Страница 15 из 18
– Ну и как тебе мои лекции? – спросил Тэнго. Очередной вопрос, лишенный всякого смысла.
Не опуская взгляда, она поднесла к губам стакан с водой и отхлебнула. Раз приходила дважды, значит, в целом понравилось, предположил Тэнго. Иначе зачем бы пришла вторично?
– Значит, ты без пяти минут выпускница?
– Пока.
– А потом в какой вуз собираешься?
Она покачала головой. Что это могло означать – «не хочу говорить о вузе» или же «ни в какой не собираюсь»,- Тэнго не понял. Только вспомнил ворчанье Комацу: «Да из нее лишнего слова не вытянешь!»
У столика вновь появился официант, пришлось делать заказ. Так и не сняв плаща, Фукаэри попросила салат и хлеб.
– Это-все,- сказала она как отрезала и уже вернула официанту меню, но в последнюю секунду вспомнила: – И-белое-вино.
Официант слегка дернулся, явно собираясь уточнить ее возраст, но, прошитый взглядом черных пристальных глаз, залился краской и прикусил язык. Ох и крепкий же орешек, снова подумал Тэнго. Себе он заказал лин-гуине с морепродуктами. И за компанию с дамой – бокал белого вина.
– Учитель-пишет-книжки,- произнесла Фукаэри ни с того ни с сего.
Чуть подумав, Тэнго решил расценить это как вопрос. Похоже, вопросы, звучащие как утверждения,- еще одна особенность ее марсианской речи.
– Бывает,- ответил он.
– Не-похож-ни-на-то-ни-на-то.
– Охотно верю.- Тэнго попробовал улыбнуться, но у него ни черта не вышло.- Лицензия преподавателя у меня, конечно, есть, но полноценным учителем меня назвать нельзя. А писать пробую, но еще ни одной книги не вышло, так что писатель из меня тоже пока никакой.
– Ни-рыба-ни-мясо.
– Точно,- кивнул Тэнго.- На сегодняшний день – ни рыба ни мясо.
– Любишь-цифры.
Мысленно привинтив к ее фразе очередной вопросительный знак, он ответил:
– Люблю. И в детстве любил, и сейчас.
– Почему.
– За что люблю цифры? – Он выдержал паузу, подбирая слова.- Как тебе объяснить… Когда погружаешься в цифры, на душе становится очень спокойно. Дальше остается лишь собрать все, что нужно, в правильном месте из необходимых кусочков.
– Про-интегралы-понравилосъ.
– Из моей лекции? Фукаэри кивнула.
– А ты сама любишь цифры?
Она чуть заметно покачала головой. Нет, не люблю.
– Но про интегралы тебе понравилось? – уточнил Тэнго.
Она снова пожала плечиками.
– Так-серьезно-рассказывал.
– В самом деле? – удивился Тэнго. Что ни говори, а такого комплимента ему еще не отвешивали.
– Как-про-близкого-человека,- добавила она.
– Это что,- кивнул Тэнго.- Послушала бы ты мою лекцию о прогрессиях! Из всей программы подготовительного курса с прогрессиями у меня самые интимные отношения.
– Почему.
– Они очень похожи на равномерную темперацию Баха. Никогда не надоедают. С ними всегда есть место для новых открытий.
– Про-темперацию-знаю.
– Любишь Баха? Фукаэри кивнула.
– Сэнсэй-часто-слушает.
– Какой сэнсэй?* – уточнил Тэнго.- Из твоей школы?
* Сэнсэй (букв. яп. «ранее рожденный») – чаще всего переводится как «учитель», хотя может означать любого мастера своего дела или мудреца, к которому окружающие обращаются за советом. Помимо собственно преподавателей, сэнсэями в обиходе называют врачей, воспитателей, адвокатов, а также старших или просто умелых людей, от чьего опыта зависит выживание коллектива.
Ничего не ответив, она продолжала глядеть на Тэнго. «Об этом говорить еще рано»,- прочел он в ее глазах.
Спохватившись, она решила-таки снять плащ. Словно бывшая куколка покидает осточертевший кокон, юная девушка повела плечами, высвободила руки; сбросила, не складывая, плащ на соседний стул. И осталась в белых джинсах и светло-зеленом свитере с круглым воротом. Ни бижутерии. Ни косметики. И тем не менее – дьявольски привлекательна. Полная грудь при общей худобе ее хозяйки просто не могла не притягивать внимание. Тэнго не стоило туда пялиться. Но взгляд то и дело устремлялся куда не следует. Все равно что наблюдать за водоворотом: как глаза ни отводи, по-любому затягивает в центр.
