Страница 3 из 52
Вим сжал в кулаке губную гармонику. Конечно, оружием ее не назовешь. В такие моменты он жалел, что не научился играть на гитаре или на худой конец на саксофоне. Саксофоном можно размахнуться, а на что годится гармошка? Так, плохой кастет.
Вим покосился на Белку. Девочка растерянно моргала, еще не понимая, что происходит. Но пальцы уже сомкнулись на рукояти ножа. Белка всмотрелась в темноту шахты, и ее глаза стали огромными, как плошки. Девочка дернулась, длинные косички хлестнули по щекам.
— Красные люди!
— Они самые…
Вим взглянул на медведя. Но Вурл спал, несмотря на крики и визги, доносящиеся из шахты. Сейчас его и пушками не разбудишь. Проклятье… Вот уж чья помощь совсем бы не помешала.
— Уходи немедленно, — прошептал Вим. — Я задержу их… Несколько секунд у тебя есть. Беги же!
Противная девчонка не двинулась с места. Она подняла нож, держа оружие на уровне груди. На щербатом лезвии из черного камня сверкнул солнечный блик.
— Я сказал… — Никуда я не уйду! — огрызнулась Белка.
Голос был испуганным, но в нем прозвучали настолько жесткие нотки, что Вим сразу понял — спорить бессмысленно.
Вим заскрипел зубами. Упрямая дура! Она не понимает, что против такой толпы у них нет шансов? Вопрос о том, смогут ли они отбиться, не стоит. Неясно, как долго они продержатся, прежде чем их разорвут на части. Если его расчеты верны, самое большее — секунд пятнадцать.
Понимает, конечно… Белка чуть присела, словно изготавливаясь к прыжку. Худые плечи дрожали, хотя и не поймешь — от страха или от нервного возбуждения перед схваткой. Сейчас Белка совсем не походила на ту девчонку, которую Вим встретил на берегу реки. Лицо еще детское, но в уголках рта появилась незнакомая жесткая складка, из-за которой усмешка казалась острой, как лезвие ножа.
Вим повернулся к бандерлогам. Сейчас он не мог сказать, сколько тварей собралось в шахте. Казалось — не меньше сотни. От блеска красных глаз рябило в глазах. Ну и чего же они ждут?
И, видимо, прочитав его мысли, карлики с криками бросились навстречу.
Живая волна ударила с такой силой, что Вим едва удержался на ногах. Он пошатнулся, размахивая руками, одновременно пытаясь наносить удары. Не важно, куда бить: вокруг бурлила визжащая, воющая живая масса. Куда ни ткни — кулак найдет цель. Но толку никакого. Вим не мог размахнуться, и удары получались слабыми и вскользь. Карлики их даже не замечали.
Вим словно угодил в центр живого смерча. Перед глазами замелькали перекошенные морды, вытаращенные глаза, оскаленные пасти. Удары, пинки и толчки сыпались градом.
Одно из существ вцепилось в предплечье сильными пальцами. Повисло и попыталось ударить его ногами в грудь. Вим замотал рукой, пытаясь сбросить мерзкую тварь. Но карлик цеплялся как жертва кораблекрушения за обломок мачты — умрет, а не отпустит. Острые когти разодрали рукав и впились в кожу, оставляя глубокие царапины.
Бандерлог верещал так, что заложило уши. Дыхание перехватило от запаха сырой шерсти, гнилого мяса и плесени. Извернувшись, Вим ткнул его пальцами в глаза. Гадкий визг оборвался на самой высокой ноте. Карлик разжал хватку и упал под ноги. Вим успел ударить его коленом в висок, но в тот же момент другой бандерлог схватил его за лодыжку. Вим и опомниться не успел, как на нем повисло с полдюжины карликов. Он упал на колени. Бандерлоги навалились, прижимая его к земле. Вим не мог вдохнуть.
За массой тел карликов Вим не видел, как обстоят дела у Белки. Только по резким выкрикам и вою бандерлогов знал, что девчонка еще жива и сопротивляется. Но продолжалось это недолго. Вскоре крики девочки стихли. Вим закрыл глаза. Сейчас клыки бандерлогов вонзятся в горло, и все будет кончено… Глупый конец, но что поделаешь — смерть глупа сама по себе.
Однако мгновение тянулось за мгновением, но смерть не спешила. Вим почувствовал, как множество маленьких рук подхватили его и подняли вверх. Бандерлоги торжествующе заулюлюкали. А затем его куда-то поволокли, передавая друг другу.
