Mass Effect: Возмездие

Грейсон замечал таких людей с первого взгляда и тут же забывал о них. Он высматривал патрули «Когтя». Любая ответная реакция на нападение на склад должна была быть случайной и неорганизованной — «Коготь» никак не мог ожидать, что Ария нанесет по ним удар здесь, в самом центре их территории. Но эта турианская группировка — одна из немногих — регулярно отправляла вооруженные отряды на улицы своих кварталов, как средство напоминания жителям, кто здесь главный. Грейсон знал, что если они, с их обмундированием и оружием, наткнутся на один из таких патрулей, турианцы откроют огонь, не задумываясь, всего лишь потому, что таковы правила.

Но им повезло. Они прошли через территорию «Когтя» и вышли в один из центральных районов Омеги без происшествий. Просто для верности, Грейсон держал строй еще несколько кварталов, настороженно прислушиваясь, не появятся ли звуки погони.

Лишь только когда Лизелль положила руку ему на плечо и сказала: «Думаю, мы в безопасности», он позволил себе расслабиться.

— Ария ждет нас в «Загробной жизни», — подчеркнуто напомнил ему Санак.

Грейсон прекрасно знал, где была их босс. И в этом заключалась проблема — все знали.

«Загробная жизнь» была сердцем социальной жизни Омеги, клубом, где богатые и влиятельные смешивались с обычными жителями станции — все в погоне за чисто жизненными наслаждениями. Завсегдатаи приходили сюда в поисках музыки, секса, наркотиков и даже насилия, и немногие уходили отсюда, не найдя хотя бы малой толики того, что искали.

Ария Т'Лоак была неизменной частью клуба, почти каждую ночь восседающая в своем личном кабинете над пульсирующим хаосом толпы. Ее присутствие отчасти сделало этот клуб тем, чем он был: «Загробная жизнь» олицетворяла Омегу, так же как и сама Ария.

— Мы не пойдем в клуб, нагруженные двадцатью фунтами красного песка, — ответил Грейсон. — Надо спрятать его где-нибудь в надежном месте.

Вряд ли «Коготь» мог организовать ответный удар так быстро, но даже если бы и мог, Грейсон сомневался, что им хватило бы храбрости нанести визит Арии в ее собственном клубе. Но «Коготь» был не единственной проблемой, которая волновала его.

Охрана пристально следила за всеми внутри клуба, но стрельба, удары ножом и случайные потасовки считались обычным делом на улицах и переулках вокруг. Наркоманы, отчаянно ищущие дозу, или уличные грабители, слишком глупые, чтобы задумываться о далеко идущих последствиях, без колебаний набросились бы на команду Грейсона, если бы посчитали возможную выгоду достаточно высокой. Риск этого был невелик, честно говоря, но Грейсон не хотел идти даже на малейший риск.

— Спрячем песок в моей квартире, — заявил он. — Затем доложим Арии и назначим передачу на завтра.

Губы Санака скривились в возражающей гримасе, но он ничего не сказал. Лизелль, напротив, одобряюще кивнула.

— Веди нас, Пол, — проворковала она. — Чем скорее избавимся от этого, тем скорее сможем вернуться к танцам.

Чтобы добраться до квартиры Грейсона, им потребовалось около 15 минут. Несколько раз он проверял, нет ли за ними слежки, и всякий раз не мог не заметить, как Санак закатывает все свои четыре глаза.

«Вот поэтому-то Ария и назначила меня главным, — думал он. — Я беспокоюсь о мелочах».

Это был лишь один из множества ценных уроков, усвоенных им у Призрака.

Его квартира находилась в одном из самых безопасных — и самых дорогих — районов Омеги. Охранники на входе в район — пара тяжеловооруженных турианцев — узнали его и расступились, позволив ему и отряду пройти внутрь.

Добравшись до нужного здания, он ввел код доступа на панели у входной двери, инстинктивно заслоняя клавиатуру от Санака и остальных батарианцев. При этом он встал так, что Лизелль прекрасно могла все разглядеть, но он уже сообщил ей код к своему дому несколько месяцев назад.

Дверь отъехала в сторону, открыв небольшой коридор, ведущий к лестничному пролету и единственному лифту.

— Третий этаж, — сказал Грейсон. — Идем по лестнице. Лифт немного медленный.

