Бриллианты для невесты

Мадам? Прошу вас, не кладите ноги в обуви на мебель.

Кто это? — спросила Ли..

Простите?

Эмми взглянула на мужчину; на мгновение ее охватила робость, быстро сменившаяся раздражением.

Я попросил вас убрать обутые ноги со стула. Мы здесь так не сидим.

Мужчина словно прирос к месту и не сводил взгляда Эмми.

Эмми, что происходит? Кто это?

Эмми, обычно тушевавшаяся при подобных стычках, почувствовала, как ее захлестывает злая волна. Она прочь забыла про Ли и сердито посмотрела на мужчину.

– Мы здесь так не сидим? Это вы мне сказали?

Ли засмеялась:

– Объясни ему, как должно быть.

Эмми устроила целое представление из громкого разбора по телефону.

– Я сижу в холле, потому что в номере у меня чертовски темно для чтения... просто сижу, заметь... и одну ногу подобрала под себя. А хочешь знать, что у меня на ногах? Балетки. В смысле, не туфли без каблуков, а настоящие шлепки без задников. Я — гостья, а он выговаривает мне, как ребенку!

Эмми подняла взгляд на мужчину. Тот покачал головой, словно говоря: «невежественная американка», и отвернулся, точнее, сделал пируэт.

– Придется полюбить французское гостеприимство, — заметила Ли. — И, полагаю, ты еще не начала искать себе любовника?

– Отличный ход. Не думай, что тебе удастся так легко сменить тему.

– Эм, я действительно ценю твое внимание, но не хочу больше об этом говорить, ладно? Уверена, все образуется.

«Вот это выдержка!» — подумала Эмми. Ли просто требовалось немного времени, чтобы разобраться со своими мыслями, осознать, что действительно важно. Нужно все- то лишь подумать, и Ли поймет, что говорит глупости.

– Ладно. Возвратимся к кольцу.

– Оно без преувеличения красиво, — тихо сказала Ли. — В классическом стиле. И как он только узнал, что мне понравится такое... я и сама не догадывалась. Мы никогда не ходили вместе по магазинам, не рассматривали витрины, мы даже никогда об этом не говорили.

– Это к вопросу об отношении к тебе Рассела. Какой оно формы?

– Большой камень «изумрудной» огранки в окружении камней поменьше, на тонком платиновом ободке.

Эмми присвистнула.

Звучит потрясающе. Ты действительно не подозревала?

Последовала долгая пауза. На мгновение Эмми о показалось, что их разъединили, но затем она услышала тяжелый вздох Ли.

Ты хорошо себя чувствуешь, милая?

О, со мной все в порядке. Просто небольшое сердцебиение. Знаешь, наверное, переволновалась.

Эмми прижала мобильник к уху, отчаянно желая услышать смех и девчоночий энтузиазм человека, который только что обручился, но понимала, что не услышит. Ли не собиралась веселиться и вести себя по-девчоночьи. Она была забавной, разумной, преданной и подверженной неврозам, но не хохотушкой. Может, Ли чувствовала себя неловко, описывая кольцо, поскольку все ожидали, что первой будет Эмми. Эмми вспомнила тот ужин несколько месяцев назад, когда возбужденно сообщила Ли и Адриане, что Дункан спросил, какого размера кольца она носит. Не самый романтический в мире жест, думала сейчас Эмми, но определенно указывавший на приятные события. Она покраснела при воспоминании о своем волнении и решила избавить Ли от дальнейшей жалости.

А что ты подарила ему на годовщину? — излишне бодро спросила Эмми.

Новая длительная пауза. Как будто Ли пыталась успокоить дыхание.

Ли?

Прости, со мной... э... все в порядке. Просто немного... э... я подарила ему сумку для ноутбука. Оранжевую. – Она снова глубоко вдохнула и кашлянула. — От «Барниз».

Эмми попыталась скрыть изумление.

Рассел наконец-то обзавелся ноутбуком? Никогда не думала, что доживу до этого дня. Как тебе удалось его убедить?

У него по-прежнему нет ноутбука, — вздохнула Ли. — О, Эмми, хуже меня нет человека!

– Дорогая, что случилось? Я не понимаю. Ты собираешься купить ему ноутбук? Круто! Ты же не могла знать, что в тот вечер он сделает тебе предложение. Не переживай. Рассел последний, кто расстраивается из-за подобных вещей.

