Страница 48 из 53
Выражение лица Гумилева мгновенно изменилось - будто бы прежнее было маской, которую ее владелец отбросил за ненадобностью.
- При чем здесь Катя? - холодно спросил он.
- А при том, - гаркнул Шибанов, наступая на Гумилева. - Я тебе ясно сказал: не трогай ее! А ты ей тут розы носил, пока меня не было? Пока я Попугая твоего несчастного искал!
- Нашел?
- Что? - капитан на мгновение запнулся. - Не твое дело, что я нашел, а что нет. Твое дело было - от Катьки подальше держаться. Не смог удержаться - ну, извини тогда…
Он открытой ладонью ударил Гумилева по лицу. Удар был не сильный, но обидный - вроде хлесткой пощечины. К тому же капитан попал Льву по кончику носа, и на гимнастерку Гумилева брызнула кровь.
Шибанов ожидал, что Лев бросится в драку, и был готов свалить его двумя точными ударами. Но Гумилев, напротив, отступил на шаг и выставил вперед пустые ладони.
- Я не буду с тобой драться, - сказал он хрипло. - Ты тяжелее меня на сорок килограммов, и ты лучше боксируешь.
Капитан удивленно поднял брови.
- Это надо понимать так, что ты все понял и просишь прощения?
- Casse-toi, minable, - почему-то по-французски отозвался Гумилев. - Этого ты не дождешься. Я вызываю тебя на дуэль.
Шибанову показалось, что он ослышался.
- Что-что? - переспросил он. - На дуэль?
Гумилев вытер с лица кровь и кивнул.
- Да. Американская дуэль, на двух пистолетах. Как нам рассказывал Жером.
- Ты что, больной? - капитан участливо посмотрел на Гумилева. - На каких, на хрен, пистолетах? Хочешь разобраться по- мужски - давай драться. Не хочешь - вали отсюда, но к Катерине больше не подходи.
- Трус, - сплюнул Лев. - Я так и знал, что ты соскочишь…
- Ты мне свои блатные штучки брось, - сказал Шибанов. - Соскочишь - не соскочишь… Где ты сейчас пистолеты возьмешь - это первый вопрос. Они все в оружейке под замком. И как потом буду все это Жерому объяснять - это вопрос номер два.
- Почему ты решил, что объяснять будешь ты? - прищурился Гумилев. - Да в общем-то какая разница - все равно ты струсил.
Капитан взбеленился.
- Потому что объяснять будет тот, кто останется в живых. А у тебя шансов нету, салага!
- Ну, вот и давай проверим! А оружейка, замок - это все разговоры в пользу бедных. Или тебя не учили вскрывать замки?
- Думаешь, взял меня на слабо? - криво усмехнулся Шибанов. - А ты понимаешь, что с нами сделает начальство, когда узнает про твою дурацкую затею? Я сейчас даже не Жерома в виду имею…
- Я же говорил, что ты трус, - повторил Лев упрямо. - Какая разница, чего ты боишься - пули или выволочки от начальства. Хотя выволочки даже как-то унизительнее…
- Поговори у меня еще, умник, - с угрозой сказал Шибанов. - Тебе хорошо - дальше Магадана все равно не пошлют. А с меня погоны снимут и в штрафбат отправят.
При этих словах он вспомнил закадычного приятеля Лешу Бричкина, вызвавшего на дуэль своего командира. Воспоминание это его расстроило: выходило, что он, Шибанов, сейчас ведет себя как Лешин комполка, трус и мерзавец.
- Что ж, - пожал плечами Гумилев. - Дело твое. Но я оставляю за собой право рассказать Кате о том, как ты струсил принять мой вызов.
Капитан одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и схватил соперника за грудки.
- Только посмей, вошь лагерная!
Гумилев улыбнулся ему в лицо. Кровь тоненькой струйкой стекала из его разбитого носа.
- Вот ты и заговорил на своем языке, гражданин начальник.
Шибанов отбросил его в сторону.
- Ладно! Ищешь смерти - я тебя отговаривать не стану. Пошли за пистолетами.
Солдатика, стоявшего на посту у оружейки, сняли беззвучно и чисто - пригодились уроки Жерома. Парень даже не успел понять, что происходит, а очнулся уже связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту.
- Под трибунал пойдем, - прошипел Шибанов Гумилеву, - нападение на часового - это тебе не у Пронькиных плюшки тырить…
Лев презрительно усмехнулся - видимо, считал, что на фоне предстоящей дуэли беспокоиться о столь мелком правонарушении глупо.
