Страница 12 из 39
Истина состоит в том, что «legal tender» есть просто дозволенное законом средство заставить людей принимать в уплату по контракту что-то, что они не собирались принимать, когда заключали контракт. При некоторых обстоятельствах это становится фактором, усиливающим неопределенность деловых операций и состоит, как заметил в этой связи лорд Фаррер «…в подмене свободного заключения добровольных контрактов и закона, просто обязывающего соблюдать условия таких контрактов, искусственной конструкцией, которая никогда не пришла бы в голову сторонам, если бы не навязывалась им произвольным законом».
Все это ясно видно на примере того исторического периода, когда выражение «legal tender» стало широко применяться в качестве определения денег. На печально известных «процессах о законном средстве платежа» в Верховном Суде Соединенных Штатов после Гражданской войны, стоял вопрос о том, должны ли кредиторы принимать доллары по текущему курсу «доллар за доллар» в уплату за деньги, данные взаймы, когда доллар имел намного более высокую ценность.[44] Та же проблема стала еще острее в конце эпохи великих европейских инфляции после Первой мировой войны, когда, даже в крайнем случае с немецкой маркой, принцип «марка есть марка» применялся до самого конца — хотя позже были предприняты некоторые попытки предложить ограниченную компенсацию наиболее пострадавшим.[45]
Правительство, конечно, должно быть вправе определять, в каких денежных единицах должны уплачиваться налоги, и заключать контракты в любых единицах по своему выбору (таким образом, оно может поддерживать валюту, которую выпускает или желает укрепить). Но трудно найти объяснение тому, почему оно должно отвергать другие счетные единицы в качестве основы при определении налогов. В недоговорных платежах, таких, как возмещение ущерба или компенсация в случае гражданского правонарушения, валюту, в которой надлежит выплачивать компенсацию, должен был бы определять суд, возможно вырабатывая при этом новые правила. Однако здесь нет необходимости в каком-либо специальном законодательстве.
Реальная трудность, возникающая при замене выпускаемой правительством денежной единицы другой, имеет место в случае, когда правительство перестает существовать в результате завоевания, революции или распада страны. Новое правительство обычно устанавливает специальный правовой режим для частных контрактов, выраженных в единицах исчезнувшей валюты. Если частный эмиссионный банк прекращает операции и становится неспособным выкупить эмитированные им обязательства, скорее всего его «валюта» лишается ценности и ее держатели не могут предъявить требование о возмещении, обеспеченное правовой санкцией. Суды, однако, могут решить, что в подобном случае обязательства, выраженные в данной денежной единице, по контрактам между третьими лицами, заключенными еще в тот период, когда были основания надеяться на ее стабильность, должны быть исполнены в какой-то другой валюте, использование которой в наибольшей степени соответствует предполагаемым намерениям участников контракта.
Глава VI. Путаница вокруг закона Грэшема
Непонимание так называемого закона Грэшема приводит к убеждению, что правительственная монополия необходима из-за существования тенденции к вытеснению хороших денег плохими. Именно для того, чтобы доказать этот тезис, выдающийся экономист У.С. Джевонс выразил Закон Грэшема в очень категоричной форме: лучшие деньги не в состоянии вытеснить худшие. Правда, он утверждал это, возражая философу Герберту Спенсеру, который предлагал сделать чеканку золотых монет открытой для свободной конкуренции в то время, когда допускалось только два вида различных валют — золотые и серебряные монеты. Возможно, Джевонс, которого привел в экономическую науку опыт работы пробирным мастером на монетном дворе, еще меньше, чем большинство его современников, принимал всерьез возможность существования какого-либо иного вида денег. Но как бы то ни было, негодование по поводу спенсеровского предложения о том, что мы могли бы доверить «какой-нибудь Heaton and Sons, или какой-нибудь другой предприимчивой бирмингемской фирме снабжать нас соверенами и шиллингами на свой страх и риск и ради собственной прибыли подобно тому…как мы доверяем бакалейщику снабжать нас пачками чая, а булочнику — булками хлеба»,[46] привело Джевонса к категоричному заявлению, что, по его мнению, вообще «нет ничего, менее подходящего для конкуренции, чем деньги».[47]
Интересно, что даже Герберт Спенсер проповедовал ограниченный принцип, согласно которому частному предприятию должно быть позволено производить тот же вид денег, что и выпускавшийся тогда правительством, а именно золотую и серебряную монету. Видимо, он считал их единственным видом денег, который имеет смысл принимать во внимание. Как следствие этого, Спенсер считал, что между правительственными и частными деньгами должны быть установлены фиксированные обменные курсы (а именно 1:1 для монет одного веса и пробы). В этих условиях, если какой-нибудь производитель начнет поставлять низкопробные деньги, закон Грэшема, действительно, должен сработать. Совершенно очевидно, что Джевонс имел в виду именно это, так как он обосновывал свое осуждение предложения Спенсера следующим образом: «…хотя во всех других делах люди, руководствуясь собственным интересом, выбирают лучшее и отвергают худшее, в случае денег они, как представляется, парадоксальным образом сохраняют худшее и избавляются от лучшего».[48]
Джевонс, как и многие другие, проглядел или счел несущественным, что закон Грэшема применим только к различным видам денег, твердый обменный курс между которыми устанавливается законом.[49] Если закон делает два вида денег полностью взаимозаменяемыми при выплате долгов и заставляет кредиторов принимать монету с меньшим содержанием золота вместо монеты с большим содержанием, должники, разумеется, будут уплачивать долги только монетами первого типа и найдут более прибыльное применение для второго.
