Страница 23 из 30
Он присел, чтобы взглянуть на миссис Чилдер, нащупал ее запястье, отметил ее сморщенное, неподвижное лицо, сухость кожи и частое, поверхностное дыхание. Ее муж хриплым голосом пытал его:
— Доктор, неужели это все, что мы можем для нее сделать?
Бэйрд взглянул в закрытые, запавшие глаза женщины и медленно произнес:
— Мистер Чилдер, вы имеете право знать правду. Вы человек здравомыслящий — и я скажу вам напрямик. Мы выжимаем все, что можем, но для вашей жены это, в лучшем случае, шанс.
Чилдер открыл было рот, но промолчал.
— Для вас будет лучше, если вы это осознаете, — Бэйрд медленно подбирал слова. — Я сделал для нее все, что в моих силах, и буду продолжать делать и дальше, но этого крайне мало. Пораньше, имея морфий, я мог бы облегчить ее страдания, но сейчас природа сама позаботилась об этом и отключила ее сознание. Если вам от этого будет легче, то…
К Чилдеру, наконец, вернулся голос:
— Я совсем не хотел, чтобы все это говорили, — запротестовал он, — но, чтобы ни случилось, я благодарен вам, доктор!
— Конечно, — с теплотой в голосе перебил его «Тушенка». — И мы все — тоже. Никто бы не смог сделать больше, чем вы, док! Это просто чудо, вот это что!
Держа руку на лбу женщины, Бэйрд слабо улыбнулся.
— Добрые слова не должны подменять добрые дела, — сказал он сурово. — Вы — человек мужественный, мистер Чилдер, и я вас уважаю за это. Но не надо себя обманывать.
«Момент истины, — подумал он с горечью, — так и есть. Я знал, что он наступит сегодня ночью, а также знал, какой будет ответ. Вот какой привкус у настоящей правды: соленый. Никакой романтической героики. Никакого приукрашенного изображения того, что ты думаешь о себе, или того, что бы тебе хотелось, что о тебе думали окружающие. Это — правда. В течение следующего часа мы все, вполне вероятно, погибнем. В крайнем случае, я покажусь таким, какой я есть. Негодный, отвратительный неудачник. Когда подошло время, я стал неадекватен. Законченный некролог!».
— Я вам говорю, — с жаром говорил Чилдер. — Если мы выберемся из этой передряги, я всем расскажу, чем мы вам обязаны.
Бэйрд сосредоточился.
— Да ладно, это все пустяки, — проворчал он. — Лучше бы иметь на борту две-три капельницы с физраствором. — Он поднялся. — Продолжайте все, как и раньше, мистер Чилдер. Не давайте ей мерзнуть, ей всегда должно быть тепло. Смачивайте ей губы водой. Будет лучше, если изредка вы сможете заставить ее выпить немного воды. Помните, она потеряла много жидкости, это очень опасно.
А в это время в комнате руководителя полетов аэропорта Ванкувер Гарри Бардик восстанавливал свои силы еще одним стаканчиком кофе. Кроме микрофона, который он держал в руках, Трэливен надел еще наушники с микрофоном и периодически спрашивал:
— Радар, вы их видите?
Из другого конца здания старший оператор, сидевший рядом с помощником перед экраном, спокойно отвечал:
— Нет, еще нет.
— Не понимаю, — Трэливен повернулся к руководителю полетов, — они должны уже были давно появиться.
— Не забывайте, — вставил Бардик, — что они потеряли скорость при последних тренировках.
— Да, пожалуй, — согласился Трэливен и опять спросил: — Радар! Сразу же сообщите, как только увидите их. — И, адресуя руководителю полетов: — Я вряд ли смогу провести их сквозь облачность, не зная, где они. Может, запросим ВВС о помощи, мистер Гримселл? — Он кивнул радиооператору. — Включи меня. Хелло, 714! Сейчас слушайте меня внимательно, Джордж. Начинаем опять тренироваться, но перед этим я хочу объяснить некоторые вещи, которые вы могли забыть или которые присущи только большим самолетам. Вы меня слушаете?
Джанет ответила:
— Да, Ванкувер, мы вас слушаем очень внимательно, продолжайте.
