Предначертание

Хана сглотнула. Она смотрела на странного юношу со сверкающими глазами зверя. Он явно не собирается делать ни одного движения в ее сторону, хотя по его телу пробегала сильная дрожь и он не мог отвести взгляда от ее шеи.

«Что же сделать, чтобы он не умер от голода? Поблизости нет никакого другого племени… Ему все равно придется вернуться назад. И я была права: он не хочет пить кровь, но ему приходится. Может быть, кто-то наложил на него заклятье и он умрет, если не будет ее пить.

Никто, кроме меня, не поможет ему».

Очень медленно, не спуская глаз с чужака, Хана подняла волосы и открыла шею. А затем слегка откинула голову назад, обнажив горло.

Глаза юноши зажглись голодным огнем, но тут же в них вспыхнуло что-то настолько жаркое, что оно поглотило голод. Его глаза загорелись гневом и возмущением. Теперь он не отрываясь глядел не на шею Ханы, а прямо ей в лицо. И, пристально уставившись ей в глаза, отчаянно качал головой.

Хана прикоснулась к своей шее, потом к своему рту, а затем несколько раз взмахнула рукой, указывая вдаль: «Ешь! И уходи!»

«И, ради Богини, скорее, – подумала она, закрывая глаза. – Прежде, чем я испугаюсь и передумаю».

Хана заплакала, не сумев сдержаться. Она стояла и ждала, сжав кулаки и сцепив зубы, упорно стараясь не изменить своего решения.

И тут он впервые прикоснулся к ней. Он прикоснулся к ее руке.

Хана открыла глаза. Чужак смотрел на нее с такой безграничной печалью. Он мягко разжал ее кулак и поцеловал ее руку. У людей это считалось жестом благодарности… и уважения.

По всему телу Ханы пробежала волна удивительной дрожи, похожей на озноб, только теплой. Она ощутила необычную легкость в голове и слабость в ногах. Это было чувство благоговения и удивления, которое возникало у нее, лишь когда Старая Мать учила ее общаться с Богиней.

Она заметила, что взгляд чужака тоже поразительно изменился. Он испытывал те же чувства, что и Хана, и они были для него так же новы. Хана знала это. Но затем он быстро отпустил ее руку, и она поняла, что он испугался. Это новое чувство было опасным – оно притягивало их друг к другу.

Еще одну долгую минуту они стояли рядом, и Хана видела лунный свет в его глазах. Потом он повернулся и пошел прочь.

Хана смотрела ему вслед. Она знала, что он собирается умереть, и у нее сжималось горло. Такой щемящей тоски она еще никогда не испытывала. Она продолжала стоять с высоко поднятой головой, но по ее щекам бежали слезы. Она не понимала, что с ней происходит… и ей было так больно. Словно она потеряла что-то… что-то очень дорогое… так и не узнав его.

Будущее казалось теперь таким мрачным. Таким пустым. И таким одиноким.

– Ханна! Ханна! Проснись!

Кто-то звал ее, но голос доносился не из пещеры. Он звучал… издалека… казалось, отовсюду. А может быть, прямо с неба.

И этот голос называл ее имя неправильно.

– Ханна, проснись! Пожалуйста! Открой глаза! – отчаянно звал отдаленный голос.

А затем прозвучал другой голос, спокойный и уверенный. Казалось, он задел какую-то струну глубоко внутри Ханы. Голос этот был почти не похож на посторонний звук – он возник в ее сознании.

– Ханна, вернись. Тебе вовсе не надо переживать все это заново. Проснись. Вернись, Ханна, – сейчас же.

Хана из Триречья закрыла глаза и с трудом шевельнулась.

Глава 6

Ханна открыла глаза.

– Ну, слава богу! – воскликнул Пол. Он едва не плакал. – Слава богу! Ты видишь меня? Ты знаешь, кто ты?

– Я вся мокрая, – медленно проговорила Ханна, удивленно оглядывая себя.

Она прикоснулась к лицу. С волос капало. Рядом стоял Пол, держа в руке стакан с водой.

– Почему я мокрая?

– Я пытался разбудить тебя. – Пол опустился на пол рядом с кушеткой. – Ты помнишь, как тебя зовут? Какой сейчас год?

– Меня зовут Ханна Сноу, – ответила Ханна. Тело ее все еще было странно невесомым. – Сейчас… – Сквозь затуманенное сознание к Ханне внезапно вернулась память. Она села выпрямившись, и слезы потекли из ее глаз. – Что все это было?

