Страница 70 из 83
Глава 31
Если не считать нескольких бестолковых неприцельных очередей да безалаберного залпа двух гранатометов в сторону разведчиков прикрытия, ночь прошла на редкость спокойно. Даже духи, судя по всему, были обескуражены такой резвостью шурави и не успели, а может, просто не пожелали организовать «гостям» достойный прием.
В пять тридцать к броду двинулся первый взвод разведроты и третий четвертой мотострелковой. Они получили довольно щекотливое задание, встать машинами посередине реки и прикрыть проход остальной бронетехники. В случае удара моджахедов по переправе положение этих двух взводов становилось незавидным. Но они должны были обеспечить выход остальной бронегруппе из возможной западни. Именно для подобных ситуаций их и комплектовали, натаскивали и лелеяли…
Не дойдя каких-то десяти — двадцати метров до своего места, застряла посередине реки замыкающая БМПэшка разведчиков. Почти вплотную к ней остановилась и сто сорок девятая. Шурик, лениво матюгаясь, вышел на связь с замыкавшим мини колонну на сто сорок седьмой лейтенантом Пономаревым. Взводный и сам видел происшедшее:
— Слушай, замок! Приармяньтесь к ним в упор и ждите, пока вылезут; потом займете свое место и сидите на связи. Понял?
— Угу.
Я те, бля, дам «угу»! Не «угу», а так точно! Да! И Горе заедь прикладом по балде, а то он думает, что я не вижу его за башней! Надеть каски и морды сделать сибирским валенком — сейчас мимо пойдет «коробочка» «Мимозы». Ясно?!
— Угу.
— Опять!? С-смотри мне! Одно замечание — и ты знаешь, что будет… Смотри!
— Шурик, сняв наушники шлемофона, толкнул задремавшего Гору:
— Хорош дрыхнуть… Сейчас припрется «Мимоза»… Вот придурок, а!..
«Мимоза» — это позывной Смирнова. Он суеверно не менял его с самой первой своей операции, чем постоянно раздражал всех своих подчиненных.
После недолгой паузы Шурик продолжил:
— Слушай, Лень… Тебе эта параша ничем первый Бахарак часом не напоминает?
— Гора удивленно посмотрел в глаза Шурику и ответил:
— Ты бы язык в одно место засунул да помалкивал, хорошо?!
— Ну-ну…
Первый раз Саша заглох, проехав каких-то десять метров. Вставший не с той ноги полкач тут же, не стесняясь в выражениях, популярно объяснил, что он думает о тупом и недоношенном Гранатометчике. Измученный вчерашним переходом, не успевший толком ни выспаться, ни поесть, Саша заволновался, задергался и опять застрял. Смирнов побагровел и обложил его таким «полковничьим» матом, которого Саше слышать еще не приходилось. Он втянул голову в плечи, словно в ожидании удара, по-кошачьи вцепился в «рога» и все-таки вырвал машину из подводной рытвины. Но победу Саша праздновал недолго. Пройдя на «автопилоте» почти до середины переправы, он в третий раз окончательно встал как раз между сто сорок девятой и безнадежно застрявшей машиной разведроты. Несколько раз дико взревев двигателями и конвульсивно подергавшись на месте, первая «тачка» полка позорно заглохла.
Это было все — последняя капля. Смирнов, словно заправский супермен, перелетел через броню и с животным ревом обрушился на перепуганного, задерганного механика. Саша скрючился в три погибели, пытаясь спасти от тяжелых ботинок подполковника голову, опустился в люк, но Смирнов все же настиг его м несколько раз, как ломом, сверху вниз въехал своим АКСом по пояснице:
— Пошел на хрен, чмырь! Пошел!
— Вжимая голову в плечи, Саша вынырнул из люка, но этим не спасся. Смирнов отпустил ему еще парочку смачных оплеух, потом схватил за плечи и прошипел прямо в глаза:
— Сгною!!! Сгною тебя, чмырюку!
После этого он отшвырнул Сашу в сторону и легким движением многоопытного спеца «солдатиком» спрыгнул в темную дыру люка.
