Канал

Полещук молча посмотрел на заваленный вход, торчащие прутья арматуры, разорванные мешки с песком, пнул сапогом штырь с пропеллером, фрагмент авиационной ракеты, и повернулся к Фавзи.

— Думаю, ахи, что ты прав. Ведь только Аллах вовремя направил нас с хабиром Юрием в штабной блиндаж. Чаю попить… Фавзи, дай команду, чтобы солдаты раскопали мальгу! Там остались наши вещи, два автомата, много чего нужного… И вообще, где нам с Юрием теперь жить?

— Хадыр, эфендем! — шутливо взял под козырек Фавзи. — Дия вахида! [Одна минута! — егип. ] Сейчас направлю бойцов с лопатами. А об Аллахе, милостивом и милосердном, ты хорошо подумай!.. Ты спрашиваешь, где жить… Аллах велик — не оставит вас без своей милости!

Полещук досадливо махнул рукой и пошел делиться неприятной новостью с Агеевым, вспоминая, что находилось в его потрепанном институтском портфеле. Главное — «Браунинг», думал он, словари, транзистор, сигареты и 200-граммовая плитка черного шоколада из «Гроппи» — сущая ерунда! Хотя тоже жалко, если пропадут!

Полещук посмотрел на голубое небо: недавний хамсин, как по мановению волшебной палочки, сменился редкими перистыми облаками и ярким солнцем. Где-то далеко, в северном направлении, глухими раскатами грома звучала артиллерия. Он еще раз посмотрел на небо и потопал дальше.

Капитан Агеев поначалу как-то безразлично отнесся к сообщению Полещука о том, что их мальгу завалило, но буквально через пару минут неожиданно обрадовался:

— Саша, свяжись срочно с Абу-Сувейром! Может, батальонный разрешит выехать в Каир…

Но связи с батальоном, как сказали Полещуку на КП роты, не было — где-то перебило телефонный кабель, и связисты пошли искать место разрыва. Агеев подождал немного и, ссутулившись, неохотно побрел на станцию П-15, где обнаружилась какая-то неисправность.

— Ты мне дай знать, когда будет связь с батальоном, — сказал он Полещуку, остановившись у блиндажа. — Да проследи, как там нашу мальгу разрывают… Хоть бы эти опять не прилетели!

Агеев вздохнул, взглянул на небо, надел каску, и в сопровождении одного из офицеров направился в сторону станции. Полещук проводил их взглядом и нырнул в блиндаж. На планшет любо-дорого смотреть: пара целей над Синаем, в районе Эль-Ариша, и все. Связи с Абу-Сувейром по-прежнему не было. Принесли чай, и Полещук с наслаждением выпил два стаканчика. А затем, еще раз глянув на планшет — ничего нового — пошел к своей мальге, надеясь, что ее уже успели раскопать… Надо бы пообщаться с Набилем, думал он по пути, ночевать-то негде, пусть пристроит нас с Юрой где-нибудь… А может, действительно, в Каир разрешат? Это было бы очень кстати! Жаль, что Тэта уже улетела в свою Грецию…

— Мистер Искяндер, вас господин капитан Набиль спрашивает! — подбежал к Полещуку запыхавшийся денщик командира роты. — Он ждет вас на КП…

Полещук, созерцавший процесс раскапывания своего блиндажа, хмуро посмотрел на солдата и сказал:

— Скажи командиру, что сейчас буду. Иди!

— Вот там копайте! — сказал он бойцам, орудовавшим лопатами, и показал пальцем место. — Ялла!

Капитан Набиль был, как всегда, немногословен и аристократичен. Глядя на него, можно было подумать, что никаких налетов не было в принципе, и вообще — все в роте нормально, а двое убитых и несколько раненых — странное и непонятное недоразумение. Чисто выбрит, причесан, отглаженное хаки… Полещуку даже стало неудобно за свой непрезентабельный вид. Любопытно, мелькнула в голове мысль, где же он был во время этого налета?…

— С батальоном связи нет, — сказал Набиль. — Я сейчас еду в Абу-Сувейр. Если мистер Юрий хочет пообщаться с советником командира батальона, то скажите ему, что я сейчас выезжаю. А насчет блиндажа проблема решаемая: переночуете сегодня внизу, там есть мальга. Я уже распорядился. Искяндер, прошу побыстрее! Машина ждет!

Агеев ехать в батальон почему-то отказался, попросил Полещука прозондировать вопрос насчет Каира и вернулся к своим любимым блокам и механизмам. Даже каску забыл возле станции.