В отличие от случая с установленными законом фиксированными обменными курсами, при плавающих обменных курсах деньги худшего качества будут цениться ниже, и люди будут стараться избавиться от них как можно быстрее, в особенности, если существует угроза дальнейшего падения их ценности. Процесс отбора будет продолжаться до тех пор, пока люди не придут к наилучшему виду денег среди выпускаемых разными агентами. В ходе этого процесса быстро произойдет вытеснение тех денег, которые считаются неудобными или ничего не стоящими.[50] Действительно, во всех случаях, когда инфляция раскручивается по-настоящему, любые предметы, обладающие более стабильной ценностью, от картошки до сигарет и коньяка, от яиц до иностранной валюты (например, долларовых банкнот), начинают все шире использоваться в качестве денег.[51] Так происходило к концу великой германской инфляции, когда было признано, что закон Грэшема ошибочен. Но это неверно. На самом деле он не ошибочен. Просто этот закон имеет место лишь в том случае, когда между различными видами денег установлен фиксированный обменный курс.
44
cр. Nussbaum, Money in the Law, National and International, Foundation Press, Brooklyn, 1950, pp. 586-592
45
В Австрии после 1922 г. имя «Шумпетер» стало среди простых людей почти ругательством из-за следования принципу «крона есть крона». Экономист И. Шумпетер в течение своего краткого пребывания на посту министра финансов дал свое имя указу правительства, лишь кратко излагавшему действующий в то время закон и гласившему, что долги, взятые в кронах тогда, когда крона имела более высокую ценность, могут быть выплачены в обесцененных кронах, имевших, в конечном счете, лишь 1/15000 первоначальной стоимости.
46
W.S. Jevons, Money and the Mechanism of Exchange, Kegan Paul, London, 1875, р. 64, о его возражениях Герберту Спенсеру [Gasparo Scaruffi, Social Statics (1850), Abridged and Rev. Edition, Williams &Norgate, London, 1902]
47
Ibid., p. 65. Еще раньше характерную попытку оправдать неприменимость к банковской деятельности и эмиссии банкнот общего принципа защиты свободного предпринимательства можно найти в датированных 1837 г. работах С.Дж. Лойда (позднее лорда Оверстоуна) [Hayek (later Lord Overstone), Further Reflections on the State of the Currency and the Bank of England, London, 1837], р. 49: «Обычные преимущества конкуренции для общества состоят в том, что она возбуждает изобретательность и усердие производителей, и, таким образом, обеспечивает наилучшее снабжение общества товарами в должном количестве и по самой низкой цене, в то время как беды, возникающие из-за ошибок или просчетов производителей, падают на них самих, а не на публику. В отношении бумажных денег общественный интерес, однако, заключается совсем в ином: последовательное и равномерное регулирование их объема твердым законом есть цель, к которой следует стремиться, а вредные последствия любой ошибки или просчета в этом случае падают в гораздо большей степени на публику, чем на эмитента». Очевидно, что Лойд думал только о возможности выпуска одной и той же валюты различными агентствами, а не о разных валютах, конкурирующих между собой.
48
Ibid., p. 82. Фраза Джевонса неудачно построена, так как в буквальном смысле закон Грэшема, конечно, проявляется в том, что люди избавляются от худшего, приберегая лучшее для иных целей
49
ср.: Hayek, Studies in Philosophy, Politics and Economics (Routledge &Kegan Paul, London and Chicago, 1967) и Fetter, «Some Neglected Aspects of Gresham's Law» (Quarterly Journal of Economics, XLVI, 1931/2)
50
Если Грэшем, как его иногда цитируют, действительно утверждал, что лучшие деньга вообще никогда не могут вытеснить худшие, он был просто не прав во всех отношениях, если только мы не примем в расчет его нигде явно не сформулированное допущение о принудительно устанавливаемом фиксированном обменном курсе.
51
Ср.: Bresciani-Turroni, The Economics of Inflation (1931), Alien &Unwin, London, 1937, р. 174: «В условиях, характеризующихся большим недоверием к национальной валюте, принцип закона Грэшема превращается в свою противоположность и хорошие деньги вытесняют плохие, а ценность последних постоянно падает». Но даже Брешиани-Туррони не указывает, что решающее отличие состоит не в «большом недоверии», а в наличии или отсутствии принудительно установленных и эффективно контролируемых фиксированных обменных курсов.