Страница 3 из 45
Ответа на вопрос Зураба Изя не знал. И добродушный толстяк Диланян в очередной раз пришел к нему на помощь.
— Бичо! Как ти нэ панимаэшь! Свинья — грязное животное. Он нэ должэн хадыт по чистой, святой зэмлэ дрэвнэго Израэля!
— Вуэээ! — удивился князь. — Ти сматри, какой умни эти еуреи, а? А я мучадся, пачэму ани такой багати, да?
Проходит неделя, в течение которой Изя исходит ядом гадюки на свиней и сало.
— Ребят, а давайте зайдем ко мне домой, я забыл взять кое-что.
— Давай, Изь, давно твоих родителей не видели, — соглашаются Диланян, Ярослав и Шеев.
— О, ребят, заходите. Совсем забыли нас, нехорошо! — искренне обрадовалась Екатерина Ивановна, добрая, прекрасная и гостеприимная русская женщина. — Вы, наверное, голодные? Конечно, голодные, по глазам вижу! Заходите, заходите, сейчас что-нибудь соображу. Ярослав, как твои родители? Оганес, маме привет передашь, скажешь, что я по ее рецепту борщ приготовила — все пальчики облизали! Толя, папе твоему огромное спасибо, мою племянницу отлично вылечил! Уж сколько мы ее по врачам таскали… — щебетала Екатерина Ивановна, нагружая стол различными яствами.
— МАМА!
— Что?! Что случилось, сынок? Что такое?
— МАМА, ЧТО ЭТО ТЫ ПОЛОЖИЛА НА СТОЛ?!
— Изенька, милый, тебе плохо? Что тебе не нравится?
— Это сало! Ты же знаешь! Я не ем сало! Ты портишь нам всем стол!
— Не ешь сало? Вроде с утра завтракал салом… Хвалил даже… Я тебе еще килограмм купила…
— ИЗЯ! ЧТО С ТОБОЙ? ТЕБЕ ПЛОХО?
Шеев, Диланян и Ярослав, удостоверившись, что Изя будет дальше жить, сослались на коллоквиум и спешно вышли… В объятия милицейского патруля, которому пришлось доказывать, что они не курили гашиш…
Изя не любил пить. Ему не нравился вкус спирта, он попросту не умел пить. Но целых три года он старательно делал все, чтобы быть похожим на мужчину.
Изя и алкоголь
Огненно-рыжий октябрь незабвенного 1998 года. Воздух пропитан еще не полностью одетыми молодыми студентками, в моду только вошли открытые пупки, загорелые ноги отгоняют всякое желание что-либо титровать, читать, зубрить, приходит понимание, что третий закон термодинамики, эта проклятая энтропия для практической медицины совершенно не нужна. Пусть себе увеличивается к чертям свинячим, нам-то что? Что такое энтропия, как происходит титрование и вообще как правильно пишутся общехимические термины, Изе было невдомек. У него был дядя Вова, который подмахнул первый его коллоквиум высшим баллом, даже не глядя в лист, и тут же бросил этот лист в урну. Схожих результатов добились Ярослав, Шеев и Диланян, правда, их работы проверял очень тщательно безвестный ассистент…
Но первый коллоквиум был сдан… И впервые прозвучала мысль, что ребята не оправдывают алкогольную славу лечебного фака…
Диланяну эта мысль не понравилась. Ему в этот момент не нравилась ни одна мысль, кроме как о теплой постели, в которой не будет ни одной назойливой женщины. Высказавшись именно в этом духе, он попрощался и направился к дому, который, слава богу, находился на расстоянии одной остановки.
— Э-э-э-э-э… М-м… Этого самого, того, в смысле…
— Толя с нами, — перевел Ярослав, который читал мысли Толи в глазах.
— И я пойду! Водки выпьем! — придав лицу мечтательно-взрослое выражение, сказал Изя.
Проводив Диланяна взглядами, троица смело пошла в сторону магазина, где после непродолжительных споров приобрела хорошую водку. Перед этим состоялся разговор.
— Ребят, давайте возьмем водку «Привет»? — внес робкое предложение Изя.
— Э-э-э-э-э… М-м… Этого самого, того, в смысле, то есть…
— Не нравится тебе водка «Привет», Толь, — снова перевел Шеева Ярослав. — Я вот тоже думаю, давайте что-нибудь кристалловского возьмем. Достойного.
