Страница 29 из 59
Марина нервно сглотнула.
- И что же, совсем никого из родственников не осталось?
Галина Николаевна лишь руками развела.
- Может и есть дальние родственники, но к нам никто ни разу не приходил.
Марина остановилась. Галина Николаевна обернулась на неё.
- Всё в порядке?
- Да…
- Так вы хотите её видеть? Марина Анатольевна, я ведь не просто так вам это рассказала, чтобы вы поняли, насколько это серьёзный шаг. Если вы на самом деле хотите…
- Я хочу.
- Ты пришла со мной погулять! – закричала Юля, как только увидела её. Бросилась со всех ног и обняла за талию. Марина крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы, потом присела перед девочкой на корточки и обняла её.
- Привет, милая.
Юля вгляделась в её лицо и помотала головой.
- Не пойдём гулять, да?
- Почему ты так решила?
- Ты грустная.
Марина заставила себя улыбнуться.
- Нисколько. Как твои дела?
- Хорошо. У одной девочки сегодня день рождения и мы её поздравляли.
- Как здорово.
Юля вдруг удивлённо распахнула глаза.
- У тебя другая сумка?
- Что? А, да, другая. Не красивая?
- Красивая… У тебя что, две сумки?
Марина рассмеялась.
- Боюсь, что больше.
- Три? Зачем тебе столько сумок? – ребёнок искренне недоумевал.
Марина пожала плечами.
- Сама не знаю. – Поправила девочке хвостики, которые были перетянуты красивыми резинками. – Какая ты красивая.
- Правда? Я хотела, чтобы красиво было. Праздник ведь! Пойдём, я познакомлю тебя с Бимом. – Юля потянула Марину за руку к своей кровати.
- Бим?
- Вот, это мой друг, его Бим зовут. – Девочка указала на старенького розового плюшевого кролика с обвисшими ушами, словно за них очень долго и упорно дёргали. Юля взяла его и прижала к себе, покачала на руках, как ребёнка. – Это мой любимый кролик.
Марина присела на детскую кроватку и притянула девочку к себе.
- Давай, знакомь нас.
- Вот, Бим, познакомься, это моя подруга, её Марина зовут. А это Бим.
Марина дёрнула кролика за ухо.
- Приятно познакомиться, Бим.
- Я его даже нарисовала, хочешь, покажу?
- Конечно.
Когда спустя пару часов, Марина вышла на улицу, никак надышаться не могла. Даже пальто не сразу застегнула. Стояла на крыльце и вдыхала обжигающий морозный воздух. Глаза горели от невыплаканых слёз, на душе тяжело и легко одновременно, невероятное состояние. Спустилась по широким ступенькам и обернулась на высокие двери. Теперь она будет здесь частым гостем.
= 8 =
- Ну, и о чём ты всё время думаешь в последнее время?
Калерия Львовна с чашкой чая присела напротив Марины, придвинула к себе блюдце с вареньем, подцепила ложечкой вишенку и отправила в рот. Марина наблюдала за ней, раздумывая, а потом решила сказать правду.
- Я решила взять ребёнка из детского дома.
Калерия шумно прихлебнула горячий чай, посмотрела на неё поверх чашки и кивнула.
- Это хорошо. Родителям говорила?
- Нет ещё. Никому не говорила. – Марина безвольно навалилась на стол. Перед Калерией можно было не притворяться, не пытаться казаться увереннее, чем есть на самом деле. Не выдавать желаемое за действительное.
- И Алёше не говорила?
Надо было сказать, что уж кого-кого, а Асадова такие новости точно не касаются, но Марина лишь головой покачала. Калерия тоже помолчала, не мешала ей думать, но хватило её не ненадолго, и принялась Марину теребить.
- Не молчи, расскажи мне.
Марина заулыбалась.
- Её Юля зовут. Ей шесть лет. Она удивительная, Калерия Львовна.
Рассказ занял довольно много времени. Марине казалось, что она часами может о Юле говорить. Со дня их встречи прошло три недели, и каждый день навещать Юлю, к сожалению, не получалось, да и Галина Николаевна Маринин пыл старалась остужать.
