Бриллианты для невесты

Та с любопытством на нее уставилась:

О большом одолжении? Больше, чем пентхаус? Давай, Ади.

Я надеюсь, ты позволишь мне... э-э... взять на этот год Отиса. О, Эмми, я знаю, он твой, и понимаю, какое это безумие — тащить беднягу через всю страну, но за последние несколько недель мы так подружились. Каким-то странным образом — и, пожалуйста, не смейтесь надо мной — он кажется мне моим счастливым талисманом. С его появлением в моей жизни все встало на свои места. Ты не будешь против?

Адриана знала, Эмми возражать не станет — более того, придет в экстаз от желания подруги оставить у себя попугая, — но от нее, Адрианы, не убудет, если она позволит Эмми думать, будто та делает ей большое одолжение, верно же? Маленький подарок лучшей подруге.

Эмми хмыкнула, делая вид, что размышляет.

Полагаю, это возможно. В смысле, кто я такая, чтобы отнимать чей-то талисман? Если хочешь забрать Отиса с собой, тогда он, конечно, твой.

За Отиса, — сказала Ли, поднимая свою чашку.

За Эмми и ее день рождения. Бессмертными словами нашей официантки — пусть каждый выглядит в тридцать лет так же хорошо! — кивнула Адриана, следуя ее примеру.

Эмми чокнулась с подругами:

За три неокольцованных чуда. Желаю, чтобы в ближайшие тридцать лет мы оставались такими же чудесными, но, если повезет, не такими неокольцованными.

Пью за это! — сказала Ли.

Я тоже, — поддакнула Адриана, с волнением думая о будущем. — Будьте здоровы, queridas. За нас.

Три месяца спустя

Эмми! — позвала Ли из бывшей спальни Адрианы, которая легко сделалась ее собственной, когда туда принесли ее пушистое покрывало, стопку фотографий в серебряных рамках и любимое кресло для чтения. — Машина внизу. Мы опоздаем!

Она услышала топот подруги, бегавшей из комнаты в комнату и бросавшей в чемодан все, что подворачивалось под руку.

Ты не видела мой айпод? А зарядку к телефону? Ничего не могу найти!

Ли застегнула свой тщательно уложенный чемодан на колесиках и аккуратно положила на него сумку из того же комплекта. Мысленно пробежалась по списку и, убедившись, что ничего не забыла, выкатила вещи в прихожую. Вошла в комнату Эмми — бывшую гостевую, направилась прямиком к комоду и достала айпод и зарядное устройство из огромного стеклянного аквариума, который Эмми использовала для складирования всякой всячины.

Вот. Бросай это в сумку и поехали. Мы не можем опоздать на рейс!

Ладно, ладно, — забормотала Эмми, рывками расчесывая волосы. — В такой час не то что ехать куда-то, вставать-то грех. Я делаю, что могу.

Потребовалось еще пятнадцать минут, чтобы выдворить Эмми из квартиры, и еще десять, чтобы автомобиль объехал вокруг квартала, подобрал их и направился в аэропорт Кеннеди. Они на полчаса отставали от графика, предпочитаемого Ли — если авиакомпании предлагают приезжать в аэропорт за два часа до вылета, это не значит, что за два с половиной хуже, — и в обычных обстоятельствах Ли была бы вне себя, но сегодня, слишком взволнованная, она не позволяла себе тревожиться. В последний раз они видели Адриану почти три месяца назад, на прощальном развеселом ужине в отеле «Уэйверли» вместе с двадцатью пятью ее ближайшими и дражайшими друзьями, и наконец летели на Запад ее проведать.

Как только Адриана уехала, Эмми даже не потрудилась уведомить хозяев — просто заплатила за два месяца и немедленно съехала. Ли думала, что потребуется некоторое время на продажу квартиры — в конце концов, ей понадобился почти год, чтобы найти ее, — но маклер позвонил через два дня после первого просмотра. В итоге она продала квартиру той самой паре, которая ее смотрела (только что обручившейся, естественно, и от восторга витавшей в облаках), выручив на двенадцать процентов больше, чем заплатила за нее год назад. Даже с вычетом комиссии маклеру Ли достаточно заработала на своем первом вложении, чтобы обеспечить себе несколько месяцев абсолютного ничегонеделания – ну по крайней мере ничего в конструктивном смысле – до начала занятий в сентябре.

– Значит, мы поедем в «Айви»? – спросила Эмми. – Ты можешь сказать, конечно, избитое клише, банальность и все такое, но это наш оценочный бранч. Я думаю, мы должны пойти на него.