- ТТ, «Маузеры» или «Наганы»? - спросил он, не оборачиваясь.
- Предоставляешь мне право выбора оружия? - хмыкнул Шибанов. - Очень благородно с твоей стороны. Что ж, если дуэль у нас американская, то стреляться будем из револьверов.
Гумилев протянул ему пару «Наганов».
- Проверь, - сухо сказал он.
Шибанов крутанул барабаны, пощелкал спусковым крючком.
- Все в порядке.
- Держи, - Лев высыпал ему в ладонь горсть патронов. - Заряжай.
- Слушай, что это ты вдруг раскомандовался?
Гумилев сноровисто загонял патроны в барабаны своих револьверов. На Шибанова он даже не посмотрел.
- Ты когда-нибудь дрался на дуэли, капитан?
- А что? Можно подумать, ты у нас профессиональный бретер!
- Я дрался на трех дуэлях. И все три выиграл.
- Ого! - насмешливо протянул Шибанов. - И все они были на револьверах?
- Последняя была на топорах, - спокойно ответил Лев. - В Медвежьегорске, в лагере. Мы там валили лес, поэтому и оружие выбрали соответствующее. Расстояние - пятнадцать шагов. У каждого по два топора, заточенных так, что ими можно было бриться. Бросали по очереди, и по условиям дуэли, следовало стоять неподвижно. Ты бы смог сыграть в такую игру, капитан?
- И что ты сделал со своим противником? - недоверчиво спросил Шибанов. - Убил?
- Нет, - сказал Гумилев. - Он проиграл, потому что испугался и дернулся.
Пока они готовили револьверы, луна успела юркнуть за чернильную тучу. На расстоянии вытянутой руки человеческий силуэт размывался, превращаясь в сгусток мрака.
- Предлагаю стреляться на двадцати шагах, - сказал Лев. - Иначе только всех перебудим, а вопрос наш так и не решим.
Он сказал это так, что у Шибанова по спине пополз холодок. «А ведь он запросто может меня убить, - подумал капитан. - Повезет дураку - и привет, Александр Сергеевич! Вон Дантесу как подфартило на Черной речке!»
- Тридцать шагов, - сказал он решительно. - Это в два раза ближе, чем до мишеней, а в них мы оба с двух рук стрелять навострились.
- Не в темноте, - возразил Гумилев. - Ну, хорошо, пусть будет тридцать.
Они переговаривались так, будто между ними и не было никакой ссоры - спокойно и буднично. Словно Шибанов не бил Гумилева по лицу полчаса назад, и не обзывал его лагерной вошью.
- Что ж, - сказал капитан, когда они все приготовления были, наконец, сделаны. - «Пистолетов пара, две пули - больше ничего - вдруг разрешат судьбу его!».
- Теперь - самое сложное, - сказал Гумилев, пропустив мимо ушей классическую цитату. - Секундантов у нас нет. Можно стрелять так, как делали это ганфайтеры на Диком Западе - кто первый выхватит револьверы, но в темноте это не самый лучший вариант. Предлагаю воткнуть в землю спичку и зажечь. Когда она догорит, начнем стрелять.
- Нет, - покачал головой Шибанов. - Спичка должна быть ровно посередине, но она десять раз догорит, прежде чем ты вернешься на свою позицию. Пусть это будет не спичка, а палка, обмотанная тканью.
- Хорошо, - согласился Лев. - Но с места после того, как догорит огонь, сходить нельзя.
Капитан оторвал полоску от своей рубашки и намотал на сухую ветку. Поднес к ткани огонек своей зажигалки.
- Теперь воткни ее в землю и возвращайся на позицию, - велел Гумилев. Он стоял у своего рубежа, скрестив руки на груди. Оба «Нагана» висели в расстегнутых кобурах у него на поясе.
Шибанов хотел ответить колкостью, но сдержался. Какой смысл упражняться в остроумии, если сейчас заговорят пули? На всякий случай он подпалил тряпку с другого конца.
- Стрелять начинаем, когда огонь погаснет, - зачем-то повторил Гумилев.
Капитан быстрой рысью вернулся на свою позицию. Палка горела, но как-то неохотно. Ее мерцающий свет отбрасывал на утоптанную землю стрельбища странные тени.
«Буду стрелять ему по ногам, - решил Шибанов. - Убивать не стану. Главное, чтобы он в меня случайно не попал…»