Владыка Тумана

Однажды в дождливый зимний день господин, закутанный в макинтош, шел за мной по пятам от работы до дома. Из окна столовой я заметил, что незнакомец все еще стоит на улице, наблюдая за моими окнами. Поколебавшись мгновение, я вышел, намереваясь призвать к ответу загадочного соглядатая. Им оказался Ричард Флейшман, постаревший и дрожавший от холода. У него был загнанный взгляд человека, всю жизнь спасавшегося от преследования. Задавшись вопросом, сколько месяцев мой бывший друг не спал, я увел его в дом и напоил горячим кофе. Не осмеливаясь смотреть мне в лицо, он спросил, помню ли я, как давным-давно ночью мы подходили к палатке доктора Каина.

Не тратя времени на пустые любезности, я прямо спросил Флейшмана, что попросил Каин взамен за исполнение его сокровенного желания. Бывший друг с лицом, искаженным стыдом и страхом, упал передо мной на колени, сквозь слезы умоляя о помощи. Меня не тронули его стенания, и я вновь потребовал ответа: что он пообещал доктору Каину в качестве платы за услугу?

— Первенца, — сказал он. — Я пообещал ему первенца…

Флейшман признался, что много лет давал жене без ее ведома лекарство, делавшее невозможным зачатие ребенка. Однако со временем Ева Грей впала в тяжелую депрессию, и отсутствие столь желанного наследника превратило семейную жизнь доктора в ад. Флейшман опасался, что если Ева не родит ребенка, она сойдет с ума или начнет чахнуть от горя и угаснет, как свеча без доступа воздуха. Он сказал, что ему не к кому обратиться, умоляя меня о прощении и о помощи. Наконец я обещал ему помочь, но не ради него, а ради той привязанности, которую все еще питал к Еве Грей, и в память о нашей прежней дружбе.

В тот вечер я выставил Флейшмана из своего дома, но вовсе не по той причине, о которой он сам подумал. Я последовал за доктором под дождем и шел за ним через весь город, недоумевая, куда он держит путь. Меня выворачивало от одной мысли, что Ева Грей, отвергнув меня в дни нашей молодости, теперь должна отдать своего ребенка подлому колдуну. И для меня это являлось достаточным основанием, чтобы оказать сопротивление доктору Каину, хотя юность давно прошла, и по зрелом размышлении я понимал, что на сей раз, возможно, проиграю партию.

Блуждания Флейшмана вывели меня к новому логову моего старого знакомого, Владыки Тумана. Теперь его домом стал странствующий цирк шапито. К моему удивлению, доктор Каин отказался от почетного звания прорицателя и ясновидящего, приняв новое обличье, гораздо скромнее, однако в большей степени соответствовавшее его своеобразному чувству юмора. Теперь он выступал как клоун — с лицом, размалеванным белой и красной красками, хотя беспокойные проницательные глаза выдавали его сущность даже под десятками слоев грима. Эмблемой цирка Каина являлась шестиконечная звезда, укрепленная на флагштоке. Мага окружала клика приспешников, не внушавших доверия. Казалось, под личиной бродячих артистов таился порок. Две недели я следил за цирком Каина и вскоре обнаружил, что потертый линялый шатер служит пристанищем для опасной банды преступников — мошенников и воров, совершавших грабежи везде, где бы они ни находились. Я также выяснил, что небрежность, с какой доктор Каин набирал рабов, привела к тому, что за собой он оставлял пылающий след преступлений. Исчезновения людей и ограбления привлекли внимание местной полиции, которая почуяла гнилой душок, исходивший от этого феерического цирка.

Несомненно, доктор Каин осознавал, что у него земля горит под ногами. Потому он решил, что ему со своими приспешниками следует без промедления исчезнуть из страны, незаметно и желательно без соблюдения хлопотных полицейских формальностей. Такую возможность ему преподнес на блюдечке капитан «Орфея». Воспользовавшись глупостью голландца, чей карточный долг пришелся как нельзя кстати, Каин однажды ночью сел на корабль. Я последовал за ним.

