Предначертание

Но она не могла.

Она не могла нанести удар в спину. Нанести этот удар тому, кто ничем не угрожал ей в данный момент, кто даже не подозревал, что находится в опасности.

«О господи! Не будь дурой! Сделай это!»

«О Богиня! – эхом отозвался голос в ее голове. – Ты же не убийца. Ведь это даже не самозащита!»

Ханна была в смятении, почти в истерике. Она услышала собственные всхлипывания… Она плакала.

Рука ее опустилась, мышцы расслабились. Она не сделала этого! Она не смогла…

Майя медленно обернулась.

В свете фонаря она выглядела красиво и жутко. Оглядев Ханну с ног до головы, она особенно внимательно посмотрела на опущенный деревянный кол. А затем взглянула Ханне в лицо.

– Ты очень странная девушка, – почти с искренним недоумением проговорила она. – Почему ты не сделала этого? Тебе хватило ловкости, чтобы освободиться и сделать себе оружие. Так почему же У тебя не хватило мужества довести все до конца?

Именно об этом Ханна тоже спрашивала себя, только в более резких выражениях.

«Теперь я умру, – подумала она. – И может быть, навсегда – потому что у меня нет мужества. Потому что я не могу убить того, кто является абсолютным злом и кто окончательно решил убить Меня. Это вовсе не высокая мораль. Это глупость».

– Думаю, это последствие египетского храмового воспитания, – заметила Майя. – Или, может, той жизни, когда ты была буддисткой… ты помнишь это? А может быть, ты просто слабая.

«Просто жертва. Я прожила несколько тысячелетий, будучи жертвой – твоей жертвой. Думаю, сейчас я доиграла свою роль».

– Ну ладно. На самом деле все это неважно. Все приходит в конце концов к одному и тому же. В общем, так. Давай покончим с этим.

Тяжело дыша, Ханна не отрываясь глядела на нее, будто кролик, ослепленный автомобильными фарами.

Никто не должен вести себя как жертва. Каждое создание имеет право бороться за свою жизнь.

Но Ханна больше не могла заставить себя даже пошевелиться. Она слишком устала. У нее все болело – от головы до кончиков пальцев рук и разбитых, израненных ног.

Майя улыбалась, удерживая взгляд Ханны, и глаза ее меняли цвет – от голубого оттенка ляпис-лазури до льдисто-зеленого.

– Будь хорошей девочкой, – тихо и завораживающе пропела она.

«Я не хочу быть хорошей девочкой…»

Майя протянула к ней свои длинные руки.

– Не прикасайся к ней! – прозвучал голос Тьерри со стороны входа в пещеру.

Ханна резко повернула голову – туда, где у противоположного конца пещеры появилось новое пятно света. В первые секунды ей показалось, что у нее галлюцинация.

Но это действительно был Тьерри. Он стоял там с фонарем в руках – высокий, напрягшийся, как сжатая пружина… как хищник, приготовившийся к прыжку.

Но он находился слишком далеко. А Майя была очень проворной. И прежде чем Ханна поняла, что происходит, Майя уже ринулась к ней. Всего один молниеносный шаг – и она оказалась позади Ханны, сжав руками ее горло.

– Не двигайся! – приказала она Тьерри. – Или я сверну ее хрупкую шейку.

Ханна не сомневалась, что именно так все и будет. Она ощущала железную хватку рук Майи. Эта вампирша не нуждалась в оружии.

Тьерри поставил фонарь на землю и поднял руки.

– Хорошо, – спокойно произнес он.

– И скажи, чтобы все, кого ты привел в этот туннель, убрались прочь. Все – вон отсюда! Если увижу хоть кого-нибудь, убью ее.

Не поворачиваясь, Тьерри крикнул:

– Возвращайтесь к выходу! Все до единого! – А потом взглянул на Ханну: – Ты в порядке?

Ханна не могла кивнуть. Майя так крепко сжала ее шею, что она едва вымолвила:

– Да.

Но она могла смотреть на него, и он мог видеть ее глаза.

Сейчас она знала, что все ее опасения, будто Тьерри не захочет больше ее видеть, беспочвенны. Он любил ее. Впервые она видела перед собой человека, лицо которого так открыто выражало любовь и заботу.

Более того, они понимали друг друга без слов. Всем недоразумениям и недоверию наступил конец. Возможно, впервые с того времени, когда она была Ханой из Триречья, Ханна сейчас безоговорочно доверяла ему.

