Из России с любовью

За окном, совсем рядом с полотном железной дороги, проплыл сигнальный пост. Бонд встал и выглянул в открытое окно. «Он вновь рядом, — подумала Татьяна и прижалась к его ноге. — Почему с самой первой минуты знакомства меня переполняет такая страстная нежность? Это так похоже на фантастику: наша близость и внезапно вспыхнувшая страсть — между двумя секретными агентами, приехавшими в Стамбул из стран, находящихся за тысячи миль одна от другой, по сути дела, врагами, которые стали любовниками по приказу своих правительств».

Татьяна протянула руку, взялась за полу пиджака и потянула его вниз. Бонд закрыл окно, повернулся к ней и улыбнулся. Ее глаза были зовуще-настойчивы и нежны. Бонд раздвинул полы мехового манто и положил руки ей на грудь. Татьяна упала на спину, увлекая его за собой.

Раздался короткий стук в дверь. Бонд встал и вытер с лица следы губной помады.

— Это мой друг Керим, — объяснил он. — Мне нужно поговорить с ним. Я скажу проводнику, чтобы он приготовил постели. Не выходи из купе. Я буду рядом, в коридоре, — он наклонился и ласково погладил ее по щеке, заглянул в расстроенные глаза. — У нас впереди целая ночь. А сейчас нужно позаботиться о безопасности.

Бонд открыл дверь и выскользнул из купе. Огромная фигура Дарко Керима, казалось, закрывала половину коридора. Он стоял у окна, опираясь на бронзовый поручень, курил и смотрел на Мраморное море, исчезающее вдали по мере того, как поезд удалялся от побережья. Бонд подошел и встал рядом. Керим увидел его отражение в окне.

— Плохие новости, — тихо произнес он. — Трое из них едут с нами — те, недавно приехавшие, которых мы видели вчера. Я не сомневаюсь, что они следят за тобой и девушкой. Значит, она двойной агент. Или у тебя иное мнение?

— Так, — электрическая искра пробежала по спине Бонда, но мозг работал спокойно и холодно, как вычислительная машина. Значит, им подсунули приманку? Нет, она не могла притворяться. Шифровальный аппарат... Может быть, и его нет в сумке? «Подожди меня здесь», — сказал Бонд и постучал в дверь своего купе. Он услышал, как Татьяна отперла дверь и сняла цепочку. Бонд запер дверь за собой. На лице девушки отразилось удивление.

— Я думала, что это пришел проводник, чтобы приготовить постели. Ты уже закончил? — радостно улыбнулась она.

— Сядь напротив меня, Таня. Мне нужно поговорить с тобой.

Она увидела его холодное лицо и послушно села, положив руки на колени.

Бонд стоял, опустив глаза. Он не заметил на ее лице ни чувства вины, ни страха — всего лишь удивление.

— Слушай, Таня, — голос Бонда звучал твердо и жестко. — У нас большие неприятности. Я должен заглянуть в эту сумку.

— Сними ее с полки и посмотри, — равнодушно пожала плечами девушка.

...Итак, все кончилось. Именно об этом говорил ей резидент: они заберут шифровальный аппарат и высадят ее на любой станции. Боже мой! Неужели он, ее любимый, сможет поступить так жестоко?

Бонд снял сверху тяжелую сумку, поставил ее на нижнюю полку, расстегнул молнию и заглянул внутрь. Там лежал металлический футляр с тремя рядами клавиш, покрытый черным лаком и похожий на пишущую машинку. Он подвинул открытую сумку к девушке.

— Это «Спектр»?

Она повернула голову и равнодушно посмотрела внутрь.

— Да.

Бонд застегнул сумку и поставил ее обратно на багажную полку.

— С нами на этом поезде едут три агента МГБ. Мы знаем, что в понедельник они прибыли к вам из Центра. Как они оказались в поезде, Татьяна? — голос его был мягким, а нервы напряжены до предела.

Девушка посмотрела на Бонда глазами, полными слез. Были ли это слезы ребенка, которого застали за шалостью? Но тогда почему в ее лице нет раскаяния, а только испуг?

Татьяна робко протянула к нему руку и тут же отдернула ее.

— Теперь, когда шифровальная машина в твоих руках, ты не высадишь меня из поезда?

— Разумеется, нет, — нетерпеливо ответил Бонд. — Не говори глупости. Но мы должны знать, что делают здесь эти люди. Ты можешь объяснить мне, почему они едут этим же поездом? — Бонд пристально смотрел ей в лицо: у него не было сомнения — она что-то скрывает. Но что?

Татьяна вытерла слезы и положила ладонь на его колено.

