Миротворец

– Да? Но ведь я тоже и за монархию, и за королеву, – вздохнула племянница и потянулась за последней порцией осетра. После чего беседа прервалась минут на десять. Но потом Маша все-таки вернулась к моим бумагам.

– А это еще что за фокус? – удивилась она, дойдя до последнего листа. – Продукция ярославского завода «Деликатес» почти на полтора миллиона рублей! Кого ты собрался кормить этим дерьмом? И сколько это будет в натуральном выражении?

– Так это же вместе с доставкой, а вообще-то там не так уж много, чуть меньше трех тысяч тонн. А кого кормить – там найдется. Во-первых, есть английские пленные. Во-вторых, есть районы, где голосовать за Мари точно не будут, хоть их там завали черной икрой по самую маковку. Ну и часть этого… хм… продукта рассчитана на, так сказать, благотворительность. То есть какое-то количество будет переправлено в Англию как демонстрация того, что ирландский народ не воюет с английским, а наоборот, всячески готов помочь тем, кто не принимал участия в угнетении его родины.

Смысл планируемой гуманитарной акции был прост – ею будут заниматься местные контрабандисты, с которыми мы уже договорились по двум пунктам. За то, что они адресно раздадут, например, килограмм продукции «Деликатеса», им будет разрешено не только купить по льготной цене столько же, но главное – доплыть с купленным до берегов Англии, где его можно будет продать как минимум раз в двадцать дороже. Некоторые уже пытались провернуть что-то этакое, но без разрешения оно получалось в лучшем случае у одного из пяти, наши «Барракуды», «Выхухоли» и артиллерийские крейсера топили все, что видели на воде более чем в пяти километрах от ирландского берега, вплоть до рыбачьих лодок. Но помимо первого пункта имелся и второй – принять в свою среду новичков и познакомить их с особенностями местного неофициального мореплавания. Эти новички были представлены как люди Одуванчика, и среди них таки действительно имелось несколько человек из Одессы, но только работали они последнее время у Алафузова. Впрочем, были и вовсе не имевшие никакого отношения к лорду-протектору, то есть офицеры третьего отдельного батальона обеспечения КМГ Богаевского. Под таким названием фигурировало специальное армейское диверсионное подразделение, нечто вроде «Бранденбурга» у гитлеровцев. Приближался решающий момент войны, а значит, следовало серией одновременных диверсий и бомбовых ударов парализовать железнодорожную сеть противника.

Совместный план англичан и американцев предусматривал, что в начале мая штатовский флот совершит бросок через Атлантику. Если Макаров будет по-прежнему находиться в Северном море, то по нему ударят с двух сторон. Если он повернет навстречу американцам, то англичане выйдут из Скапа-Флоу и окажутся у него в тылу. Если же Макаров разделит силы, то перед каждым из союзников окажется только часть объединенного русско-немецкого флота. Однако союзникам следовало спешить, и они спешили. Причина же спешки заключалась в том, что захваченная у Гавайев американская эскадра была наконец официально принята в состав японского флота и уже двинулась на запад, якобы имея конечной целью влиться в состав Объединенного Атлантического флота.

На самом деле это, конечно, был чистой воды блеф. Чтобы укомплектовать экипажами доставшиеся им американские корабли, японцы призвали на службу всех, кто имел хоть какое-то отношение к мореплаванию. Старпомы каботажных калош становились командирами миноносцев. Одним из линкоров командовал капитан-лейтенант, и так далее… В общем, даже если бы это сборище когда-нибудь и доплыло бы до Атлантики, то ничего, кроме вреда, оно бы нам не принесло. Но шумиха вокруг предстоящего липового похода неплохо замаскировала подготовку к походу настоящему, а потом и его начало.

