Страница 31 из 59
- Мне поговорить с тобой надо. Это очень серьёзно, Аркаш.
- Ну вот, а я надеялся на спокойный вечер, - усмехнулся он. – На работе сегодня дурдом был. Представляешь…
- Аркаша!
Он оглянулся на неё. Накрывал на стол, а когда Марина повысила голос, удивился.
- Всё-таки что-то случилось, да?
- Я же сказала. – Марина прошла к столу и села. Глубоко вздохнула, прежде чем начать. – Есть одна девочка… Её Юля зовут, ей шесть лет. И я хочу её взять к себе, Аркаш.
Его брови поползли вверх.
- Что значит – взять?
Пальцы суетливо затеребили подол юбки, но Марина тут же себя одёрнула.
- Из детдома.
- Что? Ты с ума сошла, Марин? – Исаев вернул тарелки, которые собирался достать, на полку.
- Нет, не сошла. Я должна её забрать.
- Кому ты должна?!
- Себе! Себе, Аркаша.
- Бред. Откуда вообще такие мысли?
После того, как Аркаша отреагировал так ожидаемо, Марина вдруг успокоилась и даже почувствовала себя увереннее. Страшно было только начать разговор, а сейчас нужно лишь стоять на своём.
- Эти мысли всегда были. То есть, после того, как мы узнали… Но тогда просто не решились.
Исаев в раздражении взмахнул рукой.
- Опять «мы»! Мы узнали, мы решили!.. Этого «мы» уже нет давно, ты понимаешь?
- Но я-то есть! И я хочу её забрать, мне это нужно!
- Воспитывать чужого ребёнка тебе нужно? Не говори ерунды! Это сейчас она милая и хорошая. Сколько, говоришь, ей лет? Шесть? А потом она вырастет и ещё неизвестно какой бутон раскроется!.. Это же детдом, Марина. Кто родители этих детей? Алкоголики и уголовники.
- Неправда, - она упрямо помотала головой. – Ты просто не знаешь, о чём говоришь. Да и Юля… Она сирота, понимаешь? У неё родители погибли, а потом бабушка с дедушкой умерли, и она одна осталась!
Исаев снисходительно улыбнулся.
- Это кто тебе эту сказку рассказал? Марин, мы делали большой репортаж о детских домах, и я прекрасно знаю, что ради того, чтобы ребёнка пристроить, они ещё не то скажут. Идеальная картинка нарисуется, а на самом деле…
- Господи, что ты говоришь, - расстроилась она.
- Правду.
Марина отвернулась от него и облокотилась на стол.
- Значит, ты мне не поможешь?
- Я и так тебе помогаю. Пытаюсь образумить. – Он всё-таки расставил тарелки и будничным голосом поинтересовался: - Ты ужинать-то будешь?
- Нет.
Аркаша лишь головой покачал.
- Сама себя, как ребёнок ведёшь.
- Но ты женишься на мне?
Он сел напротив неё, взял вилку, а когда Марина заговорила про женитьбу, проявил интерес.
- Конечно, - вроде бы удивился Исаев. – Как только назовёшь дату.
- Чем скорее, тем лучше. Органы опеки наверняка потребуют свидетельство о браке.
Он перестал жевать.
- Что?
- Мне нужно быть замужем, чтобы оформить усыновление.
- Марина! Чёрт… - Аркаша почти швырнул вилку на стол, она ударилась о край тарелки, упала на стол и испачкала скатерть. – По-моему, я уже достаточно ясно высказался. Мне не нужен ребёнок. Ни свой, ни тем более чужой. У меня времени на это нет.
- Как интересно, - Марина горько усмехнулась. – А когда у тебя это время появится, что будет? Ты меня бросишь и пойдёшь искать подходящую кандидатуру?
- Ты меня с кем-то путаешь, - холодно заметил он. – Я не Асадов.
Марина кивнула, не спуская с него взгляда.
- Да, ты не Лёшка. К сожалению.
Она встала из-за стола и из кухни вышла, но не прошло и минуты, как Аркаша появился в комнате. Вид у него был злой.
- А ты как хотела? Я несколько месяцев тебя уговаривал!.. Марина, выходи за меня замуж! Марина, я тебя люблю, пусть у нас всё будет, как у людей! Но ты ведь сорок пять причин каждый раз находила, чтобы мне отказать. Ты просто не хотела за меня замуж! Почему – говорить не буду, повторяться не хочется. А вот теперь ты замуж захотела! Вот только я опять не при чём, - закончил он глухим, неприятным голосом.
