Танец с драконами

— Нет, но передайте за меня Деве долгий сладкий поцелуй.

Смеясь, септа прошла на нос лодки. Это был ее ритуал — утренннее купание в реке. "Определенно эту посудину назвали не в вашу честь", — крикнул Тирион, когда она скинула одежды.

Мать и Отец создали нас по своему подобию, Хьюгор. Мы должны гордиться своим телом. Потому как оно сотворено богами".

Боги должны быть были пьяны, когда занимались моим телом. Карлик глядел, как септа Лемор скользнула в воду. Эта картина всегда возбуждала его. Удивительно порочной казалась мысль о том, каково было б стянуть с септы ее белые тряпки и раздвинуть ей ноги. Лишить невинности. Хотя Лемор была не так уж невинна, как казалось. Характерные растяжки на ее животе могли появиться лишь после родов.

Яндри и Изилла встали с первыми лучами солнца и уже занимались своими делами. Яндри проверял оснастку и время от времени бросал взгляды в сторону Септы Лемор. Его маленькая смуглая жена Изилла не обращала на это внимания. Она подбросила щепок в жаровню на задней палубе, поворошила угли почерневшим клинком и начала месить тесто для утренних бисквитов.

Когда Лемор вскарабкалась на палубу, Тирион наслаждался зрелищем воды, стекающей между ее грудей, ее гладкой кожи, сверкающей золотом в утренних лучах. Ей было за сорок, скорее статная, чем хорошенькая, но все еще миловидная. Он решил, что пребывать в состоянии сексуального возбуждения почти также хорошо, как и быть пьяным. Это заставляло чувствовать себя живым.

— Ты видел черепаху, Хугор? — спросила септа, выжимая волосы. — Большую рубчатую?

Лучше всего было наблюдать за черепахами рано утром. В середине дня они опускаются на глубину или прячутся в углублениях вдоль берега, но когда солнце только начинает подниматься, они выплывают на поверхность. Некоторые любят плавать вдоль лодки. Тирион успел разглядеть дюжину различных видов: больших и маленьких, плоскоспинных и красноухих, мягкопанцирных и зубчатых, коричневых, зеленых, черных, когтистых и рогатых, черепах, чьи ребристые и узорчатые панцири были покрыты золотыми, яшмовыми и кремовыми разводами. Некоторые были настолько велики, что могли нести на спине человека. Яндри клялся, что Ройнарская принцесса использует их, чтобы переправляться через реку. Он и его жена родились на Зеленой крови, пара дорнийских сирот, вернувшихся к Отцу Ройну.

— Рубчатую я пропустил, — я разглядывал голую женщину.

— Жаль, — Лемор натянула тунику через голову. — Я знаю, что ты встаешь так рано, чтобы понаблюдать за черепахами.

— Мне также нравится наблюдать за восходом солнца, — это как наблюдать восхождение обнаженной девы после купания. Одни из них могут быть симпатичнее других, но все в равной степени полны обещаний. — Я допускаю, что черепахи тоже преисполнены собственного очарования. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем вид двух красиво очерченых… панцирей.

Септа Лемор рассмеялась. Как у всякого пассажира «Робкой девы», у нее были свои секреты. Она располагала к ним. Он не хотел узнавать ее ближе, он просто хотел ее трахнуть. И она это знала. Повесив кристалл септы на шею и угнездив его в ложбинке между грудей, она поддразнила его улыбкой.

Яндри поднял якорь, стянул один из длинных шестов с крыши каюты и оттолкнулся. Две цапли, подняв головы, наблюдали как «Робкая дева» заскользила от берега, выходя на середину потока. Лодка медленно поплыла вниз по течению. Яндри перешел к румпелю. Изилла переворачивала бисквиты. Она поставила железную сковороду на жаровню и выложила на нее бекон. В одни из дней она готовила бисквиты и бекон, в другие — бекон и бисквиты. Раз в две недели была рыба, но не сегодня.

Пока Изилла отвернулась, Тирион стащил из жаровни бисквит, метнувшись прочь как раз вовремя, чтобы избежать встречи с ее грозной деревянной ложкой. Лучше всего было есть бисквиты горячими, обмакивая в масло и мед. Запах жарящегося бекона вскоре выманил из трюма Утку. Он обнюхал жаровню, схлопотал ложкой от Изиллы и пошел назад пустить утреннюю струю с кормы.

