Бомбовоз Его Высочества

Вернее, засада была здесь ночью. Осмотр показал: никакого боя с подлодкой, танки расстреляли из дюн. Затаившиеся среди барханов люди подпустили «драконов», а затем одновременно ударили из гранатометов почти в упор. Все наверняка произошло в считаные мгновения. Удары гранат, взрывы, треск очередей, и всё – в темноте, лишь обозначающие врагов вспышки… Может, кто из десантников успел выстрелить в ответ, но танки лишь стали разворачиваться. Огонь, кому-то повезло выскочить наружу, чтобы тут же упасть под пулями, другие так и сгорели вместе с машинами…

Самое паршивое – извлекать из «драконов» оставшихся там. Сгоревший человек становится размером с ребенка. Другие были разорваны взрывами, и части тел находились на танках или рядом с ними. Ощущения…

Единственная поблажка, которую сделал себе ротмистр на правах начальника: тела он сам не извлекал, возглавив небольшую группу, исследующую окрестности. Место засады обнаружилось сразу, напротив разгромленного патруля. Песок, еще сохранивший следы залегавших людей, кучки стреляных гильз… Но островитяне явно не пошли в глубь континента. Ограничились уничтожением патруля, а дальше вернулись на субмарину. Наверное, решили: дальше их путь легко отследят, и еще одного успеха не получится. Проще уйти к себе на Архипелаг или же повторить высадку в другом месте.

Тут уж искали со всем тщанием. Никаких уходящих вдаль от моря следов не имелось. Жаль. Очень уж хотелось догнать убийц и посчитаться с ними.

– Что, все? – Чачу вернулся на берег, где уже были разложены останки убитых гвардейцев.

– Троих нет, господин ротмистр. Пудураша точно, а кого еще – пока неясно. Извлекли все, вокруг собрали…

Эх, Пудураш! Молниеносный герой, гроза белых субмарин! А в официальном сообщении, знал Чачу, будет сказано – погиб в неравном бою, уничтожив массу противника. На другое герой просто не имеет права.

Эх, Пудураш!

Волнения практически не было. Плохо. Теперь и субмарине было стрелять намного проще. Какие бы автоматы стрельбы ни стояли, на качке все равно точность не та. Но тут уже как получилось.

Чачу едва успел рассредоточить танки вдоль дюн. Еще хорошо, акустические станции сработали, подсказали примерный район появления субмарины. Иначе вдруг упустили бы островитян, прозевали, и последствия могли бы быть любыми.

Ротмистр был по-своему счастлив: он всегда жаждал посчитаться с противником, и не играло роли ни соотношение сил, ни обстоятельства встречи. Островитяне не имеют права на жизни. Все, невзирая на возраст и пол. Жаль, до архипелага не добраться. Но каждый его обитатель, оказавшийся в пределах досягаемости, должен быть уничтожен.

На палубу уже выскочили люди. Торопливо принялись приводить в порядок артиллерию, бросились ко второй надстройке, где хранились высадочные средства. Можно было бы угостить их уже сейчас, но вдруг субмарина не примет боя, уйдет на глубину, и ищи ее тогда! Нет, действовать надлежало наверняка. А для того дождаться отхода десанта от борта, чтобы вражеский капитан был просто вынужден остаться. Пусть хоть на время возвращения своих головорезов. Только так и никак иначе. Островитяне должны быть уничтожены. Любой ценой.

Вот от борта отвалили моторные лодки первой волны. Подводники явно пока еще не заметили притаившихся под прикрытием дюн «драконов». Трудное это дело, когда танки стоят чуть ниже в готовности выдвинуться в нужный момент и уж тогда бить по пиратам без всякой пощады. Один лишь Чачу осторожно наблюдал, как положено, проделав небольшую щель в покрывающей песок высокой траве. Так, вот спущен на воду первый из ботов, отвалил, пора! Дальше лодки успеют дойти до берега, и драться придется сразу и с субмариной, и с десантом.

Ротмистр торопливо скатился вниз; легко, помогая себе здоровой рукой, вскочил на танк. Закрыть люк. Не до конца, так, чтобы оставалась возможность проделать обратную операцию одним толчком.

– Двинулись! Огонь по готовности!

Цели распределены заранее, теперь дело лишь за выучкой экипажей.