Шесть кораблей, построенных на базе однотипных корпусов и силовых установок, двинулись через Индийский океан. Три наших крейсера-пятитысячника, артиллерийский, ракетный и эскортный авианосец, и три японских корабля по тому же проекту. Два были ракетными крейсерами, но необычными, они пока так и не принимали участия в боевых действиях. Вместо пятнадцати ракет они имели только по десять, но значительно более крупных и с дальностью полета до ста восьмидесяти километров. Разумеется, устойчивое телеуправление на такие расстояния было не по силам не только японцам, но и нам, и эти ракеты должны были пилотироваться летчиками-тэйсинтай. Или, как их назвали в том мире, откуда я пришел сюда, камикадзе.

Ну а шестой корабль в этой эскадре был скоростным танкером и вез еще один комплект ракет для нашего крейсера.

И вот этот отряд, действительно представляющий собой немалую силу, сейчас спешил к Атлантике.

А у меня еще оставалось время обдумать одну проблему стратегического характера до начала активных боевых действий завершающей фазы войны, которая скоро кончится, и начнется мирная жизнь. Как нам в этой жизни относиться к генномодифицированным продуктам, ведь это направление уже внесено в программу совместных межмировых исследований? И вопрос был вовсе не в том, вредные они или нет, на него уже с самого начала наших научно-технических сношений искала ответ исследовательская группа на острове посреди Селигера. И если там будет вынесен вердикт «вредно», так и хрен с ними, с этими ГМО, и без них обойдемся. Но вот если на вопрос о вреде будет дан отрицательный ответ, то что нам делать тогда? Я, кстати, сильно подозревал, что он именно таким и будет. Ну сами посудите: если бы принятие в пищу чужих генов могло как-нибудь повлиять на здоровье человека, так он давно бы сдох! Ибо уже несколько тысячелетий не ест ничего, кроме продуктов, полученных из существ с измененным генокодом. Только эти изменения получались методом селекции, а не генной инженерии, вот и все. Причем имеется яркий пример того, в какую сторону отличается здоровье людей, отродясь не употреблявших в пищу ничего, кроме чисто природных продуктов. Дикие племена Центральной Африки – вот вам, любуйтесь на образец здоровья и долголетия. До сорока доживает хорошо если каждый десятый, и при этом они ухитряются болеть всеми известными и неизвестными болезнями. СПИД, по одной из версий, пошел именно оттуда.

Правда, есть и другие возражения. Мол, здоровье страдает не так чтобы уж очень сильно, но вот наследственность! И приводят какие-то странные примеры про мышей, которых несколько поколений подряд кормили только трансгенной соей и больше ничем. Блин, да вы бы их еще дустом пичкали! Почему этот же опыт не был проведен с меню из нескольких сортов зерновых, являющихся естественной пищей мышей? Думаю, потому, что тогда получился бы результат, противоположный заказанному, а совсем уж дуракам, способным на такое, гранты не дают.

А если бы существовала хоть малейшая вероятность того, что принятие в пищу чужих генов может повлиять на собственные, то люди бы давным-давно заколосились, обросли чешуей и рогами и мирно хрюкали бы под ближайшим дубом. Правда, последний пункт уже потихоньку выполняется, но вот трансгены тут совершенно ни при чем.

Ибо пища проходит через желудок, где она под действием активной окружающей среды расщепляется в лучшем случае до аминокислот, а то и дальше. Если вспомнить аналогию с компьютерным вирусом, которой любят козырять противники ГМО, то ее надо дополнить образом желудка в виде паровозной топки, через которую обязательно должен пройти диск с тем вирусом. Много после этого от него останется, а?

Так что беспокоился я, повторяю, не о гипотетическом вреде от ГМО, а о том, насколько может быть опасна их польза.

Дело в том, что природный генокод очень устойчив, а вот искусственный – нет. Возьмите стаю тойтерьеров и поместите их в изоляцию лет на сто. По истечении же этого срока вы с удивлением увидите, что никаких терьеров больше нет, а есть самые обычные дворняги. Но возврат к исходному состоянию возможен только тогда, когда изменения генокода не слишком велики. Если же это не так, то происходит не возвращение к истокам, а вырождение с полным прекращением воспроизводства.