Бомбовоз Его Высочества

Принц был одет по-домашнему, в повседневном мундире, и ничто не говорило о его высоком положении. На мальчика он смотрел оценивающе, но была во взгляде и неприкрытая доброта.

Только теперь Бат сообразил подняться, но Кирну уже махнул рукой:

– Сидите, – посмотрел по сторонам и сам первым примостился в стоявшем у журнального столика кресле. – Значит, ты и есть тот самый племянник моего мудрого Нола Чачу? Настолько способный, что мне о нем все уши прожужжали?

Мальчик невольно смутился. Даже в самых смелых мечтах он не представлял, что сможет побеседовать с кем-то из Императорского дома, и теперь не знал, как себя вести. Очень уж велика была разница в общественном положении сына обычного подданного и ближайшего родственника императора.

– Как тебя зовут? – В глазах Кирну прыгали веселые искорки.

– Бат, – выдавил из себя мальчик, но собрался с духом и выпалил: – Бат Чачу, Ваше Высочество!

– Кем ты хочешь стать, Бат Чачу? – поинтересовался принц.

– Летчиком и инженером, Ваше Высочество! – решительно отрапортовал Бат.

– Похвально. Только давай договоримся: мы не в строю, а потому стоит ли так кричать? Я все слышу. Давай просто побеседуем, как старший товарищ с младшим.

Дядя чуть подтолкнул племянника в бок. Мол, не тушуйся. Я ведь говорил, в свободное время принц доступен для любого и терпеть не может официальности.

– О твоих оценках в учебе и успехах в спорте я знаю. Тебе на самом деле интересно все это? Я имею в виду авиацию.

– Да, Ваше Высочество.

– Ты когда-нибудь летал?

В ответ Бат красноречиво вздохнул. До сих пор все его редкие путешествия происходили на поезде или автомобиле. Даже сюда они доехали по железной дороге. Отец слышать не хотел о полетах, хотя весьма гордился положением родного брата.

– Понятно. А хочешь?

– Да, Ваше Высочество.

– Что ты заладил: Высочество да Высочество? Договорились же просто поговорить. Ты же не отвечаешь Нолу так же односложно с добавлением имени.

Тогда Бат набрался смелости и спросил:

– Скажите, Ваше Высочество, это правда? О том, что мы находимся снаружи шара, а не внутри?

– Как тебе сказать… Видишь ли, согласно общепринятой картине мира воздух с высотой должен густеть. А на деле – чем выше поднимаешься, тем он становится разреженнее. И потом, есть довольно стройная математическая модель внешнего мира. Так вот, все полеты, будь то самолеты или ракеты, происходят в полном соответствии с ее законами. И напротив, официальная математика и физика оказываются в данном случае абсолютно беспомощными. Вернее, когда твердо стоишь на земле, они как бы правы, но стоит оторваться, подняться повыше – и все. Ты хочешь спросить, почему тогда в школах вы проходите совершенно другое?

Именно этот вопрос уже вертелся у Бата на языке.

– Понимаешь, новая модель – всего лишь теория. А в науке необходимы точно установленные факты. До тех пор, пока не будет всех возможных доказательств, теория остается всего лишь теорией. Начнешь преподавать по ней, а вдруг окажется, что мы имеем дело с каким-то частным случаем? Что тогда? Потому специально для проверки сейчас строится большая и мощная ракета. Ее задача – подняться как можно выше и передать все, что смогут уловить разнообразные приборы. Надеюсь, с ее помощью мы сможем окончательно прояснить многие спорные вещи. Эх, нам бы десяток лет спокойного развития! – с некоторой долей мечтательности вымолвил Кирну. – А тут – один политический кризис за другим. Боюсь, дело может закончиться большой войной.

Он вдруг резко оборвал речь. Не стоит говорить детям о политике. Тем более – о войне. Первая им пока неинтересна, вторая воспринимается в чересчур радужных красках.

– Зато если все будет в порядке и опытные полеты дадут результат, то когда-нибудь по следам беспилотных ракет полетят люди, – вернулся к прежнему принц.

– Люди? – О войне было немедленно забыто. Пахнуло романтикой странствий и дальних дорог, а многие ли мальчишки откажутся от такого?

