Первый шаг

Спать, Яльга. Всем спать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

Погода стояла просто замечательная. Небо, по-осеннему прозрачное, голубело сквозь эльфийское стекло; старая береза, росшая как раз перед окном, тихо шелестела ветвями. Солнце, просвечивающее сквозь листья, делало их похожими на тоненькие золотые пластинки. Вот один оторвался от ветки и медленно поплыл вниз…

Я проводила взглядом покачивающийся листок и вернулась мыслями в кабинет.

День сегодня был определенно исторический: второй парой у нас стояло практическое занятие по боевой магии, первое для нашего курса. Что ни говори, а теория уже успела всем основательно надоесть; тема магической экологии оказалась донельзя скучной, учили ее только потому, что история с Генри Ривендейлом не успела еще изгладиться из памяти. Практики ждали все, и я не была исключением.

Беда была только в том, что это историческое событие наложилось на другое, — и эффект, как частенько случается в такой ситуации, оказался весьма предсказуем. Как раз накануне один из семи наших вампиров отмечал стодвадцатилетний юбилей; вечером, понятно, мало кто интересовался конспектами, а утром и подавно было не до того. Мандрагоровая самогонка — в просторечии «мандрагон» — оказалась на удивление коварной: если вечером адепты еще удивлялись, почему этот напиток запрещен в большинстве цивилизованных государств (бормотуху пьют, спиритус пьют, а мандрагон им чем плох?!), то к утру вопросы отпали сами собой.

Если бы боевая магия стояла первой парой, то основам будущей профессии обучалось бы только двое — непьющая я да гордый Ривендейл, который, как выяснилось, в рот не брал жидкостей, на бутылке коих не нарисовано по меньшей мере пять звездочек. Думаю, перед действием мандрагорового спирта спасовал бы и Рихтеров авторитет: алхимия есть алхимия, против нее не попрешь. Но к третьему занятию пришли практически все — не было от силы двоих или троих.

Практикум у нас проходил в совершенно незнакомом мне кабинете. Это была просторная комната, в плане представлявшая собой идеальный квадрат; деревянный пол сплошь покрывали какие-то руны, а из мебели здесь имелась только небольшая грифельная доска. На нее мы все смотрели с большой надеждой, ибо там было написано заклинание, то самое, которое нам было должно отработать. Увы, доска не была расположена делиться практическими навыками. А без них любое заклятие есть не более чем набор звуков.

Парт, скамеек или хотя бы стульев в кабинете не водилось. Мы столпились у дальней стены; Ривендейл, стоявший недалеко от меня, пробормотал что-то касательно цивилизованности и приличных стран, но я не особенно прислушивалась. Гораздо больше меня волновали собственные познания. Получить двойку на практикуме, конечно, плохо, но дело было не только в этом. Даже теоретических занятий с Рихтером мне хватило, чтобы понять: большим человеко-, эльфо- или вампиролюбием тот не отличается, и защищаться сейчас нам придется всерьез. Очень даже всерьез. Сомневаюсь, чтобы магистр применил против нас что-нибудь убивательное, но дураку понятно, что чара будет опасная.

Так, или примерно так, я рассуждала про себя, пока Рихтер кратко излагал суть сегодняшнего занятия. Эгмонт — это вам не Ривендейл; к нему я прислушивалась, закономерно опасаясь какой-нибудь пакости.

— Заклинание Щита, которое, бесспорно, вы уже успели отработать, защищает от магических воздействий любой направленности до третьего уровня включительно. До третьего — это если техника соблюдена до мелочей; я не жду от вас такого совершенства и потому применю атакующее заклинание второго уровня, достаточно слабое, чтобы вы сумели его отразить. Занятие будет проходить следующим образом. Адепт встанет у дальней черты. — Рихтер указал рукой в сторону левой стены: на полу метрах в шести от нее и впрямь обнаружилась широкая темная линия. — Я встану в двадцати шагах, у другой черты. На счет «три» я применю заклятие, адепт же попытается его отразить. На случай если попытка окажется неудачной, стена заранее смягчена. Надеюсь, травм не будет.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал себе под нос Хельги — вампир был бледный, аж с прозеленью, а на щеке у него отчетливо виднелись пять длинных царапин. Во вчерашней пирушке он не участвовал: у вампира была большая любовь — алхимичка Ликки де Моран, с которой он и провел весь вечер. Судя по производственной травме, весьма бурно.