— Хорошо, 714. Сейчас, перед посадкой, необходимо кое-что проверить и подправить. Это — в дополнение к тому, что вы уже умеете. Позже я вам скажу, что и когда делать. Сейчас я хочу, чтобы вы были к этому готовы. Во-первых, насос-гидроусилитель должен быть включен. При этом давление в тормозной системе должно быть 900—1000 фунтов на квадратный дюйм. Вы, может быть, что-то помните из своей боевой практики, но напомнить не помешает. Следующее. Когда выпустите шасси, вы должны включить бустер топливной системы и удостовериться, что подача топлива в норме. И последнее. Смесеобразование должно быть хорошим, смесь должна быть обогащенной для хорошей работы двигателей. Нашли все? Мы пройдем все это шаг за шагом так, чтобы Джанет могла бы включать все тумблеры. А сейчас я расскажу вам, где находится каждый из них. Поехали…
Джанет и Спенсер нашли каждый тумблер, как им указывал Трэливен.
— Скажи им, что мы все нашли, Джан.
— Хелло, Ванкувер! У нас все в порядке.
— Хорошо, 714. У вас нет сомнений в расположении каждого из них? Вы абсолютно уверены?
— Да, Ванкувер. Я нашла их все.
— 714, проверьте еще раз уровень горизонта.
— Хелло, Ванкувер, полет горизонтальный, выше облаков.
— Хорошо, 714. Итак, Джордж. Давайте снова выдвинем закрылки на 15 градусов, скорость 140 и опять начнем выпуск шасси. Внимательно следите за скоростью. Постоянно. Если вы готовы — начнем.
Спенсер угрюмо начал работать, следуя инструкциям, полностью сосредоточившись, а Джанет диктовала показания скорости и оперировала закрылками и шасси. Еще раз они ощутили резкий толчок от падения скорости при выпуске шасси. На востоке блеснули первые робкие лучики рассвета.
На земле Трэливен, воспользовавшись возможностью, глотнул остывшего кофе. Он «стрельнул» у Бардика сигарету, глубоко затянулся и с шумом выпустил струйку дыма. Выглядел он усталым, осунулся, на подбородке пробивалась синеватая щетина.
— Как вы оцениваете ситуацию? — поинтересовался у него Бардик.
— Пока все идет, как мы и ожидали, — ответил капитан, — но время летит катастрофически быстро. Ему бы надо было сделать дюжину пробных выпусков закрылков и шасси. В лучшем случае, мы сделаем три — да и то, если он на правильном курсе.
— Ты хочешь дать ему потренироваться? — вступил в разговор руководитель полетов.
— Я должен. Без, по крайней мере, двух-трех пробных заходов, у него нет шансов и на медный грош, хотя кое-какую практику он уже приобрел. Я посмотрю, как он будет выглядеть. В противном случае… — Трэливен колебался.
Бардик бросил окурок на пол и раздавил его каблуком.
— В противном случае — что? — спросил он.
Трэливен повернулся к нему.
— Давайте лучше подождем, — сказал он. — Этот парень, там наверху, напуган до смерти, и если у него не выдержат нервы, то придется сажать их на воду.
— Но — удар! — воскликнул Бардик. — Пострадавшие пассажиры — и самолет! Тогда мы его потеряем!
— Это был бы рассчитанный риск, — холодно сказал Трэливен, глядя пухлому управляющему перевозками прямо в глаза. — Если наш друг будет выглядеть неважно при посадке на полосу, ваш самолет все равно можно будет списать.
— Гарри не это имел в виду, — торопливо вставил руководитель полетов.
— Черт, конечно нет!
— И еще, — продолжал Трэливен, — в случае, если он упадет здесь, почти наверняка возникнет пожар и мы, точно, не спасем никого. При этом могут пострадать еще и наземные постройки. В то же время, если он приземлится на воду самолет, конечно, разобьется, но у нас появится шанс спасти пассажиров, хотя, конечно, не всех. При этой дымке и безветрии вода будет спокойной, что уменьшит силу удара. Мы могли бы сажать его радаром без выпуска шасси и постараться спасти самолет.
— Вызови моряков, — приказал помощнику руководитель полетов. — И ВВС — тоже! Военно-морские спасатели уже предупреждены. Пусть встанут неподалеку от берега и ждут указаний.
— Я не хочу этого делать, — сказал Трэливен, опять повернувшись к карте на стене. — Это значит, скорее всего, гибель для пострадавших пассажиров. Мы, почти наверняка, не успеем их спасти до того, как утонет самолет. Но это может быть вынужденной мерой. — Он произнес в висевший перед ним микрофон: