Ангел во плоти

Когда прогудел домофон, я гордо подлетел к нему и с радостью услышал приятный голосок Люси. Они с Катей пришли вместе. Вскоре я ворковал и порхал вокруг наших гостей, балансируя на грани приличия и провала – настолько я был рад им, и настолько мне было трудно контролировать свои ангельские порывы. Кажется, я даже немного смутил девушек своими расшаркиваниями, поскольку Катя спряталась за корчившего мне ехидные рожи Федьку, а Люсе пришлось только смеяться, показывая, что она якобы не придает значения моим комплиментам. Друг не дал мне совсем зарваться и, перехватив инициативу, вовремя провел дам в гостиную, показывая, что у нас тут к чему, а я, заглотив побольше воздуха, остался приходить в себя и собираться с мыслями перед важной беседой.

Благодаря кулинарно-социальным талантам Федьки, все шло, как по маслу. Девушки плавно перешли от удивления приготовленными вкуснятинами к увлекательной болтовне ни о чем. Я выжидал удобный момент, потихоньку подливая вина и подсовывая закуски. Наконец, я понял, что вино достаточно раскрепостило собеседников для откровенной беседы. Многозначительно подмигнув Феде, я воспользовался маленькой паузой в разговоре и подкинул первую провокационную мысль:

- А знаете, что мне кажется?

- И что же? – поддакнул Федька, концентрируя внимание девушек на мне.

- По большому счету, человек и общество сейчас кардинально меняется, причем, настолько они не менялись еще никогда в истории человечества, - я задумчиво бросил высокопарную фразу, какими уже не раз бомбил несчастных слушателей на протяжении последних дней, и выжидающе затих.

- Хм, а я так ничего такого не замечаю, - провокационно буркнул приятель, подталкивая беседу в нужном мне направлении.

- А вот подумайте, вернее даже попробуйте ощутить эти изменения. Правда, может, они виднее в некоторых европейских странах, но и Россия идет тем же путем. Только у нее более тяжелая дорога, и не мне это вам объяснять…

- Я, кажется, понимаю, о чем ты говоришь, - вдруг откликнулась Люся, напряженно что-то обдумывая и глядя в бокал с вином. Внезапно она подняла на меня свои темные глаза, и у меня сжалось сердце – настолько внимателен и открыт был ее взгляд. Как будто она мне в душу заглянула (будто у ангела есть душа). От неожиданности я смущенно потупил очи, а ее прорвало на откровения. – Я ведь два года после мединститута жила в Швеции. И знаешь, я чувствую, о чем ты говоришь, но трудно выразить это словами.

- Ты попробуй, - просяще промямлил я. – Мне это очень важно.

- Знаешь, почему-то у меня чувство обиды. Сама не знаю, на что или кого, - девушка досадливо поморщилась. – Казалось бы, какая разница между ними и нами? И там и там живут люди со своими обычными проблемами и радостями. Вроде бы, сейчас и государственное устройство похожее, и богатых у нас чуть ли не больше, но у меня такое чувство, будто здесь все перевернуто с ног на голову: какая-то дикая пародия на то, как нужно жить людям. Почему у нас все против обычного человека, а там, человек живет своей жизнью и не мешает жить другим, а государство прислуживает своим гражданам? Почему там неприлично или глупо показывать свое богатство, почему у них ты говоришь на равных хоть с профессорами, хоть с малыми детьми? Почему там тебе по-настоящему улыбаются даже малооплачиваемые служащие, вроде медсестер и уборщиц? И я не понимаю, откуда у нас столько злости и отчуждения вокруг? И самое обидное, я знаю, что многие русские, выросшие в тех странах, совсем другие – они тоже искренне внимательны и предупредительны к окружающим.

- Ты не совсем права, - я решился прервать девушку. – Чувствую, у тебя наболело. Но ведь и здесь много хороших людей, просто их время еще не пришло. Та страна, в которой ты жила уже перешла рубеж, перед которым стоит сейчас Россия. Беда в том, что перейти его очень непросто. На самом деле, ты дала очень тонкий психологический анализ.

Я был в неописуемом восторге. Эта девушка, вдруг сама легко и просто подметила то, о чем я безуспешно пытался толковать до этого с людьми.

- Да, кажется, я понимаю, о каком типе людей ты говоришь, - подал голос Федька из своего кресла. – Их у нас еще по ошибке называли интеллигенцией.

- А почему по ошибке? – спросила удивленно Катя.

- Это свойство не совсем соответствует определению, которое предполагает высокую образованность. Поэтому часто и говорили: «необразованный человек, но насколько интеллигентен внутри». Но у нас этот тип людей не выживает – они слишком слабые.

- Да, да, именно так: слабые, - подхватил я. – Я все пытался подобрать определение этим двум типам людей и, наверно, так будет правильно – новые, слабые, но свободные люди, и старый тип – сильные рабы.

- А почему рабы? – возмутился Федька.

- А сейчас объясню, почему, - ответил я. – Это не в том смысле, что они послушны. Понимаешь, это внутреннее рабство у своей животной основы. И не имеет значения рабовладелец ты или раб – психология одна: подавить других и получить максимум удовольствий от жизни. Они всегда дерутся за место под солнцем, не заботясь окружающих.

- А что же «слабые»? – спросила Катя.

- Люся описала общество, где «слабые» люди в большинстве или, по крайней мере «делают погоду», формируя свободное общество и государство. На самом деле здесь кроется самый великий парадокс, который приходится преодолевать всему человечеству: «рабы» не могут построить свободного общества, так как не могут принять психологию свободных, но слабых людей. Тысячи лет люди нормально жили с рабской психологией и, несмотря на множество кровавых «освободительных» революций и восстаний, «рабы» всегда строили новое рабское государство.

- Я, кажется, понимаю, - ответила Люся. – Ведь, придя к власти, «рабы» просто делили мир по-своему, а его нельзя делить, он должен быть для всех.

- Да, иначе сказать, вся мечта о свободе раба упирается в то, что рядом такой же раб, мечтающий о свободе за счет других… Ведь, настоящая свобода предполагает подсознательное уважение и более того – уступки окружающим тебя людям. По той же причине «слабые» не выдерживают конкуренции сильным «рабам» - ведь они вечно подсознательно уступают другим и стараются не наступать тем ни на пятки, ни на мозоли.

- Ага! Это как у нас стали «рабы» строить демократию, потом передрались, обозвали демократов дерьмократами и организовали «прочное» полицейское государство, – рассмеялся Федька.

- Да, для «раба» окружающие люди будут всегда ресурсом, кадрами, материалом, которым нужно управлять, распоряжаться, использовать и так далее. А государство, построенное такими людьми, будет всегда бдить, учитывать, распределять, карать, но только не служить людям. И это положение не менялось с каменного века до последнего времени.

- Неужели все так плохо, и для нас нет никакой надежды? – спросила расстроенно Катя.

- Совсем даже наоборот – процесс идет. Ведь те же шведы-варяги когда-то по кровожадности могли заткнуть за пояс любой народ. Просто, в отличие от России, у них была пара сотен лет относительно мирной жизни. Единственный способ преодолеть этот парадокс – дать спокойно вырасти новому, свободному поколению. Смотрите: потихоньку и здесь пробивается поросль «слабых» людей, для которых ценность чужой жизни не менее важна, чем собственная, ведь уважение окружающих заложено в человеческой душе, которая противоположна животной основе. Поэтому «слабые» люди все время вырастают из детей, если только «рабы» и рабское государство не выковывает из них таких же сильных, подобных себе.

- Больно уж ты «слабых» хлюпиков обрисовал. Такие хоть вообще-то выживают? – спросил Федька.

- Ты не понял. Ощущение потребности свободы для всех и уважение окружающих – это единственное отличие. В остальном это такие же люди со своими недостатками и достоинствами, делающие ошибки и пытающиеся их исправлять. На самом деле таких людей очень много, просто их не видно – они не любят «толкаться локтями». Для меня вы все определенно относитесь к «слабым».

- Ну, спасибо! Но с другой стороны, лучше быть слабым и свободным, чем сильным, но рабом, - обрадовано заключил Федька.