— Джеймс, — сказала девушка, заглядывая ему в глаза. — Я не знаю, как оказались на этом поезде люди Центра. Мне сказали, что сегодня они уезжают. Уезжают в Германию. Я решила, что они летят самолетом. Это все, что я могу сейчас сказать тебе. До тех пор, пока мы не приедем в Англию, пока мы не окажемся за пределами досягаемости людей из моей организации, ты не должен ни о чем расспрашивать меня. Я выполнила данное мной обещание. Села в поезд и принесла с собой шифровальный аппарат. Доверяй мне. Не беспокойся о нашей безопасности. Я уверена, что эти люди не имеют к нам никакого отношения. Совершенно уверена. Верь мне («Верю ли я сама себе?» — подумала Татьяна. Рассказала ли ей полковник Клебб всю правду о порученном задании? Но ведь и ей, Татьяне, нужно верить — верить в приказы, которые она выполняет. Наверное, эти люди просто следят за тем, чтобы они с Бондом не сошли где-нибудь с поезда. Потом, когда они приедут в Лондон и Джеймс спрячет ее, вот тогда она расскажет ему всю правду. Сейчас нужно выполнять приказ, а потом, когда опасность исчезнет, она ничего не скроет от него. Если же она предаст ИХ сейчас, это раскроется... А ОНИ безжалостны с предателями. Пока она играет порученную ей роль, все будет в порядке. Она должна сделать все; чтобы Бонд поверил ее словам.)

Бонд встал и пожал плечами.

— Я не знаю, что и думать, Татьяна. Ты что-то скрываешь от меня, но мне кажется, что ты считаешь это неважным. Ты уверена, что мы в безопасности? Не исключено, что эти люди оказались в нашем поезде по чистой случайности. Мне нужно посоветоваться с Керимом. Не беспокойся, мы будем охранять тебя. Но теперь всем нам придется быть настороже.

Бонд оглянулся по сторонам. Он подергал ручку двери, ведущей в соседнее купе. Она была заперта, но Бонд решил загнать под нее клин — после того, как уйдет проводник. То же самое придется сделать с дверью, которая выходит в коридор. Теперь ему вряд ли удастся спать ночью. «Хорошенький у нас медовый месяц в домике на колесах» — Бонд мрачно усмехнулся и вызвал звонком проводника. Татьяна не сводила с него обеспокоенного взгляда.

— Не беспокойся, Таня, и, когда проводник уйдет, ложись спать. Только не открывай дверь, пока не убедишься, что это я. Мне не придется спать этой ночью. Может быть, завтра положение изменится. Мы с Керимом что-нибудь придумаем. У него светлая голова, и на него можно положиться.

В дверь постучал проводник. Бонд впустил его и вышел в коридор. Керим безучастно смотрел в окно. Поезд уже набрал скорость и теперь мчался сквозь ночную тьму, разрывая ее пронзительным печальным гудком. Лицо Керима было непривычно угрюмым.

Бонд пересказал ему свой разговор с Татьяной. Труднее всего было объяснить, почему он поверил девушке: на все попытки Бонда оправдать Татьяну Керим отвечал иронической улыбкой.

— Послушай, Джеймс, эта часть операции у тебя в руках. Мы уже все обсудили сегодня — риск, связанный с поездом, возможность отправить шифровальную машину дипломатической почтой, честность — или нечестность — девушки. На первый взгляд кажется очевидным, что она полностью находится под твоим влиянием. С другой стороны, ты сам признаешь, что она сумела убедить тебя и ты решил довериться ей. Когда сегодня утром мы говорили по телефону с М., он сказал, что последнее слово принадлежит тебе. Пусть так и будет. Но ведь ни ему, ни нам не было тогда известно, что нас будут сопровождать три офицера МГБ. Это могло бы изменить все наши планы. Ты согласен?

— Согласен.

— Я так же, как и ты, не верю в совпадения. И нам придется избавиться от них. Мы не можем ехать с ними одним поездом. Верно?

— Верно.

— Положись на меня. По крайней мере, мы еще не покинули пределы Турции, где я пользуюсь определенным влиянием. Кроме того, у меня с собой много денег. Убить их нельзя — это повлечет за собой непредсказуемые последствия: поезд будет задержан, вас с девушкой могут привлечь как свидетелей... Но я что-нибудь придумаю. У двух из них спальные вагоны. Старший — который с усами — в купе номер 6 рядом с тобой. У него немецкий паспорт на имя Мельхиора Бенца, коммерсанта. Смуглый — армянин — в купе номер 12. У него тоже немецкий паспорт — Курт Гольдфарб, инженер-строитель. У обоих билеты до Парижа. Я проверил их документы — у меня удостоверение инспектора турецкой уголовной полиции. Их паспорта и билеты у проводника. Я показал удостоверение проводнику, и он будет выполнять мои распоряжения. У третьего — глупая отвратительная харя, фурункулы на шее и на лице. Я не сумел заглянуть в его паспорт. Он едет в одном вагоне со мной, у него сидячее место, и до границы ему не нужно предъявлять паспорт. А вот билет ему пришлось предъявить! — Керим, подобно фокуснику, извлек желтый билет из кармана своего пиджака, показал его Бонду и сунул обратно, довольно улыбаясь.