Страница 28 из 57
С собственными мертвецами обошлись получше. Моряки зашили тела в парусину и, чтобы те утонули поскорее, нагрузили камнями для балласта. Капитан со своей командой помолился о душах погибших товарищей. Затем он обернулся к дорнийским пассажирам — из шести взошедших на борт в Дощатом городе в живых осталось трое. Даже Громадина — бледный, изнурённый морской болезнью и едва стоящий на ногах — вылез из недр корабельного трюма, чтобы проводить покойных в последний путь.
— Кому-то из вас надо произнести поминальную речь по своим убитым. Потом мы предадим их морю, — сказал капитан дорнийцам.
Вызвался Геррис, хотя ему пришлось солгать, поскольку нельзя было выдавать ни их личности, ни цель их путешествия.
«Для них все не так должно было закончиться».
— Мы будем рассказывать об этом путешествии своим внукам, — объявил Клетус в тот день, когда они выехали из замка его отца.
Уилл скорчил рожу и сказал:
— Ты хотел сказать — шлюхам в тавернах, в надежде заглянуть им под юбку.
Клетус похлопал его по спине.
— Чтобы были внуки, нужно сначала завести детей, а чтобы были дети — надо заглянуть под пару-тройку юбок.
Позже в Дощатом городе дорнийцы пили за будущую невесту Квентина, отпускали сальные шутки по поводу его грядущей брачной ночи, говорили о том, что они увидят, о том, что совершат, о славе, которую они завоюют.
«А все, что выпало на их долю — парусиновый мешок с камнями».
Сколь ни горевал он по Уиллу и Клетусу, потеря мейстера Кедри ощущалась острее всего. Кедри свободно владел всеми языками Вольных Городов, даже гискарским диалектом, на котором общались на побережье Залива Работорговцев.
— Мейстер Кедри поедет с вами, — в ночь перед отправлением сказал отец. — Слушайся его советов. Он посвятил полжизни изучению Вольных Городов.
Но на взгляд Квентина, даже если мейстер был бы сейчас с ними, дела шли бы ничуть не лучше.
— Я бы продал свою мамашу за глоток свежего воздуха, — пожаловался Геррис, когда повозка пробиралась через портовую толчею. — Тут влажно, как у Девы в дырке, а нет ещё и полудня. Ненавижу этот город.
Квентин был с ним согласен. Гнетущая влажная жара высосала из него все силы и заставила чувствовать себя грязным. Хуже всего было то, что и ночь не приносила облегчения. На горных лугах к северу от владений лорда Айронвуда воздух после захода солнца всегда был свеж, каким бы жарким ни был прошедший день. В Волантисе же ночью стояла та же духота, что и днем.
— Утром «Богиня» отчалит к Новому Гису, — напомнил ему Геррис, — По крайней мере, мы окажемся чуть ближе к цели.
— Новый Гис на острове, и порт там гораздо меньше здешнего. Да, мы будем ближе к цели, но мы можем там и застрять. И Новый Гис заключил союз с Юнкаем, — эта новость Квентина не удивила: Новый Гис и Юнкай — гискарские города. — Если и Волантис присоединится к их союзу…
— Нам нужен вестеросский корабль, — предложил Геррис, — какой-нибудь торговец из Ланниспорта или Староместа.
— Мало кто заплывает так далеко, а те, кто добирается сюда — набивает трюмы шёлком и пряностями с Нефритового моря и тут же поворачивает домой.
— Может, тогда браавосский? Говорят, их корабли с багряными парусами доплывают до самого Асшая и островов в Нефритовом море.
— Браавосцы — потомки беглых рабов. Они не торгуют в Заливе Работорговцев.
— У нас хватит золота, чтобы купить себе корабль?
— И кто будет им управлять? Ты? Я? — Дорнийцы никогда не были мореплавателями — с тех самых пор, как Нимерия сожгла свои десять тысяч кораблей. — Моря вокруг Валирии опасны и кишат пиратами.
— Хватит с меня уже пиратов. Не будем покупать корабль.
«Для него это все еще игра, — понял Квентин, — точно такая же, когда он повел нас шестерых в горы искать старое логово Короля-Стервятника».
Не в духе Герриса Дринкуотера думать о будущем поражении, а тем паче — о смерти. Похоже, его не образумила даже смерть друзей.