– Обязательно, – весомо, едва не по слогам, ответил Кирну. – Не прямо сейчас, прежде все надо разведать получше, но лет через пятнадцать, думаю, работы начнутся. Как раз и ты подрастешь. Хочешь быть первым, кто вырвется в неведомые пределы?

Мог бы не спрашивать! Глаза Бата заблестели. Штамп, но как лучше охарактеризовать возникшее в них сияние?

– Тогда, считай, договорились! Только учись хорошо, а я сам прослежу за твоей судьбой. – Принц с сожалением взглянул на часы и поднялся. – Извини, Бат Чачу. Мне пора. Дела.

И уже от порога вспомнил:

– Да… Я думаю, что могу организовать для тебя полет. Хочешь прокатиться на моем бомбовозе? Нам завтра лететь дальше, что мы, места не найдем?

Бат едва не взвыл от восторга. И все-таки сказал:

– А отец?

– Отца мы отправим на транспортном. Дорогу назад я вам оплачу. Ну, как?

Дядя с племянником остались в номере вдвоем, но Бат все никак не мог найти слов для выражения охвативших его чувств.

– Как тебе Его Высочество? – Впрочем, ответа флаг-инженер не ждал. Он вполне понимал чувства племянника и лишь дополнил их несколькими фразами: – Знаешь, если бы не происхождение, принц мог бы стать выдающимся ученым или конструктором. Но, к сожалению, положение обязывает. Официальные должности отнимают столько времени! Правда, они же позволяют совершать немало добрых дел.

С последним Бат был полностью согласен, но все-таки уточнил на всякий случай:

– Я правда завтра полечу?

– Конечно. Его Высочество всегда держит слово. И завтра, и потом. Если тот, другой, полет станет возможным и ты будешь к нему готов.

А сам подумал про себя: «И не будет войны».

Хотя, дело шло именно к ней…

Вблизи Личный Его Императорского Высочества принца Кирну Четырех Золотых Знамен именной бомбовоз «Горный Орел» казался еще больше, чем издали. Даже колеса шасси были повыше любого взрослого человека, а уж что говорить об остальных размерах? Каждый пропеллер – как ветряная мельница, крылья – что беговая дорожка стадиона, кабина на такой высоте, что надо преодолеть длинную лестницу, чтобы попасть туда.

Еще более потрясал самолет внутри. Адъютант принца провел Бата узким коридором вдоль всего фюзеляжа, показал убранные сейчас оборонительные пушечные турели, пульты управления защитными ракетами, вспомогательные помещения, а затем доставил в святая святых – пилотскую кабину.

Здесь вообще захватывало дух. Вся передняя часть была остеклена, и с одинаковым успехом можно было созерцать и небеса над головой, и далекие аэродромные плиты под ногами.

– Как тебе? – поинтересовался принц.

Он уже занимал кресло первого пилота, но все же нашел время для пары слов и дружески подмигнул гостю.

– Красиво! – выдохнул мальчик.

– Ты садись, не стой. Сейчас будем взлетать.

Бат был готов и постоять, но все же примостился на подвесное сиденье, одно из трех, наверное, специально устроенных здесь для пассажиров. Во всяком случае, никаких приборов перед ними не было.

Соседние места заняли адъютанты. Здесь же находился Нол, но для дяди полет был работой, и пульт перед ним впечатлял обилием всевозможных переключателей, кнопок, лампочек и циферблатов.

Невероятной музыкой прозвучала перекличка из распоряжений и коротких докладов. Потом послышался гул, гигантские винты пришли в движение, но бомбовоз продолжал стоять неподвижно, словно раздумывая, остаться ли здесь или устремиться в воздушную стихию? Гул давил, и хотя экипаж был в наушниках, однако Бату не нравилось в звуке только одно: теперь он не мог разобрать продолжавшие звучать переговоры.

Бомбовоз вдруг тронулся, медленно покатился ко взлетной полосе, так же не спеша развернулся в ее начале, чуть застыл, а затем устремился к плавно загибающемуся вверх горизонту. О чем-то односложно переговаривались летчики, гудели турбины, скорость все возрастала. И как ни ждал Бат этого мига, он так и не смог заметить, когда бомбовоз оторвался от земли. Просто взлетная полоса вдруг стала уменьшаться, самолет разок провалился чуть вниз, утверждаясь на воздухе, и все увереннее и увереннее стал карабкаться в небо.