Саламандра

— А как же мне тогда быть?

Значит, правильно я в этот Бережин не пошла, предчувствие не подкачало. Наверняка мой муженек какую-нибудь шайку уже нанял для поимки сбежавшей жены.

К нам на огонек заглянул Корн. Выяснив, как у нас обстоят дела, он скромненько подсел к столу и присоединился к чаепитию. Его здоровенная фигура заняла почти половину лавки, потеснив Сцинну на самый краешек. Интересно, если бы он с нами с самого утра сидел, сколько раз хозяйке пришлось бы самовар ставить, ему же обычная чашка — на один хлебок?

С появлением этого богатыря наш женский разговор потерял свою непринужденность. Знахарка нервно заерзала и искоса посматривала на Корна. Ее взгляд откровенно говорил: «Какого дива ты приперся, да еще и тут расселся?» Я с любопытством присматривалась к этой парочке. Если верзила и пытается ухаживать за хрупкой улыбчивой знахаркой, то крайне неуклюже и безответно. Сцинна явно не в восторге от такого ухажера.

— А где у вас тут можно купить одежду — так, по мелочи что-нибудь? — спросила я, когда уже не смогла выдерживать эту напряженную тишину. — Вещи же мои все уплыли. Хорошо, что я деньги в сумке никогда не ношу, поэтому потери у меня вполне восполнимые.

— У нас тут есть несколько довольно приличных лавочек, базар тоже имеется, — ухватилась хозяйка за мою мысль как за спасительную соломинку и бросила на меня благодарный взгляд. — Корн тебя проводит, все покажет, заодно и нашу деревню посмотришь. У меня все равно времени нет с тобой гулять, меня ждут пациенты.

Вот коварная! Одним махом избавилась и от навязчивого ухажера, и от неуемной чужачки.

Корн тоже покосился на Сцинну крайне неодобрительно, но спорить не стал, и мы вышли на улицу.

— Куда сначала? — расстроенно спросил он.

— Пойдем за одеждой, — немного подумав, ответила я. Мне нужно было купить какой-нибудь дорожный костюм с брюками, потому что в платье бродить по дорогам не очень-то удобно, а переодеваться перед побегом времени не было.

Я шагала рядом с задумчивым и молчаливым парнем и наслаждалась этой прогулкой. Меня все вокруг радовало и забавляло: невысокие дома и тянущиеся за ними огороды, играющие на дороге ребятишки, спешащие по своим делам люди, бродящие беспорядочно домашние животные.

— Корн, а почему ты повел меня вчера именно к Сцинне? — спросила я парня, так и не проронившего до сих пор ни слова.

— Потому что у нее тебя точно никто не тронет, — просто ответил он.

— А могли?

— Могли.

— Ее что, так все боятся? — прицепилась я, твердо решив вытрясти как можно больше информации.

— Нет, ее ТАК уважают.

Остальные вопросы почему-то отпали сами собой. К тому же мы как раз свернули на площадь, полностью заполненную народом. Странно, мне в темноте показалось, что деревня намного меньше.

Я смутно себе представляла, что такое ярмарки и базары — ни разу не бывала на них. Отец относился к моей безопасности прямо-таки с маниакальным остервенением, выпуская в многолюдные места только в особых случаях, да и то там присутствовала исключительно высшая знать. Обычные люди оставались далеко за пределами этих великосветских сборищ, которые кроме скуки навевали разве что еще и стойкое отвращение. «Ваше высочество, как прекрасно вы выглядите! Ваше высочество, вы сегодня неотразимы! Ваше высочество, какое на вас великолепное платье!» Тьфу, противно! А мои нечастые вылазки через потайную дверцу и игры с местной ребятней не слишком способствовали детальному изучению таких интересных мест, как торговые лавки и ярмарки.

— Куда прешь, разиня! — Грубый окрик необъемных размеров тетки с корзиной, в которой сидел такой же толстый и вопящий гусь, показался мне сладкой музыкой. Я даже зажмурилась от наслаждения, но тетка моего восторга не разделила и, пихнув меня еще раз в бок для острастки, почесала по своим делам.

Меня пихали, толкали, ругали, со всех сторон слышалась брань и призывы купить «самый лучший товар, которого вы больше нигде не найдете», кто-то призывал к спокойствию не сумевших договориться… Звуки базара меня оглушали, мешали думать и нормально продвигаться вперед, но, дивовы чертоги, как же мне все это нравилось! Здесь чувствовалась настоящая жизнь, искренняя, бурлящая, живая.