Принесли вино. Фукаэри отпила глоток. И, не сводя глаз с бокала, поставила его на стол. Тэнго пригубил совсем капельку. Все-таки разговор предстоял серьезный.
Фукаэри чуть поправила волосы, затем взяла одну прядь и медленно пропустила сквозь пальцы. Чарующий жест. Обворожительные пальцы. Каждый словно обладает своей независимой волей. И способен на отдельное колдовство.
– За что я люблю цифры? – переспросил он, чтобы хоть как-то отвлечься от ее пальцев и груди.- Несмотря на целую кучу заумных теорий, главные принципы в математике очень просты. Точно так же, как вода всегда течет сверху вниз по самому короткому пути, закон цифрового потока всегда один и тот же. И если хорошенько вглядеться в этот поток, нужное решение проступает само. От тебя требуется только внимательность. Делать ничего не нужно. Просто сосредоточься и следи, как цифры бегут перед глазами. И они тебе все расскажут. Более приветливых и благодарных собеседников я, пожалуй, не встречал никогда.
Какое-то время Фукаэри обдумывала услышанное. Потом разомкнула губы.
– Зачем-книжки-пишешь,- произнесла она без единой эмоции.
Тэнго развернул это в предложение подлиннее:
– Ты хочешь сказать, если мне так нравится математика, какого лешего напрягаться с писательством? Ковырялся бы в своих цифрах и горя не знал – ты об этом?
Она кивнула.
– Ну, видишь ли… Настоящая жизнь не похожа на математику. События в ней совсем не обязательно текут по кратчайшему пути. Для меня в цифрах, как бы лучше сказать, слишком много неизменной Природы. Все равно что красивый пейзаж. Ты просто сидишь в нем, и все. Менять ничего не требуется, да это и невозможно. Но если сидеть в этом пейзаже слишком долго, кажется, будто сам становишься призрачным, бестелесным. И это путает…
Фукаэри глядела на Тэнго в упор. Так заглядывают в окно опустевшего дома, приникая к стеклу и пытаясь разобрать, что внутри.
– А когда пишешь,- продолжил он,- ты при помощи слов подстраиваешь окружающие пейзажи под себя, перекраиваешь под свою собственную природу. Реконструируешь, так сказать. И благодаря этому можешь убедиться в том, что ты есть. Что все-таки существуешь на этом свете… И здесь уже совсем другая работа, нежели с цифрами.
– Убедиться-что-ты-естъ,- механически повторила она.
– У меня пока выходило не очень здорово,- признался Тэнго.
Объяснение Тэнго, похоже, не очень понравилось Фукаэри, но больше она ничего не сказала. Лишь поднесла к губам вино – и стала беззвучно потягивать его, будто через соломинку.
– В конце концов,- добавил Тэнго,- ты и сама занималась тем же. Однажды увиденное переписала своими словами. И смогла убедиться, что существуешь.
Замерев со стаканом в руке, Фукаэри ненадолго задумалась. Но ничего не сказала.
– Этот процесс ты облекла в форму. И эта форма называется «произведение»,- продолжал Тэнго.- А если произведение нравится какому-то количеству читателей,- значит, у него есть объективная ценность.
Фукаэри вдруг резко покачала головой.
– Форма-мне-до-фонаря.
– Форма тебе до фонаря? – эхом повторил Тэнго.
– В-форме-нету-смысла.
– Но зачем было все это писать, а потом посылать на конкурс?
Она вернула бокал на стол.
– Это-не-я.
Чтобы как-то успокоиться, Тэнго взял стакан с водой и отпил сразу пару глотков.
– То есть в конкурсе ты участвовать не собиралась? Фукаэри кивнула.
– Я-ничего-не-посылала.
– Но кто мог взять твой роман и отправить в издательство на соискание премии?
Девушка чуть поежилась. Помолчала секунд пятнадцать. И наконец ответила:
– Кто-угодно.
– Кто угодно…-повторил Тэнго.
И медленно выпустил воздух из легких. Как он и опасался, задачка так просто не решалась. Ну и дела.
До сих пор Тэнго не раз ходил на свидания с собственными ученицами. Точнее, с бывшими ученицами, которые уже поступили в вуз. Время от времени какая-нибудь очередная звонила и говорила, что хочет встретиться. Они встречались, о чем-то болтали, куда-то ходили. Что именно привлекало их в Тэнго, сам он не понимал. Но он ходил в холостяках, а чуть повзрослевшие девушки уже не являлись его подопечными, и никаких моральных преград для таких свиданий не оставалось.