Бриллианты для невесты

Никаких журналистов или фотографов в моем доме, никогда.

Я об этом слышала, — согласилась Ли, невольно вспомнив фотографию квартиры Рассела на целый разворот, которую увидела в «Элль декор» еще до их знакомка фотография иллюстрировала статью о лучших холостяцких квартирах Нью-Йорка и подана была в качестве основного блюда — ультрасовременная студия на втором этаже бывшего склада в Трайбеке. В то время Ли сосредоточенно изучала фотографии кухни, достаточно просторной для приема гостей, деревянной кровати-платформы, низкой, как положенный на пол матрас, и ванной комнаты, словно взятой из отеля «Уолдорф» и поставленной в центре апартаментов. Ли прочла, что площадь квартиры свободной планировки составляет двести двадцать квадратных футов, включает огромные окна и деревянные полы, покрытые черным лаком, но только при третьем их свидании увидела все это великолепие воочию. С тех пор она проводила там как можно меньше времени — вся эта сталь, черный лак и острые углы нервировали ее больше обычного.

Джесс сел за стол и знаком предложил Ли занять место напротив. Еще раз глотнув пива, он с глубоким вздохом расстегнул застежки на обтрепанной холщовой почтовой сумке, вынув из нее стопку листов бумаги формата телефонной книги, обеими руками подал ее Ли жестом официанта-азиата:

Будьте снисходительны.

Мне казалось, вам нужна честность, а не снисходительность? — Ли взяла рукопись и положила перед собой, едва сдерживаясь, чтобы тут же не заглянуть в нее. — «Никто не говорит со мной откровенно, меня все балуют, поддакивают, а мне нужен редактор, который скажет все как есть». — Она воспроизвела его слова, произнесенные, как ей передали, во время первого посещения Генри.

Джесс закурил.

– Это все бравада. Болтовня. Я совершенное дитя, которое едва выносит конструктивную критику, не говоря уже о хорошей порке.

Ли положила ладони на стол и улыбнулась.

Что ж, это делает вас, Джесс Чэпмен, абсолютно похожим на всех остальных известных мне авторов.

Господом Богом я себя пока еще не считаю, но с недостатков уверенности, подрывающим силы, и постоянным сомнением и самобичеванием справиться могу.

Джесс поднял сигарету, прося слова.

Ну-ну, давайте-ка не будем забегать вперед. Это, он указал на рукопись, — лучший вклад в литературу последнего года, если не десятилетия — я уверен. Я лишь просил немного сочувствия на тот случай, если вы наткнетесь на абзац или два, которые вам не понравятся.

Ах да, конечно. Абзац или два. Уверена, и этого не наберется, — кивнула Ли с напускной серьезностью.

Великолепно. Рад, что в этом мы с вами согласны. — Помолчав, он пристально посмотрел на нее. — Ну?

Что — ну?

Вы не собираетесь читать?

Начну, как только вы оставите меня одну.

Джесс округлил глаза:

Одну? Не знал, что такова стандартная процедура.

Ли засмеялась:

Вам, так же как и мне, известно, что здесь нет ничего от стандартной процедуры.

Джесс сделал невинное лицо:

Понятия не имею, о чем вы говорите.

Согласно стандартной процедуре, вашу книгу редактировал бы мой начальник, а не я. Согласно стандартной процедуре, я прочла бы вашу рукопись — или даже всего лишь план и главу на выбор, — прежде чем ехать два с половиной часа для встречи с вами. Согласно стандартной…

Джесс поднял руки, словно защищаясь, и объявил:

Мне это наскучило. Крикните, если что-то понадобится. Я прилягу наверху.

И без лишних слов исчез в доме.

Прошла минута или две, прежде чем Ли ощутила, что ее ногти впиваются в ладони. Он пытался лишить ее самообладания или всегда так себя ведет? Шутил насчет сверхчувствительности к критике, или думает, будто написанная им книга ‒ о чем бы она ни была — действительно второе его пришествие, или все это просто маска? Он мог быть таким обаятельным, непосредственным и остроумным, а потом — раз! — щелкает переключатель, и Джесс опять превращайся в нахального придурка, каким все его называют.