— Держись за меня, а то потеряешься, — выдернул меня из восторженного толкания Корн и подвел к одному из прилавков, крепко вцепившись в мое запястье. Ну и кто за кого держаться должен?

Я продолжала озираться по сторонам, не зная, на чем остановить взгляд, словно отупевший от счастья таракан в переполненном помойном ведре.

— Сатия, ты меня слышишь? — Корну пришлось довольно ощутимо дернуть меня за руку, чтобы я сфокусировалась на нем и вспомнила, зачем мы сюда пришли. И что Сатия — это теперь мое второе имя, о чем я напрочь забыла в этом море впечатлений. Подозреваю, что дергал он уже далеко не первый раз, как еще руку не оторвал, удивляюсь.

Я послушно уткнулась в прилавок с вещами и погрузилась в выбор своего походного гардероба. Это оказалось делом не таким легким, как представлялось вначале, и я попробовала прибегнуть к помощи своего провожатого.

— Корн, как ты думаешь, вот это подойдет? — спросила я, выуживая из кучи одежды что-то темное и мешковатое.

— Нормально, — равнодушно ответил тот, даже не взглянув в сторону прилавка.

— А это? — Я приподняла тонкий полупрозрачный наряд, больше подходивший, наверное, для спальни. М-да…

— Ничего.

Странно, даже мне он показался излишне откровенным…

— А вот, посмотри!

— Подойдет.

— Корн, а ты вообще видишь то, что я тебе показываю? — потеряла терпение я. — Или ты просто издеваешься?

— Сатия, ты думаешь, я модельер по части верхней женской одежды? Я вообще в ней плохо разбираюсь, — взмолился он. — Найди себе другого советчика в этом деле.

— А в каком деле ты лучше разбираешься? — Я бросила на него хитрый взгляд. — Неужели по части нижнего женского белья?

Стоявшие поблизости покупатели весело заржали, а бедный Корн густо покраснел, но сбежать от меня не решился. Неужели данное знахарке слово так для него священно?

— У меня совсем другая работа, — сдавленно пробубнил он себе под нос и отодвинулся подальше, усиленно делая вид, что не со мной.

Я не стала настаивать на продолжении разговора на столь пикантную тему и снова погрузилась в вопрос выбора. Перерыв целый ворох предложенных моему придирчивому вниманию дорожных костюмов, я отобрала наконец два из них, наиболее соответствующих моим требованиям — оптимальному сочетанию цены и удобства.

Нагрузив Корна свертками, мы принялись проталкиваться дальше.

— Куда теперь? — меланхолично пробасил мой провожатый. — Что тебе еще нужно купить?

— Оружие, — уверенно ответила я и со всего маху врезалась в его широченную спину. — Корн, ты бы хоть предупреждал, когда тормозишь.

Еще парочка таких резких остановок, и мне придется прибегнуть к профессионализму Сцинны. При условии, если меня отскребут от спины этого верзилы.

— Зачем тебе оружие? — Он ошарашенно повернулся ко мне, даже не замечая, что его со всех сторон пихают.

— Как зачем? — насупилась я. — Чтобы было чем тебя подталкивать.

Вокруг нас постепенно начала собираться толчея. Дело в том, что мы вдвоем ухитрились перегородить весь проход, и особо нетерпеливые стали очень громко и не совсем цензурно выражать свое недовольство. Особенно старались торговцы, к прилавкам которых из-за нас не могли подойти покупатели. Пришлось поспешно прервать объяснения до более спокойного места.

Корн по-прежнему шел впереди, прокладывая мне путь через людской поток. Я, не отставая, шустрила следом, изредка окликая, чтобы приобрести то, что мне может пригодиться в дороге. Сумку я купила не очень дорогую, но довольно удобную, со множеством кармашков, куда удобно прятать всякую мелочь, а вот набору для личной гигиены уделила самое пристальное внимание. Пока я копалась и нюхала многочисленные баночки и пузыречки, содержимое большинства которых казалось мне не только подозрительным, но и опасным для здоровья, Корн обреченно стоял в сторонке с видом потерявшегося в лесу щенка-переростка. Наконец я не без труда определилась с выбором, заплатив за мыло, несколько баночек разного крема и средство для мытья волос больше, чем мне хотелось бы, но меньше, чем можно было предположить.