Тирион проковылял вслед за ним.

— Вот на что стоит посмотреть, — съязвил он, пока они опорожняли свои мочевые пузыри, — карлик и утка, преумножающие силу могучего Ройна.

Яндри захрюкал от смеха:

— Отцу Ройну не нужна твоя жидкость, Йолло. Он и так величайшая река в мире.

Тирион стряхнул последние капли.

— Достаточно великая, чтобы утопить карлика, гарантирую. Хотя Мандер также широк. Да и Трезубец у устья. А Черноводная глубже.

— Ты не знаешь реку. Подожди и увидишь.

Бекон покрылся хрустящей корочкой и бисквиты подрумянились в золотисто коричневый цвет. Юный Грифф вышел на палубу, зевая.

— Доброе утро всем.

Парень был меньше ростом чем Утка, но его долговязое сложение говорило, что он еще вытянется. Этот безбородый юнец мог бы заполучить любую девку в Семи Королевствах, с синими волосами или без них.

Они бы таяли под его взглядом. У Юного Гриффа были синие глаза, как и у отца, но если у того они были почти бесцветными, то у мальчишки — тёмными. При свете лампы они становились чёрными, а при свете заката — фиолетовыми. Ресницы были длинны, как у девушки.

— Я чую запах бекона, — объявил юноша, натягивая свои ботинки.

— Хороший бекон, — сказала Йсилла. — Садись.

Она кормила их на передней палубе, не ограничивая Юного Гриффа в сладком печенье, и лупя по рукам Утки своей ложкой, когда тот хотел загрести больше бекона. Тирион взял два крекера, положил между ними кусок бекона отнес Яндри у румпеля. Потом помог Утке установить большой треугольный парус "Робкой Девы". Яндри вел их по середине реки, где течение было сильнее. "Робкая дева" была прекрасным судном. Её посадка была неглубокой, поэтому она могла продолжать свой путь даже по самым маленьким речным притокам, преодолевать песчаные отмели, на которые сели бы суда большего размера. С поднятыми парусами и достаточным течением под ней, лодка могла развить хорошую скорость. Это был вопрос жизни и смерти в верхнем течении Ройна, уверял Яндри. "Вверх по течению от Печалей нет законов уже тысячи лет.

И людей как я посмотрю.

Он видел какие-то развалины на берегах реки, груды каменной кладки, заросшие лозой, мхом и цветами, и никаких других признаков человеческого существования.

— Ты не знаешь реки, Йолло. Пиратские лодки могут скрываться в любой излучине, а беглые рабы часто прячутся среди руин. Ловцы рабов редко заходят так далеко на север.

"Ловцы рабов были бы хорошей удачей для черепах"

Не будучи беглым рабом, Тирион не боялся быть пойманным. И ни один пират не захотел бы захватывать лодку, движущуюся вниз по течению. Ценные товары наоборот поднимались вверх по течению из Воллантиса.

Когда с беконом было покончено, Утка толкнул Юного Гриффа в плечо:

— Пора набить синяки. Мечи сегодня, я полагаю.

— Мечи? — ухмыльнулся Юный Грифф. — С мечами будет здорово.

Тирион помог ему одеться для боя в толстые штаны, подбитый дублет и помятые латы из старой стали. Сир Ролли надел свою кольчугу поверх кожаной куртки. Оба надели шлемы на головы и взяли тупые мечи из сундука для оружия. Они расположились на корме, бросая друг на друга нетерпеливые взгляды, пока остальные наблюдали.

Когда они бились на деревянных или тупых топорах, больший вес и сила Сира Ролли давали ему большее преимущество; с мечами шансы были более равными. Никто из них сегодня не взял щит, поэтому это была игра в нападение и защиту, вперед и назад по палубе. Юный Грифф наносил больше ударов, хотя удары Утки были мощнее. В конце-концов старший стал уставать. Его удары стали медленнее и медленнее. Юный Грифф отразил их все и предпринял яростную атаку, заставившую сира Ролли отступить. Когда они достигли бортика, парень сцепил их клинки и толкнул Утку плечом так, что здоровяк полетел и реку.

Он вынырнул фыркая и бранясь, вопя чтобы кто-то вытащил его обратно, пока рыбы не съели его причиндалы. Тирион бросил ему веревку.

— Утке следует плавать получше, — сказал он пока они вместе с Яндри затаскивали рыцаря на зад на борт "Робкой Девы"