Ли посмотрела на часы и увидела, что до заселения в гостиницу остался час, поэтому, глотнув «Кровавой Мэри» и с вожделением посмотрев на оставленную Джессом пачку сигарет, приступила к чтению. Действие романа начиналось в клубе иностранных журналистов в Пномпене и велось от имени снятого с должности, сильно пьющего американца, показавшегося Ли очень знакомым. Не плагиат, но достаточно банально — на ум немедленно пришли «Конец одного романа», «Тихий американец» и «Аутодафе»[29].

Само по себе это ее не обеспокоило — достаточно легко изменить, — но по прочтении еще нескольких страниц тревога Ли усилилась. Сама история — о парне двадцати с небольшим лет, первая же книга которого неожиданно стала бестселлером, — захватывала своим бесстыдством, что неудивительно, учитывая личный опыт автора. Тревогу вызвала манера письма — плоская, неоригинальная, временами даже нудная. Совершенно не похожая на стиль Джесса. Ли глубоко вдохнула и напомнила себе, что могло быть куда хуже. Окажись катастрофическим сюжет — и она не знала бы, с чего начать.

Когда через час Джесс вернулся, с мутным взором, но сменив пиво на бутылку воды, Ли начала осознавать свое положение. Каким образом она, Ли Эйзнер, младший и до сих пор не имевший дела с авторами бестселлеров редактор, должна сказать одному из самых успешных в литературном и коммерческом отношениях писателю своего поколения, что в настоящем виде его последнее творение никогда не пробьется в список бестселлеров? Ответ прост: она не скажет.

Джесс зажег сигарету и подвинул пачку к Ли.

Расслабьтесь же немного. Вы целый день не сводите с них глаз.

– Да?

Он кивнул.

И Ли последовала его совету. Ни секунды не колеблясь и лишь мимоходом подумав, как разочаруется Рассел, если узнает, она вынула из пачки сигарету и жадно нагнулась к протянутой Джессом спичке. Первая затяжка обожгла легкие и оказалась резкой на вкус, но вторая и третья пошли лучше.

Целый год псу под хвост, — сокрушенно сказала она и снова затянулась.

Джесс пожал плечами:

Вы не показались мне человеком, злоупотребляющим выпивкой, наркотиками, едой или... да хоть чем-то. Если выкуренная время от времени сигарета доставит вам удовольствие, почему его не получить?

Если бы я могла курить время от времени, то так бы и делала. Беда в том, что, выкурив одну, десять минут спустя я начну уничтожать пачку.

А, значит, все же и у мисс Все Продумано есть какая-то слабость, — улыбнулся Джесс.

Отлично, я рада, что моя борьба с вредными привычками вас забавляет.

Считаю это не столько забавным, сколько подкупающим. — Он помолчал, видимо размышляя. — Да, полагаю, это и забавно.

Спасибо.

Указав на рукопись, Джесс осведомился:

Есть уже какие-то соображения или в стандартную процедуру не входит обсуждение с автором до окончания чтения?

Он глотнул воды из бутылки.

Обрадовавшись, что Джесс дал ей путь к отступлению, Ли туманно ответила:

Я прочла только семьдесят страниц и хотела бы дочитать до конца.

И кашлянула.

Джесс посмотрел на нее напряженным взглядом, от которого ей стало не по себе. Казалось, он ищет на ее лице ответы, и после почти минутного молчания Ли почувствовала, что краснеет. Тем не менее Джесс промолчал.

– Тогда мне, наверное, нужно... э... зарегистрироваться в гостинице, — сказала Ли, бросая сигарету в импровизированную пепельницу, которую Джесс сделал из бутылки «Поланд спринг».

– Да.

– Мне вернуться потом сюда, или вы предпочтете встретиться в другом месте? В холле отеля? В кафе? Как насчет четырех или четырех тридцати?

Напряжение было ощутимым и нервировало, но Ли приказала себе замолчать.

Приезжайте сюда, но только прочитав рукопись.

Ли засмеялась, но тут же поняла, что Джесс не шутит.

Мне понадобятся еще пять или шесть часов как минимум, чтобы прочесть ее до конца. Мы могли бы договориться хотя бы о сроках. — Поняв, что это звучит как просьба, Ли придала своему голосу авторитетности: — Генри четко дал понять, что крайний срок неизменен.

29

Речь идет о романах Грэма Грина и Эрика Сигала.