- Это не игрушка, поймите, Марина Анатольевна. Не надо играть чувствами девочки.
- Я хочу её забрать, - сообщила Марина директрисе два дня назад. Она носила в себе эти слова несколько недель, произнести их была готова уже давно, но каждый раз взгляд Галины Николаевны, как ей казалось, недоверчивый, Марину останавливал.
- Что значит – забрать?
Марина немного растерялась.
- Усыновить, то есть удочерить… Как это называется правильно?
- Так и называется, - вздохнула Галина Николаевна. – Это очень трудный процесс, вы знаете?
- Нет, но это не важно. Галина Николаевна, я вас уверяю, это взвешенное решение.
- Я вам верю. Только от меня ничего не зависит, поймите. Решение буду принимать не я.
- Я понимаю, - расстроилась Марина. Совсем не так она представляла себе этот разговор.
- Марина Анатольевна, вы меня тоже поймите. Времени прошло всего ничего, присмотритесь получше, пообщайтесь с Юлей, пусть пройдёт немного больше времени.
- Зачем? Время ничего не изменит, понимаете? Это мой ребёнок, - Марина открыто посмотрела на женщину.
- А ваши близкие? Они как это воспримут?
Марина поджала губы.
- Против никто не будет. Да даже если и будут, какое это имеет значение? Я взрослый человек, у меня своя квартира, я хорошо зарабатываю… Причём здесь родственники мои?
- Ребёнку нужна семья. Органы опеки будут всерьёз изучать условия, которые вы можете ребёнку предложить. И не только материальные, поймите.
- Да, понимаю, - послушно отозвалась Марина. – Нужно согласие моих родственников? – Звучало это достаточно глупо. – Письменное?
- Не злитесь, пожалуйста, - не совсем вежливо оборвала её Галина Николаевна. – Я ради вашего блага это всё говорю. Сможете убедить органы опеки, тогда ваши шансы возрастут.
- Какой-то странный у нас с вами разговор получается, Галина Николаевна. У меня такое чувство, что вы стараетесь мне на что-то намекнуть, а я никак понять ваших намёков не могу.
- Никаких намёков. Я всё говорю вам прямо и чётко. А то, что радости особой не проявила, так, извините, я за каждого ребёнка беспокоюсь, и должна быть уверена…
- Да, извините меня. Я понимаю.
На самом деле, это понимание Марине давалось с большим трудом. Её бы воля, она Юлю забрала бы домой ещё в первый день. Но это был не её родной ребёнок и ей об этом напоминали постоянно. Марине даже казалось, что её испытывают подобным образом. Не было никакой особой учтивости, никто не проявил особой радости, когда она пришла к Галине Николаевне со своим серьёзным и взвешенным решением и запретили сообщать эту новость Юле.
- Не надо заранее нервировать ребёнка, - сказали ей.
Это «нервировать» Марину больше всего задело. Она не собиралась никого нервировать!
- Я всё равно её заберу, - сказала она Калерии. – Чего бы мне это не стоило.
- Конечно, заберёшь, - уверенно кивнула та. – По-другому и быть не может.
Услышав слова поддержки, Марина улыбнулась. Чужой уверенности ей как раз и не хватало, чтобы воспрять духом.
- Я сейчас поеду к ней, ладно? И всё узнаю, про документы, которые нужно собирать.
Вот только воодушевления Марининого хватило только до того момента, как переступила порог детского дома и поняла, что ей опять не рады. Причём сегодня все как-то подозрительно нервничали. Она поинтересовалась, где Юля, а воспитательница что-то пролепетала и отправила её к Галине Николаевне.
- Что происходит? Случилось что-то?
- Ничего не случилось, Марина Анатольевна, просто вам лучше пройти в кабинет директора. Она вам всё объяснит.
- Да что же это такое-то, - пробормотала Марина, оставшись за дверью группы в одиночестве.
- Где Юля, Галина Николаевна? Что случилось?
Директриса поднялась ей навстречу.
- Марина Анатольевна, сядьте. И успокойтесь. Ничего с Юлей не случилось. Она гуляет.
- Гуляет? Очень интересно. Все дети играют в группе, а она гуляет. Вы мне что-то недоговариваете.