Несмотря на предрассветный час, Эмми болтала без умолку.

– Не знаю, – ответила Ли, надеясь, что это несколько охладит подругу.

– Ты можешь поверить, что с того первого ужина в «Уэйверли» прошел год? – спросила Эмми.

– Ужас, правда? Кажется, это было вчера.

– Вчера? Ты с ума сошла. Кажется, это было десять лет назад. Прошедший год был, наверное, самым долгим в моей жизни. Время словно стояло на месте. Можно подумать, я живу в каком-то застывшем …

– Эм, дорогая, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но, прошу тебя, помолчи. Только пока мы не доберемся до места, – взмолилась Ли.

Эмми подняла руку и кивнула.

– Все понятно. Никаких обид. Сама не знаю, что на меня нашло. Можно подумать, изнеможение и эта невольная потребность говорить связаны между собой. Чем больше я устаю, тем болтливее…

– Прошу тебя.

– Прости. Прости, пожалуйста.

Зазвонил телефон Ли. Она разволновалась, увидев, кто звонит.

– Привет! – еле выговорила она. – Почему ты так рано встал?

– А если я специально поставил будильник, чтобы пожелать тебе счастливого пути? – спросил Джесс усталым, но довольным голосом. – Что бы ты сказала?

– Я бы сказала, что ты отъявленный лгун и должен рассказать мне подлинную историю.

Он засмеялся, и Ли почувствовала, что улыбается. Даже при звуке его голоса у нее кружилась голова от волнения.

– В таком случае ты, вероятно, уже поняла, что я не спал всю ночь. Буквально сидел, дожидаясь, когда можно будет тебе позвонить.

– Что не спал всю ночь – я верю, но вот насчет «дожидался» попробуй-ка еще раз.

Она повернулась и увидела, что Эмми сердито на нее смотрит, ладонями изображая открывающийся и закрывающийся рот. Ли улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй.

– Хорошо, сдаюсь. До трех я писал, а с трех до шести играл в «Большую кражу автомобилей», потом – кофе, потом звонок. Более правдоподобно? – спросил он.

– Значительно.

Ли пришла бы в ужас, обнаружив пристрастие к компьютерным играм у любого другого мужчины. Когда-то оно стояло в ее списке качеств, неприемлемых ни под каким видом (наряду с избытком волос на спине, потливостью, склонностью к туалетному юмору и любому типу религиозного фундаментализма), но несмотря на горячее неодобрение (насмешливое закатывание глаз, бесконечное подтрунивание), Ли втайне находила это очаровательным. Сказать по правде, ей даже нравилось, когда он позволял ей выбирать снаряжение для банды в начале каждой игры. Любовь ли это? Ли еще не готова была ответить на данный вопрос, но, должно быть, нечто очень близкое.

– Ты в машине? – спросил он.

Ли вздохнула, представив его лежащим под одеялом, чтобы поспать несколько часов, перед тем как отправиться в «Эстию» для полуденной выпивки.

– Мы уже почти приехали, так что мне пора. Скучаю по тебе.

– Скучаю по тебе, – прошептала Эмми. – О, Джесс, малыш, я так по тебе скучаю. Как я проживу целых четыре дня, не видя тебя? Боже мой, как двое несчастных влюбленных!

Ли протянула руку, чтобы ткнуть подругу в бок, но Эмми ухитрилась распластаться по дверце автомобиля.

Что она говорит? — спросил Джесс.

Ничего, — засмеялась Ли. — Я позвоню тебе, когда мы приземлимся, хорошо? Засыпай.

Из-за Эмми она не стала целовать его в трубку.

Боже мой, это было бы тошнотворно, не будь так ужасно интересно, — с долгим театральным вздохом произнесла Эмми.

Это тошнотворно, Ли понимала, но была слишком счастлива, чтобы обращать внимание. Джесс беспрестанно звонил ей в течение двух месяцев после «того инцидента», как оба они теперь его называли, посылал е-мейлы и эсэмэски, оставлял сообщения у ее помощницы по три, четыре, пять раз на дню. Но она отметала его попытки связаться, не желая еще больше портить свою и без того уже загубленную жизнь. Несмотря на ощущение сложности, все было просто: сколько бы раз он ни позвонил, ни извинился, ни попытался бы объясниться, факт оставался фактом — Джесс женат. Точка. Ли и так уже совершила достаточно большую ошибку, переспав с ним, зачем же все усугублять еще более тесными отношениями.