В момент соприкосновения его ног с сиденьем водителя раздался сухой и резкий специфический хлопок…
Казалось, этот хлопок услышали всего три человека: сам Смирнов да Шурик с Горой, которые видели, в какой переплет попал их приятель, но помочь, конечно, ничем не могли — Смирнов и им мог заехать АКСом. Недалеко были еще «молодята-разведчики», но они наверняка ничего не заметили. Раздевшись до гола, с трудом удерживая равновесие в ледяной быстрине, разведчики бросали камни под просевшую гусеницу застрявшей машины. Сам же Саша был в таком состоянии, что не только слышать, но даже осознать происходящее не мог.
Гора с Шуриком вскочили на ноги и впились глазами в командира. Полкач в первое мгновение замер. Потом медленно опустил голову и, видимо, что-то заметил у себя на животе. Судя по выражению лица — нечто мерзкое, гадкое и отвратительное. Он лихорадочно засуетился, полностью скрылся в люке, а через секунду вновь стремительно показался над броней.
Глаза Смирнова были наполнены каким-то запредельным ужасом, и он, все время натыкаясь взглядом на снующих вокруг солдат, затравленно озирался по сторонам.
Гора и Шурик, оценив ситуацию и почуяв неладное, в мгновение ока нырнули в десанты своей сразу ставшей как никогда родной сто сорок девятой БМПэшки. Не пряча голов, они до последнего мига смотрели в лицо своему командиру.
В его поведении что-то переменилось. Смирнов весь внутренне замер, спокойно обвел повернутым внутрь взором вокруг себя и, на что-то решившись, медленно опустился в люк.
Шурик и Гора в один голос истошно заорали:
— Ложись!!!
Разведчики автоматически нырнули в воду, Саша тоже как-то механически пригнулся в башне машины, — и тут из норы механика-водителя, словно из жерла вулкана, с резким и тупым грохотом вылетело то, что до этого мгновения было командиром полка. Подлетев над машиной метра на полтора и несколько раз, перевернувшись в воздухе, оно, как мокрая половая тряпка, с хрустом рухнуло на ребристор брони.
Спустя пару секунд мокрые с ног до головы Гора и Шурик уже стояли на броне машины связи. С командиром все было ясно с первого взгляда. Саша же был ранен несколькими осколками и, вероятно, находился в предшоковом состоянии. Внутри КШМ сидел еще прапорщик-связист, его тоже задело, но, правда, легко. Пока Гора колол невменяемому, впавшему в ступор Саше промедол и перевязывал посеченные руки и плечо, к «борту» буквально подлетела БМП начальника штаба. Выскочили другие штабисты… Оказавшись с трупом своего бывшего соратника-соперника по-бабьи зарыдал грозный начальник политотдела.
Вскоре над рекой зависла санитарная «восьмерка» и забрала покойника. Подразделения вернулись на исходные позиции, и уже ночью было принято решение об экстренном свертывании операции. Высшие офицеры штаба сразу же, вслед за санитарной «восьмеркой», улетели в расположение полка, а остальные, рангом пониже, по-своему отметили столь прискорбное происшествие.
Майоры, капитаны и лейтенанты, так и не сумевшие полюбить Смирнова, вытащили из заначек драгоценные «чрезвычайки» и устроили грандиозную попойку — со стрельбой, осветительными и сигнальными ракетами, драками и прочими скромными прелестями воинского быта. Даже траурный залп из четырех танков по близлежащему кишлачку дали: «И они пусть не забывают Смирнова».
Солдаты же отметили «это дело» без водочки, одними лишь лошадиными порциями жареного с тушенкой картофеля, который изумительно утоляет голод после многих «косячков». Хуже всех на этих поминках пришлось «молодняку» — «салабоны» стояли на постах с вечера и до утра, охраняя траурное пиршество. Правда, сами тоже нажрались от пуза.
Смирнова подвели две вещи. Во-первых, дурацкая привычка заранее без всякой на то надобности вкручивать в гранаты запалы и таскать их в таком состоянии целыми неделями. И вообще, на кой черт командиру полка (!) четыре подсумка с восемью гранатами Ф-1? Этого никто понять не мог! А во-вторых, волей или неволей, но Смирнова подвел еще и Саша. В ночь перед выходом в рейд он установил на машину противопылевой щиток — громоздкое и к тому же практически бесполезное сооружение. Ни один опытный водитель его не прикреплял, оставляя люк свободным. Но Саша опытным водителем не был.