Разоблаченный любовник

— И все же, ты пришла. Ты так прекрасно выглядишь.

— Ты тоже. — Марисса, сев на кровать, взяла руку девочки. — Как ты?

— Мамэн и я смотрели мультик «Даша-Следопыт»!»

Мать слегка улыбнулась губами, но улыбка не затронула ее лица или глаз. С тех пор как девочку привезли сюда три дня назад, мама, казалось, действовала на автопилоте. Ну, особенно, постоянно вздрагивала, когда кто-то заходил в комнату.

— Мамэн говорит, что, возможно, мы здесь задержимся. Это правда?

Мать открыла рот, но Марисса ответила:

— Не волнуйся на счет отъезда. Сначала, мы должны позаботиться о твоей ноге.

Эти гражданские были не из богатых и, вероятно, не могли заплатить за помощь, но Хэйверс никогда никого не прогонял. И он не собирался им отказывать.

— Мамэн говорит, что моя нога очень плоха. Правда?

— Это ненадолго. — Марисса уставилась на простыню. Хэйверс собирался прооперировать открытый перелом. — Будем надеяться, что нога срастется правильно.

— Мамэн говорит, что я пробуду в зеленой комнате примерно час. А можно поменьше?

— Мой брат продержит тебя там столько, сколько будет необходимо.

Хэйверс собирался заменить ее большеберцовую кость титановым стержнем, что было лучше, чем потерять конечность, но все же не идеальным решением. Девочке потребуется еще несколько операций, и по изнуренным глазам матери было ясно, что это только начало.

— Я не боюсь. — Девочка прижала истрепанного плюшевого тигра поближе к шее. — Мамэн пойдет со мной. Медсестра сказала, что можно.

— Мастимон защитит тебя. Он очень свирепый, как и любой тигр.

— Я просила его никого не есть.

— Предусмотрительно, — Марисса достала из кармана своего бледно-розового платья кожаную коробочку. — У меня для тебя кое-что есть.

— Подарок?

— Да. — Повернув коробочку к ребенку, она открыла ее. Внутри находилась маленькая тарелочка размером с чайное блюдце. Прелестная вещица была отполирована до ослепительного сияния. Зеркальная поверхность блестела, будто испуская солнечный свет.

— Какая прелесть — выдохнула девочка.

— Это мое блюдце желаний. — Марисса взяла вещицу и перевернула. — Видишь мои инициалы на обратной стороне?

Девочка прищурилась.

— Да. Ой, глянь! Здесь буква, как и в моем имени.

— Я ее добавила. Я хочу, чтобы ты взяла блюдце.

Раздался тихий вздох от мамы сидящей в углу. Очевидно, она понимала, сколько это золото стоит.

— Серьезно? — спросила девочка.

— Протяни руки. — Марисса вложила золотой диск в ладошки девочки.

— Ой, оно такое тяжелое.

— Знаешь, как работает блюдце желаний? — Когда девочка покачала головой, Марисса взяла маленький кусочек пергамента и авторучку. — Подумай о желании и напиши на листе. Пока ты спишь, Дева-Летописица придет к тебе и прочитает.

— А если она не исполнит желание, это значит, что ты плохой?

— О, нет. Это значит, что для тебя она задумала что-то намного лучше. Так, чего ты хочешь? Это может быть все что угодно. Мороженое, когда ты проснешься. Или еще «Даши»?

Девочка нахмурилась в раздумьях.

— Я хочу, чтобы мамэн перестала плакать. Она старается притворяться, что не плачет, но с тех пор как я… упала с лестницы, она всегда грустит.

Марисса сглотнула, прекрасно зная, что ребенок не так сломал ногу.

— Думаю, это подойдет. Так и напишу.

Используя замысловатые знаки Древнего языка, она записала красными чернилами: «Если это не оскорбит вас, сделайте мою мамэн счастливой.»

— Вот. Ну, как тебе?

— Отлично!

— Сейчас мы сложим и уберем листочек. Может быть, Дева-Летописица ответит, пока ты будешь в операционной… зеленой комнате.

Девочка обняла тигренка сильнее.

— Было бы здорово.

Когда вошла медсестра, Марисса поднялась. Внезапно она почувствовала очень сильную потребность защитить девочку, оградить ее от того, что произошло дома, от того, что случится в операционной.

Вместо этого, она взглянула на мать.

— Все будет в порядке.