В перископе качнулось. Наплыла верхушка дюны, затем сменилась белесым небом, вот и долгожданное море. И почти сразу грянул выстрел. Первый снаряд упал с небольшим недолетом.

– Осколочно-фугасным!

Рядом тоже грозно бухнуло. Лодки на воде заметались, стали маневрировать, сбивая пристрелку. Пока еще враги решали, оказывать ли сопротивление, пытаясь зацепиться за берег и ломать ход боя в свою пользу, или же отойти и пробовать в ином месте. Но вот орудийная надстройка полыхнула в ответ, и два снаряда ударило по кромке воды. Комендоры субмарины взяли неверный прицел или же подвели даже небольшие волны.

Если кто из танкистов и испытывал обычный предбоевой мандраж, то теперь о переживаниях было забыто. Только успевай устанавливать прицел, заряжать, стрелять, быть готовым отъехать прочь…

Корпус субмарины украсился попаданием. Наконец-то! Плохо лишь, что моторки десанта прут вперед неуязвимыми, стремясь добраться до цели. Есть одна! Чачу едва не взвыл от восторга. Любой урон врагу вызывал в нем бурную радость. Но и противник на сей раз попался весьма опытным. Ответные взрывы вздымали песок едва не вплотную к танкам. А что могла наделать болванка, Бат прекрасно знал на собственном опыте. Едва же не комиссовали. Пусть Норт предлагал перейти в его службу, мол, там всякие физические изъяны не играют роли, но ротмистр уперся намертво. Тайный враг и есть тайный, пусть с ним воюют те, у кого есть желание. Там же не одни шпионы, есть люди, элементарно недовольные властью. То есть, такие, как сам Чачу. Он-то прекрасно помнил предложение своего первого командира. Не просто помнил – фактически принял его. Жаль, Гарду больше нет, а с ним пропала связь с возможными единомышленниками. Да и время ли разбираться с собственным правительством, когда со всех сторон на остатки страны лезут всякие гады? Кто-то должен защищать жителей от опасностей явных. И Чачу был откровенен с собой, очень хотелось отомстить. За Лалу, за друзей, за всю поломанную, пошедшую не так жизнь.

– Бронебойным!

Несколько хороших пробоин в корпусе, и субмарина не сможет погрузиться.

Лодки вдруг легли на циркуляцию, пошли прочь в море. И тут же по соседству справа полыхнуло. Чачу повернул перископ и увидел черный дым, поваливший из «дракона». Люки откинулись, кто-то торопливо выпрыгнул наружу, объятый пламенем, как и подбитый танк.

– Зигн! Назад!

Они откатились очень вовремя. Снаряд рухнул как раз на занятое мгновение назад место, вздыбил песок, застучал по броне осколками. Механик даже без команды сразу взял в сторону, туда, где была намечена запасная позиция.

Они-то успели, а танк Герета – нет. Болванка ударила в башню, убила командира и заряжающего, повредила орудие. Теперь оставались лишь они с Карембушем. Массаракш, но хорошо ведь стреляют, островные сволочи! Правда, субмарина уже дымит в одном месте, случайным снарядом утопило десантный бот, да только чья возьмет верх, пока еще под вопросом.

Грохнуло. Это уже им.

– Живы? Снаряд!

– Наводчика того!

Выяснять дальше не было времени. Чачу изловчился, проскочил, столкнул окровавленное и обезглавленное тело гвардейца и сам обосновался на его сиденье. Позади, в моторном отделении, вдруг сработала система аварийного пожаротушения. Хорошая была бы штука, только на практике весьма часто давала сбои и выходила из строя. Странно, что хоть теперь…

Стрелком Чачу всегда был отменным. Он буквально чувствовал, как снаряд чертит дугу, а затем бьет прямо по головной рубке.

– Командир! Движок заглох!

Скверно! Впрочем, наплевать!

– Снаряд!

Кажется, субмарина чуть осела. Минимум три попадания вплотную к ватерлинии или под нее. Да еще при волнении. Ее должно просто захлестывать. Еще несколько раз удачно долбануть, и лодка действительно станет подводной. На все оставшееся время.

Показалось или все же попахивает дымком? Метко ведь бьют, снаряды ложатся вплотную. И позицию уже не сменить. А ведь субмарина начинает разворачиваться. Логичнее бы отходить задним ходом, но почему-то капитан предпочел так.