Новая долгая пауза, а когда Ли все же заговорила, Эмми поняла, что та плачет.

– Я подарила ему оранжевую сумку для ноутбука, не хватило терпения выбрать что-то особенное, — покаялась она. ‒ Я позвонила в магазин и продиктовала номер своей кредитной карты, и вот что мне прислали. Сумку для ноутбука! Для человека, у которого и ноутбука-то нет. Оранжевую. — Она шмыгнула носом. — Рассел терпеть не может яркие цвета.

Ли, хорошая моя, не надо себя терзать. Рассел так тебя любит, что попросил провести с ним остаток жизни. Не позволяй какому-то глупому подарку становиться на пути. Спорим, он не обратил на это внимания, ну?

Он посмеялся, но я видела, что он обиделся.

Он большой мальчик, Ли. И справится с маленькой неувязочкой, получившейся с подарком. — Обе они знали, что это не так, но уточнять не стали. — Поэтому скажи мне, остальные хоть рады?

Ли послушно описала реакцию матери, Адрианы, родных Рассела, в нужных местах вворачивая шутку или забавное наблюдение. И только когда они распрощались, пообещав более основательно поговорить па следующий день, Эмми почувствовала тревогу. Может ли в отношениях Ли и Рассела Действительно возникнуть проблема? Неужели у Ли и впрямь есть серьезные сомнения? «Категорически нет, — Решила Эмми. — Просто нервы. Волнение, шок и ничего более серьезного». Она не сомневалась, что все сгладится, как только немного уляжется волнение. Возвращаясь к своему компьютеру, Эмми собралась с духом, чтобы попросить у враждебного официанта еще кофе.

Pardon?

Мужской голос раздался над ее правым плечом, но э не сомневаясь, что очередной работник отеля готовится карать ее за новые прегрешения, проигнорировала его.

Простите? — настаивал человек. — Извините, что вам мешаю.

Эмми подняла глаза, не забыв в последний момент напустить на себя немыслимую скуку и неудовольствие, что ее отвлекают. Но едва ответив: «Да» самым раздраженным тоном, на какой только была способна, немедленно об этом пожалела. На нее смотрел классически красивый парень: густые темные волосы, симпатичные морщинки в углах глаз, непринужденная улыбка, ровные белоснежные зубы — все это делало его чрезвычайно притягательным. Его внешность не разила наповал, и он не обладал сексуальностью кинозвезды, но приятные черты лица в сочетании с явной доброжелательностью породили у Эмми мысль, что ни одна здравомыслящая женщина не сочтет его некрасивым.

Привет, — пробормотала Эмми и подумала: «В точку. Претендент номер один».

Он послал ей еще одну улыбку и вопросительно посмотрел на соседний стул. Эмми лишь кивнула, наблюдая, как он садится. Мужчина оказался моложе, чем ей изначально показалось, возможно, нет еще и тридцати. Молниеносно произведенная оценка — отточенная настолько, что стала почти инстинктивной — выдала все положительные моменты. Прекрасного фасона, однако непарадный хлопчатобумажный пуловер темно-синего цвета поверх белой рубашки. Хорошие джинсы, по счастью, без специально сделанных прорех, чрезмерной потертости, логотипов, заклепок, вышивки или карманов с клапанами. Простые, но элегантные коричневые туфли. Средний рост, накачан, но без фанатизма, ухожен, мужественен. Ну разве что джинсы чуточку тесноваты.

Вдохновленная его обращением и не забывая, что единственные мужчины, с которыми она до сих пор разговаривала во Франции, работают в «Костесе», Эмми улыбнулась:

– Меня зовут Эмми.

Он тоже улыбнулся и протянул руку. Ни колец, ни обгрызенных ногтей, ни полированных — все добрые знаки.

– Пол Уайкофф. Я невольно слышал, что сказал вам этот придурок…

Проклятие! Очевидное отрицать не станешь: несмотря на качественные джинсы, хорошие манеры и прочие достоинства, Пол говорил по-английски с американским акцентом. Он, без сомнения, родился и вырос в Штатах или, возможно — в самом экзотическом случае, — в Канаде. Эмми была горько разочарована.

– ...просто невероятно, правда? Не устаю удивляться, сколько людей готовы платить за плохое обращение.