Когда она приблизилась к ней и положила руку на худенькое плечо, мамэн вздрогнула, а затем обхватила ладонь Мариссы.

— Скажи, что он не сможет прийти сюда, — произнесла женщина низким голосом. — Он убьет нас, если найдет.

Марисса прошептала:

— Никто не сможет войти в лифт без идентификации личности в камере слежения. Вы в безопасности. Клянусь.

Когда женщина кивнула, Марисса вышла, потому что ребенку нужно было ввести болеутоляющее средство.

Выйдя из больничной палаты, она, прислонившись к стене, почувствовала, как в ней нарастает ярость. Факта, что эти женщины были вынуждены страдать из-за жестокого характера мужчины, хватило для нее, чтобы захотеть научиться обращаться с оружием.

И Боже, она не могла представить женщину и девочку одних, в конце концов, потому, что хеллрен найдет их, как только они покинут клинику. И хотя большинство мужчин ставят своих женщин превыше себя, всегда находилось меньшинство насильников, и подлинная сущность домашнего насилия была ужасающей и имела серьезные последствия.

Хлопнувшая слева дверь заставила ее поднять голову, и она увидела, как Хэйверс направлялся вниз по залу, погрузившись в медицинскую карту. Странно… на его обуви были желтые бахилы, те, что он всегда одевал вместе с защитным костюмом.

— Ты снова был в лаборатории, брат мой? — окликнула его Марисса.

Он оторвал глаза от карты, надвинув очки в роговой оправе повыше на нос. Его веселая красная бабочка была завязана неряшливо.

— Что ты сказала?

Она кивком указала на обувь.

— В лаборатории.

— А… да… был. — Нагнувшись, он стянул свои бахилы, сминая желтый пластик в руке. — Можешь сделать одолжение и вернуться домой? Я просил Главу Совета Принцепсов и еще семерых членов поужинать у нас в следующий понедельник. Меню должно быть безупречным, я поговорю с Кэролайн сам, но сейчас очень занят в операционной.

— Конечно. — Марисса нахмурилась, осознав, что брат стоит как статуя. — Все в порядке?

— Да. Спасибо. Иди… сейчас. Сделай… да, пожалуйста. Уходи.

Она хотела поинтересоваться, но не желала отвлекать его от операции девочки, так что, поцеловав его в щеку и поправив бабочку, она пошла прочь. Когда она подошла к двустворчатой двери, ведущей в приемную клиники, что-то заставил ее обернуться.

Хэйверс положил то, что носил на ногах, в биологически безопасный мешок, на лице нарисовались жесткие линии. Глубоко вздохнув, он собрался с духом и толкнул дверь в хирургическое отделение.

А, вот в чем дело. Он переживал из-за оперирования девочки. И кто мог его винить?

Марисса повернулась к выходу… и услышала стук сапог.

Она застыла. Только один мужчина приближается с таким грохотом.

Повернувшись кругом, она увидела Вишеса, шагающего по коридору с низко опущенной головой, за ним следовали Фьюри и Рейдж, с похожей молчаливой угрозой на лицах. Вся троица была вооружена и пропитана усталостью, на штанах и куртке Вишеса застыла кровь. Но что они делали в лаборатории Хэйверса? Ведь позади была лишь лаборатория, правда же?

Братья не заметили ее, пока буквально не сбили с ног. Группе пришлось остановиться, их взгляды направлены куда угодно, кроме нее, несомненно, из-за того, что она потеряла расположение Рофа.

О Дева-Летописица, вблизи они выглядели поистине ужасно.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она.

— Все в порядке — твердо произнес Вишес. — Извини.

Сон… Бутч лежит на снегу…

— Кто-то ранен? Это… Бутч?

Вишес просто сдвинул ее с пути и прошел мимо, толчком распахивая дверь в приемную. Остальные Воины натянуто улыбнулись, а затем вышли.

Держась на расстоянии, она наблюдала, как они прошли к посту медицинского персонала, чтобы получить доступ к лифту. Пока они ждали открытия дверей, Рейдж протянул руку и положил ее на плечо Вишеса, и показалось, что Вишес дрожал.

Когда двери лифта закрылись, Марисса направилась к крылу клиники, из которого первоначально прибыли эти трое. Двигаясь быстро, она зашла в блестяще освещенную лабораторию и заглянула в шесть комнат. Они все были пусты.