Марина опустилась на диван, и устало прикрыла глаза.
- Я понимаю, Аркаш, я не права была. Но я… прошу тебя о помощи. Мне это очень нужно сейчас.
- Зачем? Чтобы ты тут же обо мне забыла? Тебе ведь не до меня будет. У тебя новая идея фикс. Ребёнок!
- Но это же мой ребёнок! Мой, понимаешь? - Она с трудом перевела дыхание и постаралась продолжить спокойнее. – Они отдадут её другим людям.
- На усыновление?
- Да.
- Тогда я вообще проблемы не вижу. По-моему, всё замечательно складывается.
- Это по-твоему!
Он просто не слышал её, отказывался понимать. Они проспорили до поздней ночи, но ничего так и не решили. Марина даже хотела выпроводить Исаева домой, но тот уже улёгся в постель и показательно повернулся к ней спиной. Всем своим видом демонстрируя обиду. Марина спорить не стала, выключила свет и легла. Но в темноте переживала вовсе не их с Аркашей ссору, самую серьёзную из всех, что у них были, а вспоминала глаза ребёнка полные надежды и слова:
- Ты меня заберёшь?
Заберу. Конечно, заберу, моя хорошая. По-другому и быть не может.
Утром Аркаша попытался с ней помириться. Пока Марина раздумывала, стоя у окна, он подошёл и обнял её. Примирительно поцеловал в щёку.
- Прости меня, я вчера погорячился, кажется.
Марина кивнула.
- Да, я тоже.
Он обнял крепче.
- Я всё понимаю, Мариш. Но ты просто расстроена была в последнее время. Ты успокоишься, и всё забудется, поверь мне.
Марина чуть отстранилась.
- Значит, ты своё решение не поменял?
- Марин, ну какое решение?.. Что ты и себе, и мне душу травишь?
- Я не травлю, Аркаш, но я говорила серьёзно. За своего ребёнка я буду бороться.
Исаев фыркнул и выразительно закатил глаза. Открыл шкаф, собираясь выбрать рубашку, а Марина, внимательно наблюдавшая за ним, сказала:
- Я тоже своего решения не поменяла. Поэтому… я думаю, тебе лучше собрать вещи и уйти.
Он обернулся.
- Что?
- Ты слышал. Я просто не представляю, как мы с тобой дальше будем жить. Когда я заберу Юлю – а я её заберу! – я не хочу, чтобы она жила среди скандалов.
- Очнись, наконец! Что ты себе в голову вбила? – Исаев в сердцах швырнул чистую рубашку на пол.
- Я тебе сказала – собирай вещи и уходи! – тоже повысила голос Марина. – Всё равно уйдёшь. Не сейчас, так через месяц, через два. Так какой смысл всё это затягивать?
Он смотрел на неё со жгучей обидой.
- Ты просто никогда меня не любила.
Она отвернулась, чтобы он не видел её глаз.
- Ты прав, Аркаша, я никогда тебя не любила. Как и ты меня впрочем, - добавила Марина, когда Исаев хлопнул дверью спальни.
Непривычно тихой Калерии она сообщила, что Аркаша здесь больше не живёт. И попросила:
- Калерия Львовна, пожалуйста, соберите его вещи. Он позже за ними заедет.
Жизнь снова менялась, происходило что-то важное и судьбоносное, но Марина даже оценить происходящее по достоинству не могла. Из-за нежелания Аркаши понять её, не было ни больно, ни обидно. Просто очередная неудача постигла, Марина оттолкнулась от препятствия и поспешила дальше, туда, где был свет и улыбался ребёнок. Именно ей улыбался. И нужно было сделать всё, чтобы эта улыбка не угасла.
Она не плакала из-за ухода Исаева, даже когда он явился за своими вещами на следующий день, и был холоден и нетерпим. Изо всех сил пытался показать, что это она во всём виновата, она всё испортила. Марина не спорила и не позволила себе разреветься после его ухода, хотя очень хотелось. А вот после очередного разговора с Галиной Николаевной, при котором присутствовали представители органов опеки, прорыдала полночи.
- Они мне её не отдадут, так прямо и сказали. Даже видеться запретили. Говорят, что всё решено! А что решено, если она меня ждёт?
Антонина Михайловна погладила дочь по руке.
- Успокойся.
- Не могу я успокоиться, мама! Я её уже неделю не видела. Я даже не знаю, что там происходит!
- Я сам туда пойду, - бушевал Анатолий Петрович. – Пойду и поговорю с ними! Что значит, не разрешают видеться? Это тюрьма, что ли?