Страница 7 из 145
В это время натыкаюсь на группу красноармейцев из 6-й ВДВ, попавших в окружение и спрятавшихся от немцев в лесу. При моей встрече с красноармейцами произошел следующий разговор: — вопрос красноармейцев ко мне: «Вы откуда и зачем ходите по лесу?» Я им отвечаю: «Я хозяин леса и охраняю лес». — «Так поздно, старик, взялся ты охранять лес». — «Нет, не поздно, потому что я охраняю лес от немцев, а не от кого-нибудь. Да, я командир п[артизанского] отряда». При разговоре выяснилось, что они назначили свидание с Кореневым на завтра. Возвратился к своей группе [и] объяснил, что завтра с утра мы уже будем все вместе. Радости не было конца.
При встрече с Кореневым и группой красноармейцев я с красноармейцами договорился, что они остаются в парт[изанском] отряде. И мы их приняли к себе в отряд. Таким образом, 22 сентября мы уже насчитывали в своем отряде 42 человека бойцов и на вооружении было, кроме винтовок, 6 автоматов.
С 22 сентября мы взяли под свое наблюдение весь Спадщанский лес. Сразу стали выставлять 18 наблюдательных точек с раннего утра и до поздней ночи. А на ночь наблюдение снималось, концентрировалось в трех пунктах в треугольник, обеспечивающий [связь] друг с другом. И каждая группа выставляла от себя охранную.
А 26 сентября к нам прибыло еще 5 человек конотопцев[8], и мы создали еще четвертый ночной [наблюдательный] пункт. Наряду с [организационной] работой и охраной леса мы вели усиленную подготовку для диверсионной работы. Все освоили, подготовили свою взрывчатку, но отсутствие капсулей и взрывателей не давало возможности проводить в жизнь [намеченные планы].
А противник днем и ночью двигал свою технику по дорогам. Выйдем на опушку леса, и жалко становится, что он так безнаказанно ходит и ездит по нашей священной украинской земле. Но это продолжалось не долго. Разведкой и минерами было найдено минное поле, с которого начали извлекать мины и ставить [их] на дороги. И уже 28 сентября, т. е. через 18 дней после выхода в лес, полетела в воздух немецкая техника. А с 1 октября [противник] перестал двигаться по нашим дорогам ночью. А прежде чем пускать транспорт и технику по дороге, дорога тщательно проверялась военнопленными и крестьянами. И только после проверки пускался в ход транспорт и техника. Несколько мин пропало, [немцы их] изъяли. И тогда наши минеры достали кусок ската и гусеницу от танка и после постановки мины маскировали колею с таким расчетом, чтобы никакая проверка им не помогла. Мины оставались на дороге неразысканными, и опять немецкие танки полетели в воздух.
В конце сентября при встрече со связными мне пришлось на опушке леса наткнуться на крестьянку, собиравшую сухие ветки. При встрече со мной она заявила вслух: «Боже, боже, таке старе i йде з кулеметом в лiс помирати».
30 сентября [19]41 года мы не только пускали в воздух немецкую технику, но уже заминировали все дороги и тропы, идущие в лес. Таким образом, мы себя застраховали от внезапного нападения противника танками и бронемашинами. А на местах возможного проникновения пехоты в лес выставлялись наблюдательные посты. И наряду с этим у меня была уже организована сеть агентурной разведки, хотя и плохо еще работающая, потому что наша сеть еще не проникла в немецкие учреждения. И только к 10 октября мы сумели забросить двух человек поближе к немцам. Одного из них, Харченко, устроили молоковозом из села Ротовка на маслозавод в город Путивль. И другого полицейского завербовали в полиции.
Мною было принято решение заставить работать на нас бургомистра города Путивль Бурцева и бывшего государственного агронома, а при немцах — старшего агронома Соловьева. Какие меры ни принимались по этому вопросу, все же они отказались работать с нами. Целиком и полностью пошли к немцам на службу.
Кроме всего перечисленного, отряд еще занимался выводом из окружения командиров, политработников и бойцов. До 10 октября (массовый наплыв) нами выведено из окружения и переброшено через линию фронта до 500 человек[9], которым оказали помощь питанием и отдыхом в лесу. А 10 октября мною командирован через линию фронта Коренев А.И. с целью вывода из окружения группы подполковника Любитова [и] связи [с центром] и с просьбой [к] НКВД УССР обеспечить мой отряд рацией и радистами.