— Ничего, — хмуро шепнул в ответ случившийся рядом Келефин. — Медпункт близко, если что — доползешь.

Хельги покосился на болтливого эльфа так, что сообразительный Перворожденный быстренько смылся подальше, счастливо избежав необходимости ползти до медкабинета самому. Причем не дожидаясь Эгмонтовых чар, прямо сейчас.

— Ну что… — Рихтер пересек кабинет, остановившись у второй указанной им черты. — Добровольцы есть?

Добровольцев, естественно, не нашлось. Народ, и без того стоявший довольно плотно, начал сбиваться еще плотнее. Передние попытались прошмыгнуть назад; но задние, сообразив, что их в таком случае ждет, сомкнули ряды и устояли.

— Студент Ульгрем, — приказал Эгмонт, так и не дождавшись появления добровольца, — вперед и с песней.

Я скрестила пальцы, вампир благодарно кивнул и неохотно подошел к своей черте. На лице его читалась сложная смесь эмоций; впрочем, какой бы сложной она ни была, я запросто бы выразила ее четырьмя словами: «Мрыс эт веллер келленгарм!» Хельги определенно проклинал сейчас Эгмонта, юбиляра, мандрагон, себя и весь прочий мир разом.

— Готовы? — спокойно спросил Рихтер. — Раз. Два…

— Три! — едва ли не хором выдохнула вся группа. — Хельги, давай!..

Увы, вампир не внял нашим мольбам. Хельги даже не успел сложить пальцы в правильный жест — заклинание Рихтера запросто смело его с ног и впечатало в спружинившую стену. Все произошло гораздо быстрее, чем я могла бы предположить.

— Как хорошо вы отработали заклинание, студент Ульгрем, — холодно сказал Эгмонт, наблюдая, как растрепанный Хельги поднимается на ноги. — Не подскажете, сколько времени вы над ним работали? Два часа? Или, может быть, четыре?

Вампир хмуро промолчал.

— Вы, вероятно, были заняты? — с той же холодной вежливостью продолжил Рихтер. — Чем-то высоконаучным, не правда ли?..

— Я…

— Не надо оправдываться, — перебил его магистр. — И лгать тоже не надо. Я отлично понимаю, студент Ульгрем, что общество студентки де Моран вам гораздо приятнее моего. О конспектах и домашней работе тем более умолчим. Даже такой монстр, как я, не в силах помешать столь светлым чувствам. Мне остается только склониться перед ними — и всячески им способствовать. По мере скромных сил. Напомните, на каком факультете учится студентка де Моран? На алхимическом? Я в два счета устрою вам перевод туда же. Вы сможете видеть друг друга едва ли не круглые сутки, а боевую магию можно будет и вовсе не учить…

Вампир в панике замотал головой. Как и я, он ничуть не сомневался, что Рихтер запросто может исполнить обещанное. Даром что у алхимичек Хельги ждал бешеный успех, подобный исход дела почему-то совсем его не прельщал.

— Свободны, студент Ульгрем. — Рихтер скользнул по кучке адептов оценивающим взглядом. — Как я понимаю, добровольцев нет и теперь?.. Ладно. Студент Вигтрам!

Вампир-юбиляр, слегка позеленев, покорно шагнул вперед. Следующие пятнадцать минут зрелище было до обидного однообразным.

Я не ошиблась: ни один адепт из нашей группы не отрабатывал вчера этого клятого заклинания. Результат, естественно, получался весьма предсказуемый: отразить заклятие Эгмонта так никто и не сумел. Стенка, в которую впечаталось уже штук восемь адептов, приобрела отчетливо вогнутую форму.

Рихтер медленно зверел. В принципе я неплохо понимала магистра, ибо вряд ли его порадовало столь редкое единодушие. Зная же характер любимого наставника, я догадывалась, что кончится все это плохо.