Страница 7 из 7
На огромном поле стадиона в Лужниках развернулось красочное шоу, которое увидели на экранах своих телевизоров более 2 миллиардов зрителей. Костюмированные представления, концертные номера, море шаров и красок стали блестящим апогеем праздника. Под занавес торжества на поле вышли Лев Лещенко, Татьяна Анциферова и вокально-инструментальный ансамбль «Пламя». Под песню, ставшую гимном всей Олимпиады-80, навернулись слезы на глаза у сотен тысяч советских людей… Многотысячные ряды статистов, расположившись на одной из трибун и составив из разноцветных флажков композицию олимпийского Мишки, в определенный момент исполнения песни сделали несколько равномерных движений руками, и из левого глаза нашего героя потекли капли слез…»
Для справки. В период с 3 по 7 августа 1980 г. в оперативных сводках из Афганистана отмечалось, что в этой стране повсеместно идут бои. Был упомянут успех военной авиации, после ударов которой в одном районе отпала необходимость в наземной операции. О гибели советских и афганских военнослужащих в афганской провинции Бадахшан советские и зарубежные СМИ не сообщали.
«О Шаеста знаю по слухам, а слухи распространять не люблю. Я был переведен в батальон после этого боя из 395-го мотострелкового полка. Спросите у Воловикова Александра, он командовал второй разведротой. Возможно, он расскажет при личной встрече».
Для справки. А. Воловиков командовал первой ротой.
«Я был командиром первой роты, но в августе 1980-го находился в отпуске. В том бою из моей роты погибло 19 человек. Я не думаю, что кто-то пытается скрыть факты, просто каждый видит со своей колокольни, владеет своим кусочком информации. Я разбирался по этому вопросу в сентябре 1980 года, беседовал с офицерами, солдатами, да и сейчас поддерживаю связь с командирами второй и третьей рот, непосредственными участниками боя…»
«Воловиков не участвовал в том бою, был в отпуске. Он потерял в этом бою своих взводных Серикова и Бурова, оба были талантливые офицеры. Воловиков тоже был талантливым офицером, на таких, как он, держалась и держится армия. Он офицер от Бога. Не знаю, как в дальнейшем сложилась его судьба, но то, что он настоящий человек и мужик, это точно. Я уверен, что, не будь он в отпуске, исход боя был бы другим.
Каждый солдат знал, что делать «нельзя» в горах, а комбат Кадыров сделал три «нельзя».
«Нельзя» без предварительной разведки или обработки «Градом» и т. д. входить в ущелье основным силам.
«Нельзя» без прикрытия идти по дну ущелья основным силам. Прикрытием была первая рота Воловикова, тогда ею командовал Сериков. Он лишь после третьего приказа Кадырова спустил роту вниз. Воловиков этого бы не сделал и спас бы батальон.
Третье «нельзя» – устраивать привал на дне ущелья. Привал был минут 30–40, что дало возможность рассредоточиться противнику. Причину этих поступков Кадырова я прочитал в 80-х в «Комсомолке». Там же моджахед, с которым беседовал корреспондент, утверждал, что им было все известно о передвижении нашего батальона.
Газета, по-моему, от 1989 г., я уже не помню, но, сопоставляя все, что там было написано, могу сделать однозначный вывод. Даже время и место, указанные в статье, почти полностью совпадали с теми событиями, но доказать причастность комбата к разыгравшейся трагедии невозможно. Кстати, в этом бою его легко ранило в руку и чуть не убило. Он попросил снять и бросить ему каску с убитого пехотинца, прикомандированного к нам на эту операцию, и как только ее надел, пуля попала в его каску. Комбат ее потом держал в КУНГе машины как реликвию с вмятиной от пули. Мое личное мнение, если комбат Кадыров был не предателем, то уж точно бездарным карьеристом.
Некоторое время на связи не буду, потом свяжусь со своими однополчанами, посоветуемся, и тогда дам ответ. Кадыров после Афгана служил преподавателем в военном училище в тогдашнем еще городе Фрунзе. А другу моему отомстил за правдивые показания о тех событиях, сделав запись в военном билете в графе «участие в боевых действиях» – «не участвовал». И еще порвал его наградной лист – его представляли к медали «За боевые заслуги» за тот бой».
Для справки. Участники боя совершенно определенно утверждают, что в указанный период разведчики касок на боевых заданиях не носили, саперные лопатки с собой не брали. А бронежилетов попросту не было. Да хоть бы и были? Как в горах, при семидесяти градусах на солнце, идти в советском бронежилете тех лет? Ж-1 весил около пяти килограммов и пробивался автоматной пулей с четырехсот метров.
«…Я в это время находился в отпуске. Когда вернулся в Душанбе, то в военном городке меня считали погибшим. Узнав, что полегла моя рота, я попросился командовать первой ротой, вылетел в Кундуз.
Третьего августа погибло сорок семь человек и было ранено сорок девять…
Комбат Кадыров повел батальон по ущелью к саду, где «духи» зажали мотострелков. Бронетехника там не могла пройти. Шли в таком порядке: в голове – первая рота, потом вторая и третья. Кадыров был со второй ротой…
Первая рота залегла на открытом месте, вторая сумела частично укрыться под деревянным мостиком. Кадыров был легко ранен в руку, пуля также попала ему в каску. Ночью «духи» спустились и собрали оружие убитых. Был один раненый узбек, притворился мертвым, он видел, как моджахеды добивали раненых и собирали оружие. Утром «духов» не оказалось, и, как мне потом сказали, они сняли блокаду и с того батальона в саду, к которому наши шли на помощь.
Комбат, по слухам, имел сведения о засаде, но не поверил местному информатору. Чабан ему сказал, что вас там, на подходе к саду, ждут. Но Кадыров не организовал походное охранение по гребням ущелья. Позже он ссылался на то, что маршрут ему «пробили» в штабе дивизии по карте, карандашом, и именно по ущелью. Кадырова не судили, понизили в должности до заместителя командира батальона, и он еще полгода служил в Кундузе.
Кадыров – киргиз, родом из Фрунзе, подполковник, возможно, что преподавал потом в каком-то институте на военной кафедре, во Фрунзе. Радиостанция на ишаке – это было. Они остались без связи…»
Для справки. Следы А. Кадырова теряются после его прибытия в Душанбе в 1981 году. На снимке, сделанном летом 1980 года, А. Кадыров запечатлен в рубашке с погонами майора.
«Среди моих друзей есть Виктор Нагорский. В том бою он был сильно ранен. Я отстал от них в пути на час и не попал в эту мясорубку. Он лучше меня знает подробности. Саму картину боя полностью не знаю. Если интересует, что было после основного боя, могу рассказать, как командиры себя вели по-разному…»
«Вот решился все-таки вам написать. Пытался выйти на ваш сайт – ничего не получилось. Может, опыта маловато.
В том бою 3 августа 1980 г. я участвовал, до сих пор все стоит перед глазами. Да, было убито 48 человек и 52 ранено, в том числе и я. Не знаю, каким способом вам передать ту информацию, которой я владею. Может, необходимо встретиться и побеседовать? В том, что этот бой нигде не значится, для меня нет ничего удивительного. Кому-то это выгодно. Может, наш бывший комбат выбился в большие шишки, а может, еще кто покруче, не знаю. Знаю только одно, что Кадыров нас сдал «духам», вот и все. Недавно об этом мне сообщили мои бывшие сослуживцы. Все как-то туманно и запутанно в этой картине боя. Если вас еще интересуют мои сведения, то дайте знать через Интернет. Да, извините за почерк, в эту руку я был ранен».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.