?
– Вообще-то да.
– Может, хочешь попить?
– Нет, спасибо.
– Я сейчас остановлюсь на минутку.
– Конечно.
Малыш проезжает чуть-чуть назад и останавливается у фонтанчика перед церковью. Он плещет себе водой в лицо, смывая последние остатки слюны Полло. Затем подставляет мокрое лицо свежему ночному ветру, успокаиваясь и расслабляясь. Открыв глаза, он осознает реальность. Машина, его машина, точнее сказать, машина отца.
«Вот же блин», – шепчет он про себя и обходит машину, делая равнодушное лицо. Подсчитывает ущерб, вынимает не вылетевшие осколки разбитых фар. Дверцы все во вмятинах, борта поцарапаны. Кое-где сошла краска. Подводит в уме предварительные итоги. Под тысячу евро. Если б он участвовал в передаче, где надо угадать цену, вслух бы он этого ни за что не сказал. Он натянуто улыбается Баби:
– Кое-что надо ремонтировать, повредили машину…
Закончить фразу ему не удается. Темно-синий мотоцикл, преследовавший их с погашенными фарами, грохоча, тормозит рядом. Малыш не успел обернуться, как полетел прямо на капот BMW. Стэп наваливается на него, яростно бьет по лицу, особенно по зубам.
– Помогите! Помогите!
– В следующий раз будешь держать рот закрытым, сучонок! Говнюк! – удары сыплются один за другим, голова бьется о машину. Теперь, кроме автосервиса, отцу придется платить и дантисту.
Баби выпрыгивает из машины и в ярости набрасывается на Стэпа, пинает его, бьет по голове пакетом с одеждой:
– Отпусти его, подлец, отпусти!
Стэп, повернувшись, яростно ее отпихивает. Баби пятиться назад, споткнувшись о поребрик, теряет равновесие и падает. Стэп на секунду задерживает на ней взгляд. Малыш, улучив момент, едва не впрыгнул в машину. Но Стэп быстрее.
Одним прыжком он прижимает Малыша к двери. Тот вопит от боли. Стэп хлещет его по лицу. Баби с трудом поднимается. Теперь и она кричит, зовет на помощь. И тут появляется машина. Это Аккадо.
– Смотри, Филиппо! Что это? Боже, это же дочка Рафаэллы, Баби!
Филиппо останавливается, выходит из машины, не закрыв дверцу. Баби бросается ему на встречу с воплем:
– Разнимите их, скорее, они же друг друга поубивают!
Филиппо бросается на Стэпа, хватает его сзади: «Стой, отпусти его!» – не разжимаю рук, оттаскивает его от дверцы. Малыш, освободившись от тисков, растирает ноющую грудь, затем, крайне напуганный, прыгает в машину и уезжает.
Стэп, пытаясь освободиться от объятий сеньора Аккадо, наклоняется и резко бьет назад головой. Прямо в лицо. Очки синьора Аккадо падают и разбиваются, из носа течет кровь: разбита перегородка. Филиппо шатается, прижав руки к лицу, сквозь пальцы просачивается кровь, он почти ничего не видит. Став без очков беспомощным, он едва не плачет, ослепленный болью. Марина бросается на помощь мужу.
– Скотина, негодяй! Не подходи, не смей его трогать!
А что его трогать? Кто ж знал, что сзади набросился старикан? Стэп молча глядит на вопящую женщину:
– Ты понял, мерзавец? Я этого так не оставлю! – Марина затаскивает мужа в машину, трогается и неумело отъезжает. Синьора Аккадо водит машину очень редко, только в крайних случаях. Этот – крайний. Не каждый день твой муж влезает в драку.
Баби встает перед Стэпом:
– Ты просто зверь, ты животное! Ты мне противен! Ты никого и ничего не уважаешь!
Он глядит на нее с улыбкой. Баби трясет головой:
– Не строй из себя дурачка!
– Так что ты от меня хочешь?
– Ничего – а что можно хотеть от такого скота? Ты напал на человека старше тебя!
– Во – первых, это он сначала на меня бросился, во – вторых, откуда я знал, что он старый? А, в – третьих, сам виноват – нечего лезть в чужие дела.
– Ах так? Значит, можно дать по морде тому, кто лезет не в свое дело, значит, можно его избить! Заткнись ты! Он же в очках был… – Это же преступление – броситься на человека в очках!