Между ними была полная гармония.

И никто из них не хотел, чтобы смерть разрушила все.

Оторвав наконец взгляд от Ханны, Тьерри посмотрел на Майю:

– Все кончено. Ты должна это понять. Здесь, внизу, со мной двадцать человек, и еще двадцать ожидают наверху. – А затем неторопливо добавил более тихим голосом: – Но даю тебе слово, что ты можешь выйти отсюда прямо сейчас, Майя. Никто тебя не тронет. Все, что ты должна сделать, – это отпустить Ханну.

– Вместе… – сказала Ханна и закашлялась: Майя сильнее сжала ее горло. Затем с трудом вздохнула и закончила: – Мы уйдем отсюда вместе, Тьерри.

Он кивнул, взглянул на Майю и протянул к ней руку, словно пытаясь убедить испуганного ребенка.

– Просто отпусти ее, – тихо повторил он.

Майя засмеялась.

У Ханны даже мурашки поползли по коже. Смех звучал неестественно, ни один нормальный человек не мог так смеяться.

– Но тогда я не выиграю, – почти весело возразила она.

– Ты в любом случае проиграешь, – спокойно ответил Тьерри. – Даже если ты убьешь ее, она будет жить…

– Не будет, если я вначале превращу ее в вампира, – прервала его Майя.

Но Тьерри покачал головой:

– Не в этом дело. – В его голосе, по-прежнему спокойном, сейчас появилась абсолютная уверенность, какая-то глубокая внутренняя убежденность. – Если ты убьешь ее, она все равно будет жить… здесь. – Тьерри ударил себя в грудь. – В моем сердце. Она всегда здесь. Она – часть меня самого. И пока ты не убьешь меня, ты не сможешь по-настоящему убить ее. И ты не сможешь выиграть. Все очень просто.

Наступило молчание. У Ханны сжималось сердце от любви к Тьерри, а глаза были полны слез.

Она слышала прерывистое дыхание Майи. И ей показалось, что хватка рук Майи едва заметно ослабла.

– Я могу убить вас обоих, – наконец с раздражением произнесла Майя.

Тьерри просто пожал плечами – этот жест сейчас выражал скорее сожаление.

– Но как ты можешь выиграть, если те, кого ты ненавидишь, не увидят твоей победы?

Это прозвучало безумно… но это была правда. Ханна почувствовала, как его слова ударили Майю, будто метко попавшее в цель копье. Если Майя не получит Тьерри в качестве приза, если она не сможет хотя бы заставить его страдать, то какой во всем смысл? В чем победа?

– Давай разорвем этот круг прямо сейчас, – негромко произнес Тьерри. – Отпусти ее.

Его мягкий голос звучал так убедительно и в нем чувствовалась такая усталость, что Ханна не понимала, как можно отказать ему. И все же она удивилась тому, что затем произошло.

Медленно, очень медленно руки, державшие ее шею, разжались. Майя отступила назад.

Ханна глубоко вздохнула. Ей хотелось побежать к Тьерри, но она боялась сделать хоть какое-нибудь движение, которое могло бы нарушить установившееся сейчас хрупкое равновесие. К тому же у нее дрожали колени.

Майя обошла ее вокруг, держась на расстоянии одного-двух шагов и не спуская глаз с Тьерри.

– Я любила тебя. – Ханна впервые услышала, как задрожал голос Майи. – Почему же ты не понял этого?

Тьерри покачал головой:

– Потому что это неправда. Ты никогда не любила меня. Ты просто хотела меня. И именно потому, что не могла меня получить.

Тьерри и Майя стояли, молча глядя друг на друга.

«Они молчат не потому, что хорошо понимают друг друга без слов, – подумала Ханна, – а потому, что они никогда не понимали друг друга. Им нечего друг другу сказать».

Молчание становилось все тягостней… и Майя сникла. Не то чтобы это полностью сразило ее, но она пала духом. Ханна видела, как жизнь оставляет ее… как покидает ее надежда. Как уходит энергия, которая питала ее тысячелетиями. Все это порождалось потребностью выиграть… а сейчас она поняла, что проиграла.

Она потерпела поражение.

– Пойдем, Ханна, – мягко сказал Тьерри. – Пойдем.

Он повернулся и крикнул тем, кто находился в туннеле: