Блокада Тень Зигфрида

- Это как? - спрашиваю. - Добить его, что ли?

Товарищ Жора смотрит на меня своими черными глазами, и у меня от этого взгляда натурально мороз по коже.

- Не забывайте, старшина, что раненый, возможно, находится в сознании и слышит нас. Так что выбирайте, пожалуйста, выражения.

И тут Николаич, светлая голова, вдруг как ляпнет:

- Но у нас же Катя есть! Может, она не только кровь умеет останавливать?

Командир поворачивается к нему и одобрительно кивает.

- Я не случайно сказал - будь мы нормальной диверсионной группой. Но мы группа необычная. У каждого из вас - ну, кроме Льва Николаевича - есть исключительные особенности. И забывать о них глупо. Старшина, думаете, я просто так приказал вам пристегнуться карабинами к поясу пилота?

Ну, я молчу. Не люблю я обсуждать эту тему. Хотя, если по правде, ребята, которых я на фронте из-под огня выносил, действительно живы оставались.

- Так что ждем Катерину, - подводит итог командир. - А дальше действуем в зависимости от того, сколько времени ей потребуется, чтобы вылечить нашего пилота.

А Катерина, как назло, задерживается. То есть она лезет, конечно, но так медленно, как будто вообще первый раз в жизни на дереве оказалась (так оно, кстати, и было - это уж она мне потом по секрету призналась). И мы ее все ждем, а пилот, как назло, начинает кровью харкать, и кажется, что промедли она еще чуточку, он прямо тут концы и отдаст.

Но вот спустилась, наконец, Катерина, и товарищ Жора ей всяких предисловий приказывает:

- Сержант Серебрякова, приступайте к выполнению обязанностей. Обследуйте раненого и примите все меры для его скорейшего лечения.

- Есть, - отвечает Катерина, - приступить к выполнению.

Повозилась с пилотом, приподняла ему голову, пульс пощупала, потом исподнее на нем задрала и говорит:

- Переверните его на живот.

Ну, мы с Николаичем осторожно так переворачиваем, а он как начнет криком кричать! Командир ему тут же какую-то тряпочку к носу - раз - и пилот сразу же затихает.

- Хлороформ, - поясняет товарищ Жора.

- У него очень сильный ушиб внутренних органов, - докладывает, между тем, Катерина. - Еще, видимо, трещина в пятом и шестом шейных позвонках. Ну, и сотрясение мозга, но это уже не так серьезно.

- Лечите, - приказывает командир. - И помните - времени у нас нет.

И начинает Катерина свое лечение. Да только не лечение это вовсе, а ворожба какая-то. Одну руку держит у пилота на шее, другой водит над спиной, как будто гладит. И лицо у нее при этом становится такое, как будто ей не двадцать лет, а все сорок.

Шибанов рот открыл, чтобы что-то спросить, но товарищ Жора сразу палец к губам - тишина! И стоим мы вокруг Катерины, смотрим беспомощно, как она над переломанным пилотом колдует, а вокруг тихо-тихо, только сосны в вышине скрипят да дятел вдалеке - тук-тук-тук, тук-тук-тук.

И проходит так десять минут, двадцать. А потом командир по часам своим пальцем щелкает - все, нету больше времени. И Катерину за плечо трогает - заканчивай, мол.

Она поднимается, а ее шатает, как пьяную. И глаза такие, словно она не спала трое суток.

- Все, - говорит, - товарищ Жером, я, что могла, сделала. Теперь все, что ему нужно - это воротник на шею и полный покой. Транспортировать его отсюда пока что крайне нежелательно.

- Жить будет? - спрашивает командир.

- Не только жить, - пытается улыбнуться Катерина, только плохо это у нее получается. - Уже через пару дней вернется в строй. А если бы я еще час с ним поработала - то и раньше.

- Старшина, - говорит мне Жора, - сооруди товарищу пилоту жесткий воротник из подручных средств.

Ну, это дело несложное. Взял ножик, нарезал бересты, в несколько слоев свернул - вот тебе и воротник.

Одели мы это сооружение пилоту нашему на шею. Командир дал ему понюхать какой-то гадости из тюбика - он очнулся.

- Слушайте меня, товарищ летчик, - говорит Жора. - Травмы ваши не опасны, если только вы ходить не будете и головой вертеть. Вот вам фляга с водой, вот сухпай, а вот пистолет с двумя обоймами, чтобы от диких зверей отстреливаться. Хотя никого, крупнее ежика, в этих лесах, по-моему, не встречается. Лежите, отдыхайте. Часов через шесть - семь мы вас заберем.

- Как не опасны, - цедит пилот сквозь зубы, - если я с такой высоты на спину упал? Вызовите помощь, или пристрелите меня здесь к чертовой матери!

- Отставить истерику, - командир ему отвечает. - Приказываю лежать и отдыхать. А если вы через два-три дня не будете снова летать, то можете считать меня лжецом и бесчестным человеком.

Короче, оставили мы пилота под сосной прохлаждаться, подкатили свои вещмешки, да и побежали вслед за Жорой в лес.

- А что, - спрашиваю, - планер-то наш так и останется на деревьях висеть?

- Да, - говорит, - у нас был билет в одну сторону. Обратно по-другому добираться будем.

Пробежались по лесу километров этак десять. Катерина совсем выдохлась - так-то она бегает будь здоров, а тут, видно, у нее все силы на лечение и ушли.

- Привал, - командует, наконец, Жора. Ну, нас дважды просить не надо - повалились в траву, как подрубленные.

Тут он достает из внутреннего кармана запечатанный сургучом пакет и смотрит на часы.

- Сейчас двенадцать ноль-ноль. Согласно полученному мной приказу, в это время я должен вскрыть пакет с подробным изложением нашего учебного задания.

Мы лежим, дышим. Не до задания нам.

А Жора бодрый, как будто не бежал сейчас первым, продираясь через бурелом и перепрыгивая через бочажины. Даже не запыхался ни разу - двужильный мужик.

- Итак, задание. Скрытно проникнуть на территорию охраняемого объекта «Ставка» и обнаружить штаб условного противника. Установить личность главнокомандующего войсками противника и изъять принадлежащий ему предмет. При выполнении задания огневой контакт с противником свести к минимуму, убивать главнокомандующего запрещается. Примечание: предмет представляет собой серебряные часы на цепочке. После выполнения задания группа должна отступить на охраняемый аэродром, расположенный к юго-юго-востоку от объекта «Ставка», захватить один из подготовленных к взлету самолетов и вылететь в точку «В». Примечание: на аэродроме постоянно находятся два заправленных и готовых к взлету транспортных самолета.

Прочитал он нам всю эту лабудень, и аккуратно сжег бумажку и пакет на огне зажигалки.

- Все, - спрашивает, - ясно?

- Ну да, - отвечает Шибанов, - ясно, что с такого задания возвращаются. Если это ставка Адольфа, то нас к ней и близко не подпустят, нашинкуют из пулеметов.

- Ну так надо постараться, чтобы не нашинковали, - отвечает командир. - И вот еще что - поскольку пилота с нами нет, то с извращением у нас возникают проблемы. Поэтому пути отхода надо продумать заранее.

- А вы что же, - ехидно так Шибанов спрашивает, - самолет разве водить не умеете?

- Я-то умею, - спокойно говорит Жора, - только если и со мной что-нибудь случится, кто вас вывозить будет? Надо было, конечно, еще летному делу вас обучать на всякий пожарный. Но теперь уж поздно.

- Добрая мысля приходит опосля, - соглашается капитан. - Но вообще-то я тоже немножко умею.

- Действительно? - спрашивает товарищ Жора с внезапно возникшим интересом. - В вашем личном деле это не отражено.

- Ну, мало ли что там не отражено. Я У-2 только пилотировал, дядька у меня в сельхозавиации работал, ну и показывал, что да как. А когда подрос, то и за штурвал пускал.

- Замечательно, - говорит командир. - Тогда план оставляем без изменений. Ну, отдышались? Тогда встали и пошли.

… Ну, а дальше, ребята, началась такая катавасия, что рассказать о ней связно у меня таланту не хватит. Объект, конечно, был учебный, но солдатиков туда согнали - сотни две, не меньше. Тут нам вся наша учеба и пригодилась - и как через речку незаметно перебираться, и как часовых бесшумно резать, и как под колючей проволокой ужом скользить. Все шло нормально, пока мы в центр пробирались - а была эта база, вроде нашей "Синицы», только очень чистенькая и вся какая-то отутюженная, как солдатская форма в части, где генерала с проверкой ждут. Домики стоят фанерные, на наши непохожи, перед ними цветнички, дорожки, гравием посыпанные, все культурно. Но ближе к центру, тем охраны больше. В конце концов, нашли этот штаб - а вокруг него оцепление. Не пройти, не про-