— Ну… У меня только десять рублей, — сделал вид, что смутился, Изя.
— Э-э-э-э-э… М-м… Этого самого, того, в смысле… — высказался Шеев.
— Что, тоже денег нет? — понял друга Ярослав. — Ничего, у меня есть. Дайте нам «Кристалл», ноль пять, — попросил он у продавца. — Не фиг говном травиться.
Процессия проследовала в столовую, где на оставшиеся деньги приобрела три граненых стакана компота…
— Давайте, пацаны. За наш успех, — сказал Изя и хлопнул почти двести граммов водки… Одним махом.
— Э-э-э-э-э… М-м… Этого самого, того, в смысле, то есть… — вслед за Изей хлопнул свою граненку и Шеев.
— Спасибо, Толь, спасибо, братан, ты как скажешь… — расчувствовался Ярослав.
— Ага, в смысле, что, того, этого самого…
— Да нет, родной, я так не могу. Нельзя мне, пьянею быстро. Я полтинничек выпью, ладно?
— Э-э-э-э-э… М-м… Этого самого, того, в смысле, то есть… — согласился Толя и жадно посмотрел под стол, где в бутылке плескались остатки водки — граммов пятьдесят, не больше.
— А? Да не вопрос, братан. Изь, под столом протяни мне посуду свою, — оскалился Ярослав, обильно закусывая свою дозу.
С Изей творилось что-то не очень хорошее. На языке вертелись вкусные и радостные матерные слова, хотелось переплыть Мертвое море и совершить какой-нибудь подвиг. Например, дать кому-нибудь в морду. Сто пятьдесят рублей из левого внутреннего кармана грели сердце, он понимал, что сейчас встанет и поведет друзей, этих прекрасных людей, к ближайшей палатке, купить еще водки.
Он протянул стакан, обиженно посмотрел на несколько капель драгоценного напитка, медленно влил их на язык, поиграл с ними…
Через пару часов мирно спящего Диланяна поднял звон домашнего телефона. Звонил Ярослав.
— Братан, можешь к лесу подойти? Джхудду и Шееву плохо.
— Ярик… Я, конэчно, падайду… Но вэд ти знаэшь, что если зря мэня поднял, то я тебе ногу от жопы атарву?
— Какое там зря? Давай, братан, тебя встретит Саша из одиннадцатой группы, я этих бросить не могу.
Когда Диланян через пять минут пришел на место встречи, его изумленному взору предстала следующая картина.
Лес сухой. Осень буйствует, но дождя еще не было. Одна лужа, наверное, во всем лесу, в самом большом лесопарке Европы. Одна лужа на пятачке. На пеньке сидит изумленный Ярослав. Возле лужи Шеев обнимает тоненькое деревце. Причем обнимает так, как будто это не палочка толщиной в три сантиметра, а как минимум баобаб. Когда он пытался падать, возникало ощущение, что локти его упирались в кору этого невидимого баобаба и не двигались — они имели поддержку.
Шеев сосредоточенно плюет на что-то явно биологического происхождения, облаченное в Изину куртку.
— Толь, ты на Изю плюешь, — подал голос Ярослав.
— Не надо! — уверенным голосом командира возразил Толя. — Он в двух метрах от меня!
— Кх-м. В общем-то, верно. Только в двух метрах вниз, а не в сторону, Шеев, — заржал Ярик. — Оганес, что мне с ними делать?
— Билят! Ти какого хрена прыкалываешься? Бомжа какого-то одели в куртку Изи и падлавит мэня хатитэ? Не выйдэт! — взбесился Диланян. — Что это за бэлая хэрня в этой чорной грязной ямэ? Зачэм ти мэня разбудыл? Будет каникул, поедем ка мне, канак пит будем, сказал же, пит, не хочу!
— Успокойся, Оганес, успокойся, братан. Это… Как бы тебе сказать… Мы не прикалываемся, это не бомж, — Ярик, несмотря на всю трагичность ситуации, не мог сдержать смех.
— Они… Они сначала хлопнули одним махом по двести грамм водки. Потом у Изи вдруг появились деньги, он нас потащил в лес, а по дороге купил бутылку «Флагмана». Они из горла еще по двести накатили.