– Что, и до сих пор? Сколько лет я уж это слышу. Кто тебе сказал эту фигню про очки? – Стэп подходит к мотоциклу, садиться в седло. – Наверное, какой-нибудь мерзкий очкарик очень боится, что его изобьют, и поэтому ходит в очках и выдумывает всякую хренотень.
Стэп заводит мотоцикл:
– Ну, до встречи.
Баби оглядывается. Вокруг никого. Площадь как будто вымерла.
– Как – до встречи?
– Ну, как скажешь, тогда до встречи.
Баби раздраженно фыркает:
– А как же мне вернуться домой?
– А я почем знаю? Можешь попросить своего приятеля.
– И как я это сделаю? Ты его избил, и он убежал.
– Ну да, опять я виноват.
– А что, нет, что ли? Дай мне сесть, – Баби подходит к мотоциклу, забрасывает ногу на седло позади Стэпа.
Стэп выжимает сцепление. Мотоцикл слегка подвигается. Баби смотрит парню в спину. Стэп оборачивается и смотрит на нее. Баби снова хочет сесть, но Стэп раньше успевает тронуться с места.
– А ну, стой! Совсем уже, что ли?
– Нет, зайка. Я зверь, я животное, я тебе противен – а ты хочешь поехать со мной? Со мной – я же никого и ничего не уважаю? Ишь, чего захотела! Нелогично это, нелогично…
Стэп не улыбается, лицо у него наглое.
– Как можно допустить, чтобы тебя подвез такой мерзавец?
Баби зло, ненавидяще прищуривается. Затем решительно направляется к виа Фарнезина.
– Так я прав?
Баби не отвечает. Стэп усмехается про себя, жмет на газ и догоняет ее. Едет сбоку.
– Уж извини, но тебе же лучше. Ты пожалеешь, что пошла на компромисс. Лучше оставайся при своем мнении. Я животное, а ты идешь домой пешком. Согласна?
Баби снова молчит, пересекает улицу, глядя прямо перед собой. Шагает на тротуар. Стэп за ней. Приподнимается в седле, чтобы смягчить удар. И едет дальше с нею рядом.
– А вот если ты попросишь у меня прощения, возьмешь свои слова назад и скажешь, что ты не права… Тогда все в порядке, я тебя отвезу – и это будет логично.
Баби снова пересекает улицу. Стэп за ней. Подъезжает совсем близко, тянет за олимпийку.
– Ну? Это же так просто, повторяй за мной: прошу прощения…
Баби отпихивает его локтем и бросается бежать.
– Эй, ты куда? – Стэп жмет на гази вскоре догоняет ее. – Что, хочешь дойти до дома пешком? А кстати, ты где живешь? Далеко, наверное? А, я знаю – ты похудеть хочешь! Вообще-то правильно, тяжеловато было тащить тебя в душ.
Он обгоняет ее, ухмыляясь.
– А если мы продолжим знакомство, тебе лучше сбросить пару кило, мне как-то не улыбается таскать тяжести. Впрочем, я тебя раскусил. Ты не любишь себе отказывать ни в чем. Но все равно, лучше похудеть, а то ты меня раздавишь.
Баби больше не сдерживается. Хватает с мостовой бутылку, разбивает ее об урну и замахивается. Стэп резко тормозит и пригибается. Бутылка пролетает, едва не задев его, а мотоцикл глохнет и валится на бок. Стэп выворачивает руль и не дает мотоциклу упасть. Баби стремительно удирает. Стэп слегка задерживается на старте, заводя мотоцикл.
Тут из переулка выезжает какой-то типус на старом Golf. Он замечает бегущую Баби и тормозит рядом с ней:
– Эй ты, красотка, подвезти тебя?
– Эй ты, говнюк, а в морду хошь?
Типус ошалело смотрит на вклинившегося между ними Стэпа. Понимает, что сейчас будут бить, и уезжает, негодующе тряся головой. Вскидывает руку в каком-то непонятном знаке, наверное, притворяясь перед самим собой, что не облажался.
Стэп провожает его взглядом, обгоняет Баби и перекрывает ей дорогу.
– Садись давай, хватит уже.
Она хочет обойти его спереди. Стэп прижимает ее к стене. Он хватает ее за олимпийку.