…В Абу-Сувейре подполковник Грушевский, советник комбата, был вне себя:

— Какой Каир? Вы чего — оба обалдели? — кричал он, не стесняясь присутствия подсоветных офицеров. — Почему с вами нет связи? Где Агеев? Да у нас такие проблемы! А ваш Фаид молчит…!

— Товарищ подполковник! — заикнулся Полещук. — Да я…

— Слушать не хочу! — прервал его Грушевский. — Ну и что, что переводчик! Ты же — кадровый офицер! Вот и постарайтесь вместе с Агеевым обеспечить нормальную работу станций!

— Есть, товарищ подполковник! Но… — опять не выдержал Полещук, озирая египетских офицеров, стоявших рядом с Грушевским.

— Никаких «но», лейтенант, — сказал Грушевский. — Выполняйте!

Ну, как объяснить этому хабиру, размышлял Полещук, что я — просто переводчик, можно сказать, никто… Ведь все равно не поймет — дайте ему работу станций и все!

— Товарищ подполковник, здесь командир 6-й роты капитан Набиль! — сказал он.

— Где?

— Наверное, у комбата.

— Чего сразу не сказал? — умерил пыл Грушевский. — Давай со мной к нему!

Разговор с командиром батальона РТВ был тоже на высоких тонах. Но капитан Набиль держался великолепно, и Полещук даже изменил свое мнение насчет своего командира роты, высокомерного, как он думал, египетского аристократа. Ни хрена себе, думал Полещук, сидел Набиль в своей мальге, а все знает в деталях! Более того, убедил комбата в необходимости дополнительного обеспечения средствами ПВО — «Стрелами-1», о которых давно уже говорили офицеры… Грушевский только кивал головой в знак согласия. Расстались мирно.

— Ты, Полещук, не обижайся, — сказал Грушевский. — Сам видишь, какая сложная обстановка. Поможем! Но никаких Каиров, так и передай Агееву! А ротный у тебя — мужик, что надо! Ишь, как он моего в оборот взял!

Полещук молча пожал протянутую руку советника, и пошел догонять Набиля. Капитан уже сидел в газике и, дождавшись Полещука, махнул рукой:

— Ялла бина! В бригаду!

Полещук не стал расспрашивать, куда и зачем они едут — надо будет, Набиль скажет — и с удовольствием закурил «Клеопатру», зная, что некурящий комроты к этому относится спокойно, с пониманием.

В ангаре зенитно-ракетной бригады (почему ангар, когда все ПВО зарылось в землю, Полещук так и не понял) их обступили офицеры-ракетчики. Набиль сразу куда-то ушел, а Полещук, оглядев с интересом помещение, закурил. Ему тут же притащили стул, и стали с каким-то странным удивлением рассматривать. Полещук курил свою «Клеопатру» и смотрел на непонятную суматоху среди египтян. Они почему-то в упор рассматривали Полещука, переглядывались и смеялись. Наконец ему это надоело, он поднялся со стула и спросил:

— Хейр? Что случилось?

И тут вместо ответа произошло неожиданное: к Полещуку за руки подтащили упиравшегося египтянина, офицера-лейтенанта, удивительно похожего на него. Оба они настолько опешили, разглядывая друг друга, что не могли произнести ни слова. Первым пришел в себя египтянин и протянул руку:

— Фуад!

— Искяндер! — сказал Полещук. — Очень рад познакомиться.

И тут началось такое веселье, о котором ни Фуад, ни Александр, естественно, даже не могли предполагать. Откуда-то раздалась арабская музыка, с плеча Фуада сняли матерчатый погон с вышитой лейтенантской звездой, нацепили его на хаки Полещука, и, взяв их за руки, потащили показывать всем…

— Они братья! — кричали арабы. — Но один из них русский, второй — египтянин! Кто различит?

Даже появившийся капитан Набиль, при всей его сдержанности, едва не рассмеялся.

А «братья» даже не успели толком поговорить. Полещук записал на клочке бумаги номер телефона Фуада (Гелиополис — обязательно встретимся!), и побежал к машине.

Лейтенант Фуад, неожиданно познакомившийся со своим «братом», конечно же, даже в кошмарном сне, не мог предположить, чем обернется для него эта встреча, какую трагическую шутку сыграет его необычное сходство с Искяндером, русским переводчиком 6-й роты РТВ… Но это случится позже. В Гелиополисе.