«Он предоставляет решать мне — он знает, что моя осторожность может тягаться с его смелостью».
— Возможно, Громадина прав, — сказал Геррис. — Плевать на море, завершим путешествие сушей.
— Ты знаешь, почему он так говорит, — ответил Квентин, — он скорее умрёт, чем ещё раз ступит на палубу корабля.
Громадина всю дорогу промаялся морской болезнью. В Лисе он четыре дня приходил в себя. Им пришлось остановиться в гостинице, где мейстер Кедри уложил Громадину в постель с периной и поил отварами и настоями, пока щеки пациента снова не порозовели.
Попасть в Миэрин сушей было возможно, что правда, то правда. Добраться туда можно было по старым валирийском дорогам. Мощеные тракты древней Валирии в народе называли драконьими дорогами, но та, что вела на восток — из Волантиса в Миэрин, заслужила более зловещее название: дорога демонов.
— Дорога демонов слишком опасна, и добираться по ней чересчур долго, — сказал Квентин. — Как только слухи о королеве дойдут до Королевской Гавани, Тайвин Ланнистер отправит за ней своих людей.
В этом его отец был уверен.
— А к его приказам наверняка прилагается нож. Если они доберутся до неё первыми…
— Будем надеяться, что её драконы учуют убийц первыми и сожрут, — отозвался Геррис. — Что ж, если мы не можем найти корабль, и ты против поездки верхом, мы можем вернуться в Дорн.
«Признать поражение и приползти назад в Солнечное Копье, поджав хвост?»
К невыносимому разочарованию отца, под испепеляющие насмешки песчаных змеек? Доран Мартелл вложил судьбу Дорна в руки Квентина — и он не подведет отца, пока жив.
Хатай грохотал окованными железом колёсами, нагретый солнцем воздух дрожал над улицей, делая окружавшее похожим на наваждение. Между складами и причалами в порту теснились всевозможные лавки и ларьки. Здесь можно было купить свежих устриц, там — железные цепи и оковы, тут — фигурки для кайвассы, выточенные из слоновой кости и нефрита. Тут же были и храмы, куда моряки приходили поклониться своим чужеземным богам, распологавшиеся бок о бок с борделями, с балконов которых женщины подзывали к себе мужчин.
— Глянь-ка на эту, — подтолкнул его Геррис. — Кажется, она в тебя влюбилась.
«И сколько же стоит любовь шлюхи?»
По правде сказать, девушки заставляли Квентина чувствовать себя не в своей тарелке, особенно симпатичные.
Когда Квентин впервые приехал в Айронвуд, он по уши влюбился в Инис, старшую дочь лорда Айронвуда. Хотя он ни разу ни одним словом не выдал свои чувства, мечты о ней он лелеял годами… пока её не выдали замуж за сира Риэна Аллириона, наследника Дара богов. Когда Квентин видел её в последний раз, она кормила грудью сына, а ещё один цеплялся ей за юбку.
После Инис были близняшки-Дринкуотеры — пара смуглых девчушек, обожавшая охотиться с соколом, лазать по скалам и вгонять Квентина в краску. Одна из них подарила ему первый поцелуй — хотя он так и не узнал, которая именно. Они были дочерьми рыцаря-ленника. Двойняшки были не подходящего для женитьбы происхождения, хотя Клетус считал, что это не мешает с ними целоваться.
— Когда ты женишься, то сможешь взять одну из них в любовницы. Или обеих, почему бы и нет?
У Квентина нашлась не одна причина «почему нет», так что он постарался избегать близняшек, и второго поцелуя не было.
Не так давно его стала повсюду преследовать младшая дочь лорда Айронвуда. Гвинет было почти двенадцать, и это была невысокая, тщедушная девочка, чьи чёрные глаза и тёмные волосы выделяли её среди родни — все они были голубоглазые блондины, как на подбор. Она, впрочем, была умна, скора и на язык, и на руку, и твердила Квентину, что ему надо дождаться, пока она расцветёт — тогда она сможет выйти за него замуж.
Но это было до того, как принц Доран вызвал его в Водные Сады. Теперь в Миэрине его ждала самая прекрасная женщина в мире, и он должен был исполнить свой долг и попросить ее руки.
«Она мне не откажет. Она должна чтить договор».