Они с Лизелль пошли вперед, а Санак с остальными последовали за ними. Наверху был еще один коридор с двумя дверями, по одной с каждой стороны. На каждом этаже этого пятиэтажного здания было всего по две квартиры; это больше всего нравилось Грейсону в этом здании — очень мало соседей, каждый из которых уважает частную жизнь другого.

Он подошел к двери и положил руку на панель посередине. Он почувствовал легкое тепло биометрического сканера, считывающего отпечаток его ладони, затем прозвучал мягкий щелчок, и дверь отъехала в сторону.

Хорошо обставленная квартира, открывшаяся взору, была невелика, но Грейсону не требовалось много пространства. Небольшая прихожая, где гости могли снять обувь и верхнюю одежду, вела в гостиную с одним диваном и видеоэкраном. Маленькое окно выходило на лежавшую ниже улицу. За гостиной находилась просто обставленная кухня, отделенная от комнаты полустеной. Из кухни небольшой коридор вел к ванной и к спальне в дальнем конце квартиры. Ванная была маленькой, но в спальне хватило места не только для кровати Грейсона, но и для стула, стола и терминала, который он использовал для выхода в экстанет.

— Оставьте пакеты у входной двери, — распорядился Грейсон, не желавший, чтобы батарианцы шатались по его дому. — Я потом придумаю, куда их спрятать.

— Что такое, человек? — прорычал Санак. — Не доверяешь нам?

Грейсон не стал отвечать.

— Ария ждет нашего доклада, — сказал он. — Почему бы тебе с друзьями не заняться этим?

Лизелль дождалась, пока батарианцы уйдут, затем подошла и обвила его шею руками, тесно прижавшись к нему. Он почувствовал исходящее от нее тепло, а от тонкого аромата духов, доносившегося от ее шеи, у него пошла кругом голова.

— Ты не пойдешь в клуб? — прошептала она ему в ухо, разочарованно.

Грейсон представил себе, как она похотливо надувает губы в недовольной гримасе, и ощутил внезапный прилив, поднимающийся по шее и заливающий щеки. С Лизелль он всегда чувствовал себя совратителем малолетних, несмотря на тот факт, что она была почти на сто лет старше него.

У азари все по-другому, напомнила упорная часть его сознания. Они взрослеют медленнее. Она еще сущий младенец, а ты — немало повидавший чудак средних лет. Да у нее наверняка больше общего с твоей дочерью, чем с тобой.

— Я приду, — пообещал Грейсон. Он быстро поцеловал ее, расцепляя руки, обвившиеся вокруг его шеи, и нежно отстраняясь от нее. — Мне просто нужно сначала кое-что сделать.

Она повернулась, позволив при этом своим пальцам скользнуть по его руке.

— Не задерживайся, — бросила она через плечо, направляясь к двери, — или застанешь меня танцующей с кроганом, если я сильно заскучаю.

Когда дверь закрылась, он сделал долгий, медленный вдох, чтобы очистить голову. Угасающий аромат ее духов заполнял его ноздри, но без самой Лизелль, прижимающейся к нему, этот аромат уже не имел столь непреодолимого эффекта. Возвращайся к делам, донжуан.

Нужно было придумать, где спрятать красный песок. Вряд ли кто-то станет вламываться в его квартиру, но оставлять его на виду было глупо.

Но, прежде всего, он должен был сделать один звонок.

Кали Сандерс осторожно постучала в дверь комнаты Ника.

— Войдите, — произнес он, его подростковый голос надломился на конце слова.

Она поднесла руку к панели доступа, и дверь отъехала в сторону. Внутри были Ник и Яндо, один из недавно поступивших в Академию Гриссома учеников. Они сидели друг напротив друга за столом в углу комнаты.

— Уже был отбой, — сказала Кали. — Яндо должен был вернуться в свою комнату тридцать минут назад.

— Мы занимаемся, — сказал Ник, указав на сенсорные интерфейсные экраны, проецируемые терминалом на столе.

Кали взглянула на задание, висящее перед ней, и перевела взгляд на мальчиков. Ник смотрел на нее с совершенно невинным выражением.

Нику только что исполнилось 15. Он всегда выглядел маленьким для своего возраста, вот и сейчас казалось, что ему на год или два меньше. Его черные, до плеч волосы и легкая, вьющаяся челка, спадающая на лоб, вовсе не делали его старше на вид. Но она знала, что он был не по годам зрелым — если кто-то из учеников и мог смотреть ей прямо в глаза и лгать без зазрения совести, то это был Ник.