– Я не знаю, – прошептал Пол. Он опустил голову и взглянул на нее исподлобья. – Ты просто говорила… ты рассказывала эту историю, как будто находилась там… Как если бы все это происходило с тобой в действительности. И я ничего не мог сделать, чтобы вывести тебя из транса. Я испробовал все… я уже думал, что ты никогда не придешь в себя. А потом ты стала рыдать, и я не мог тебя остановить.

– Я ощущала все так, как если бы это действительно происходило со мной, – сказала Ханна.

У нее болела голова, все тело ломило от напряжения. А воспоминания были совершенно реальными, принадлежащими только ей… и при этом абсолютно невероятными.

– Это не было похоже ни на одно из «воспоминаний о прежней жизни», о которых я когда-либо читал, – взволнованно проговорил Пол. – Подробности… ты знала все. Ты когда-нибудь изучала… могла ли ты каким-нибудь образом узнать обо всех этих деталях?

– Нет. – Ханна еще не могла справиться с возбуждением. – Я никогда не увлекалась каменным веком… и все это было таким реальным. Я вовсе не выдумала эту историю.

И они заговорили одновременно, перебивая друг друга.

– Этот парень… – спросил Пол, – это тот самый, кого ты боишься? Но, послушай, видишь ли, воспоминание о прошлом – это одно… а перевоплощения – это другое… но это же безумие.

– Я не верю в вампиров, – тем временем говорила Ханна. – Ведь тот парень, наверное, был вампиром? Конечно, был. Пещерный вампир. Возможно, один из первых… Но я не верю в перевоплощения.

– Это просто обычное безумие. Это безумие.

– Согласна.

Они перевели дух, глядя друг на друга. А потом надолго умолкли.

Ханна приложила руку ко лбу:

– Я… действительно устала.

– Да. Да. Я понимаю. – Пол зачем-то оглядел комнату, покачал головой и поднялся. – Ну, сейчас тебе лучше всего отправиться домой. Мы поговорим обо всем позже, выясним, что все это на самом деле означает. Какая-то подсознательная фиксация… архетипический символ… и тому подобное. – Он выдохнул и покачал головой. – Ну, ты в порядке? Не будешь переживать? Поверь, тебе совершенно не о чем беспокоиться.

– Я знаю. Знаю.

– По крайней мере, мы оба понимаем: на тебя не нападут вампиры. – Пол рассмеялся, но смех его прозвучал как-то неестественно.

Ханна не смогла выдавить из себя даже улыбку.

– Знаешь, наверное, я провожу тебя, – после недолгого молчания проговорил Пол. – Так будет лучше. Вроде неплохая мысль.

– Прекрасно, – прошептала Ханна.

Он протянул ей руку и помог встать с кушетки.

– Извини, что пришлось облить тебя водой.

– Нет. Все правильно. Я чувствовала себя так плохо… и знала, что дальше меня ждало что-то еще худшее. Просто ужасное… Настоящий кошмар.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю. Но это произошло.

Пол проводил ее до самого порога, и Ханна была искренне благодарна ему за это.

Прямо из прихожей она направилась в кабинет матери. Это была уютная комната, хотя в ней царил беспорядок: на полу валялись груды книг, повсюду были разбросаны инструменты палеонтолога. Мать Ханны сидела у своего рабочего стола, склонившись над микроскопом.

– Это ты, Ханна? – спросила она, не поднимая головы. – Я тут обнаружила секции хаверсовых каналов в костях утконосого динозавра. Очень любопытно. Хочешь взглянуть?

– Ну… не сейчас. Может, позже, – ответила Ханна.

Ей так хотелось рассказать матери о том, что произошло, но она сдержалась. Ее мать была такой здравомыслящей, такой практичной и такой умной…

«Она решит, что я сошла с ума. И будет права. А потом испугается и будет все время думать, как это вышло, что она родила ненормальную дочь».

Конечно, это было преувеличением, но все же Ханна почему-то не могла заставить себя рассказать обо всем. С тех пор как пять лет назад умер ее отец, они с матерью очень сблизились и больше походили на подруг… Но это вовсе не означало, что Ханна не нуждалась в ее одобрении. Ей так хотелось, чтобы мама гордилась ею и считала, что Ханна может сама со всем справиться.