Случившееся в ночь катастрофы я сам не в состоянии толком объяснить. Свирепая буря отнесла «Орфей» назад к материку и выбросила на скалы. Сквозь образовавшуюся в корпусе пробоину хлынула вода и потопила корабль в считанные секунды. Я прятался в одной из спасательных шлюпок, которую сорвало в тот момент, когда корабль налетел на рифы. Прибой вынес лодку на берег. Только поэтому мне удалось спастись. Каин со своими людьми путешествовали в трюме. Циркачи притаились под ящиками из опасения, что корабль нарвется на военный патруль посреди пролива. Возможно, когда ледяная вода заполнила трюм, они даже не поняли, в чем дело…

— И все же, — не вытерпел Макс, — трупы не нашли.

Виктор Крей покачал головой:

— Довольно часто во время ураганов такой силы море уносит тела погибших.

— Но оно их возвращает, пусть и через много дней, — возразил Макс. — Я читал.

— Не верь всему, что пишут, — сказал старик. — Хотя в данном случае это правда.

— Но что же тогда могло произойти? — спросила Алисия.

— В течение многих лет я размышлял над одной теорией, в которую сам полностью не верил. А теперь она как будто подтверждается…

— В кораблекрушении «Орфея» выжил я один. Однако когда в больнице ко мне вернулось сознание, я почувствовал во всем этом какой-то подвох. Я решил построить маяк и поселиться здесь, но последнюю часть истории вы уже знаете. Я подозревал: события той ночи не означали, что доктор Каин исчез бесследно. Скорее, наступила передышка. Потому я просидел тут столько лет. Через некоторое время, когда погибли родители Роланда, я взял его на свое попечение, а он, в свою очередь, скрашивал мое одиночество в добровольном изгнании.

Но это далеко не все. Я совершил еще одну роковую ошибку. Мне очень хотелось встретиться с Евой Грей. Вероятно, я желал убедиться, что жертва принесена не напрасно. Флейшман меня опередил. Узнав, где я обосновался, он приехал меня навестить. Я рассказал ему о кораблекрушении. Казалось бы, это избавляло бедолагу от химер, преследовавших его долгие годы. Он загорелся идеей построить дом на берегу моря, а вскоре родился маленький Якоб. Это были самые счастливые годы в жизни Евы. Гибель мальчика положила конец счастью.

В тот день, когда Якоб Флейшман утонул, я понял, что Владыка Тумана никогда не уходил. Он оставался в тени, неторопливо выжидая, что некая сила возвратит его в мир живых. А нет ничего сильнее обета…

Глава 11

Старый смотритель маяка закончил горестную повесть. Часы Макса показывали без малого пять часов дня. Побережье накрыла кисея моросящего дождика, и ветер, задувавший с моря, настойчиво стучал в ставни на окнах дома у маяка.

— Приближается буря, — сказал Роланд, обозревая свинцовые тучи на горизонте над морем.

— Макс, нам надо возвращаться домой. Папа скоро позвонит, — пробормотала Алисия.

Макс неуверенно кивнул. Ему было необходимо тщательно обдумать рассказ старика и попробовать сложить воедино части головоломки. Оживить в памяти давнюю историю стоило смотрителю непомерных душевных усилий, теперь его охватила апатия. Обмякнув в кресле, он молча смотрел в пустоту отсутствующим взглядом.

— Макс… — позвала Алисия.

Мальчик встал и безмолвно попрощался со стариком, который даже не пошевелился. Роланд несколько мгновений смотрел на деда, а потом вышел вместе с друзьями на улицу.

— И что дальше? — спросил Макс.

— Я не знаю, что думать. — Алисия пожала плечами.

— Ты не веришь дедушке Роланда? — допытывался Макс.

— В такое нелегко поверить, — возразила Алисия. — Должно быть другое объяснение.

Макс перевел вопросительный взгляд на друга.

— Ты тоже не веришь деду, Роланд?

— Честно? — отозвался тот. — Не знаю. Поехали, пока нас не накрыла буря. Я вас провожу.

Алисия вскарабкалась на велосипед к Роланду, и, не тратя слов даром, ребята пустились в обратный путь. Макс обернулся на миг, посмотрев на домик у маяка. Его одолевали сомнения. Вдруг, утратив чувство реальности за годы одиночества, проведенные на вершине утеса, Виктор Крей сочинил страшную историю, в которую сам верил всей душой? Мальчик подставил лицо под освежающий дождик и покатил вниз по склону холма.