Вим рискнул открыть глаза. Вокруг кишели карлики, мелькали их морды и когтистые пальцы. Не меньше десятка бандерлогов крепко держали его за руки, за ноги, за одежду. Вим чувствовал себя подобно Гулливеру, связанному лилипутскими веревками. Сколько ни дергайся, а вырваться не получится. Карлики затащили его в шахту и устремились в глубь туннеля. Вим успел заметить, что другие твари несут тело Белки. Он не понял, жива девочка или нет: на ее лице и руках темнела кровь, но, возможно, это кровь бандерлогов. А затем темнота сомкнулась, и больше он ничего не видел. В лицо ударил сырой и затхлый воздух, смешиваясь с резкой звериной вонью. Вим попытался крикнуть, но смог выдавить лишь пару жалких хрипов.
Карлики передвигались очень быстро. Бандерлоги не церемонились со своей ношей. Вима царапали, кусали и толкали. Говорят, в Древнем Китае существовала, вернее, будет существовать, чудовищная казнь, известная как «смерть от тысячи порезов». Осужденному наносят множество маленьких надрезов, и тот умирает от потери крови. Виму же, похоже, грозила не менее ужасная «смерть от тысячи царапин и укусов». Хорошо еще, не били головой о каменные стены. Хотя Вим сомневался, что ему на самом деле повезло. Перспективы маячили такие, что о быстрой смерти можно только мечтать.
Невозможно сказать, как долго это продолжалось. По ощущениям выходило, что не меньше вечности. Они поворачивали, спускались, а затем вновь поднимались. А потом Вим окончательно потерял чувство направления и перестал понимать, как глубоко они ушли под землю.
Неожиданно бандерлоги остановились. Вима швырнули на каменный пол, но он почти не почувствовал удара. В голове клубился туман, мысли растворялись в нем, не успев появиться.
В шахте было темно так, что Вим не мог разглядеть собственного носа. Словно он оказался на дне гигантской чернильницы; сколько ни всматривайся — без толку. Он мог закрыть глаза, и ничего бы не изменилось. В темноте ему мерещились мелькающие тени, чуть более густые и плотные, чем их окружение. Бандерлоги были повсюду. Вим их и не видел, но взвизгивания, хрипы, вой не смолкали.
На Вима упало что-то тяжелое и мягкое. Он заерзал, пытаясь выбраться из-под навалившегося груза, но не получилось. В ребра упиралось что-то острое; похоже на… локоть? Протянув руку, Вим дотронулся до чего-то теплого и липкого. Кожа и, кажется, кровь… На него бросили человеческое тело? Белка?!
Девочка не шевелилась. Вим на ощупь нашел ее шею. Пальцы не слушались — толстые и вялые, как разваренные сосиски. Тем не менее он смог нащупать пульс, и не такой уж и слабый… Жилка на шее Белки дрожала мелко и часто. Жива! Вим облегченно выдохнул. В тот же момент девчонка выгнулась и впилась зубами ему в ладонь.
В другой раз Вим бы завопил благим матом. Зубы у Белки оказались крепкими и острыми. Но сил хватило лишь на сдавленный хрип. Вим дернул рукой, даже не надеясь освободиться. Чего-чего, а кусаться девчонка умела — простая и грубая пища каменного века хорошо тренирует жевательные мышцы. К счастью, Белка сразу разжала челюсти.
— Вим? — послышался голос.
— Ч… черт! — только и смог проговорить он.
Вим прижал ладонь ко рту, чувствуя солоноватый привкус. До крови ведь прокусила! Будто мало ему бандерлогов!
Белка приподнялась на руках и откатилась в сторону.
— Ты жив! — Голос девчонки дрогнул. — Я видела, как они набросились на тебя… Я думала, они разорвали тебя на части.
— Жив еще, — проговорил Вим. — Хотя не знаю, стоит ли радоваться по этому поводу.
Белка громко шмыгнула носом. Вим пододвинулся к ней ближе и обнял за плечи. Белка уткнулась лицом ему в грудь. Ее трясло как в лихорадке.
— Ну же, старушка, все не так плохо… Не бойся. Ты же смелая. Ты же знаешь, главное — не бояться.
Он погладил ее по спине. Не так просто говорить слова утешения, когда сам не слишком-то в них веришь. Однако Вим заставил себя собраться. В таких ситуациях полезно напомнить себе Главное Правило: не паникуй, а остальное приложится. В конце концов, у него есть важное дело; он не может позволить себе погибнуть. Он еще не спас Аску, принцессу каменного века, и не поквитался с Лорхи… Да и Белка еще не нашла свое племя. Это ведь история, а история не может так глупо оборваться.