Тов. Коренев благополучно прибыл в Харьков с группой Любитова, но рации не получил. Так и возвратился ни с чем обратно в отряд. И благодаря [этому] я работал без связи с Большой землей до мая месяца 1942 года.
С 10 октября противник пытается насадить во всех населенных пунктах полицию и старост. Села, расположенные подальше от леса, пошли на это, и сразу же появились по селам на самых видных местах виселицы.
Передо мной стал вопрос: не только наносить ущерб противнику, но и необходимо держать связь с населением. И во всех тех селах, в которых мы проводили работу, не было ни полиции, ни виселиц. Убедившись на практике, что наша […][10] работа оказалась очень большой, мы ее расширили и заложили в селах своих агитаторов и распространителей листовок и [сообщений] Информбюро. И в ближайшее время к нам начало прибывать пополнение для активной борьбы.
Зная о том, что в соседних районах должны быть партизанские отряды, мы, наряду с повседневной работой, начали разыскивать их для установления связи с ними. И к 15 октября [19]41 года я уже знал, что существуют Шалыгинский и Глуховский отряды. И через несколько дней я установил связь с ними. Вышеперечисленные отряды еще пассивничали, правда, они и были небольшие. Шалыгинский насчитывал в своем отряде 13 человек и Глуховский — 22 человека.
А 17 октября ко мне прибыли связные от Руднева Семена Васильевича, находившегося уже в Новой Шарповке на опушке Спадщанского леса. 18 октября прибыл ко мне в штаб Руднев С.В., и мы с Рудневым решили объединиться для совместного действия. У меня уже было на счету более десяти [подорванных] автомашин противника с живой силой и боеприпасами. Я за короткий срок обучил минному делу[11] 4-х человек, и [мы] напрактиковались извлекать мины на минных полях и использовать их на дорогах против немецкого автотранспорта и техники.
Несмотря на то что вся группа Руднева прошла курсы [подготовки] в Сумах, все же их не научили, как нужно использовать мины, извлеченные на минных полях. И Семен Васильевич при объединении [отрядов] сразу выдвинул вопрос увеличить группу минеров. Согласившись с его предложением, мы 18 октября перестроили объединенный отряд, доведя разведку отряда до 12 человек, группу минеров до 8 человек с обязательным изучением минного[12] дела всеми бойцами, агитгруппу из 5 человек.
В этот же день было решено о том, что я остаюсь командиром, а он [Руднев] комиссаром. Установивши связь с командирами Глуховского и Шалыгинского партизанских отрядов через нашу оперативную Воргольскую группу Кириленко, я назначил на 19 октября, на утро, совещание командиров для увязки действий и перехода Глуховского и Шалыгинского п[артизанских] о[трядов] к активным действиям. Тем самым [мы] заводили бы противника в заблуждение, потому что активные действия одного нашего отряда привлекли [бы] к себе все внимание противника (разведданные). А к этому времени прибыл бы и Семен Васильевич [Руднев].
Правда, [немецкие] танки, напавшие на Спадщанский лес, не дали нам окончательно договориться по выдвинутым мною вопросам. Но наш выигрыш в бою: один танк нами подорван и сожжен и один танк захвачен и поставлен на вооружение отряда.
20 октября противник попытался нас отблагодарить за два уничтоженных с экипажами танка 19 октября. [Он] бросил против нас 5 танков, одну танкетку и на 14 автомашинах пехоту и повел наступление на Спадщанский лес по двум направлениям. Мы к этому за ночь подготовились, заминировали дороги не только в лесу, но и все доступы. Замысел противника был мною разгадан, и до рассвета наши оперативные группы находились на позициях. И резерв был поставлен на позицию, т. е. во второй линии нашей обороны, правда, из 62 человек личного состава. Резерв был не очень велик, ну а все-таки резерв.
8
Имеются в виду жители г. Конотоп Сумской области.
9
В личных документах С.А. Ковпака имеется запись о том, что его связными были обнаружены два советских летчика (Воскресенский и Калинин), сбитые немцами 19–20 сентября 1941 г. Вначале их прятали среди местного населения в селах Пруды и Сафоновка, а потом, 6 октября, привели в Путивльский партизанский отряд. После выздоровления летчики, вместе с Харьковским партизанским отрядом Н. Воронцова, отошли к Брянским лесам, чтобы оттуда перейти линию фронта.
10
В тексте неразборчивое слово.
11
В тексте — минерному.
12
В тексте — минерному.