Страница 13 из 25
Глава VI
О тщательнейшем и забавном осмотре, который священник и цирюльник произвели в книгохранилище хитроумного нашего идальго
Тот все еще спал. Священник попросил у племянницы ключ от комнаты, где находились эти зловредные книги, и она с превеликою готовностью исполнила его просьбу; когда же все вошли туда, в том числе и ключница, то обнаружили более ста больших книг в весьма добротных переплетах, а также другие книги, менее внушительных размеров, и ключница, окинув их взглядом, опрометью выбежала из комнаты, но тотчас же вернулась с чашкой святой воды и с кропилом.
– Пожалуйста, ваша милость, сеньор лиценциат, окропите комнату, – сказала она, – а то еще кто-нибудь из волшебников, которые прячутся в этих книгах, заколдует нас в отместку за то, что мы собираемся сжить их всех со свету.
Посмеялся лиценциат простодушию ключницы и предложил цирюльнику такой порядок: цирюльник будет передавать ему эти книги по одной, а он-де займется их осмотром, – может статься, некоторые из них и не повинны смерти.
– Нет, – возразила племянница, – ни одна из них не заслуживает прощения, все они причинили нам зло. Их надобно выбросить в окно, сложить в кучу и поджечь. А еще лучше отнести на скотный двор и там сложить из них костер, тогда и дым не будет нас беспокоить.
Ключница к ней присоединилась, – обе они страстно желали погибели этих невинных страдальцев; однако ж священник настоял на том, чтобы сперва читать хотя бы заглавия. И первое, что вручил ему маэсе Николас, это Амадиса Галльского в четырех частях.
– В этом есть нечто знаменательное, – сказал священник, – сколько мне известно, перед нами первый рыцарский роман, вышедший из печати в Испании, и от него берут начало и ведут свое происхождение все остальные, а потому, мне кажется, как основоположника сей богопротивной ереси, должны мы без всякого сожаления предать его огню.
– Нет, сеньор, – возразил цирюльник, – я слышал другое: говорят, что это лучшая из книг, кем-либо в этом роде сочиненных, а потому, в виде особого исключения, должно его помиловать.
– Ваша правда, – согласился священник, – примем это в соображение и временно даруем ему жизнь. Посмотрим теперь, кто там стоит рядом с ним.
– Подвиги Эспландиана,[73] законного, сына Амадиса Галльского, – возгласил цирюльник.
– Справедливость требует заметить, что заслуги отца на сына не распространяются, – сказал священник. – Нате, сеньора домоправительница, откройте окно и выбросьте его, пусть он положит начало груде книг, из которых мы устроим костер.
Ключница с особым удовольствием привела это в исполнение: добрый Эспландиан полетел во двор и там весьма терпеливо стал дожидаться грозившей ему казни.
– Дальше, – сказал священник.
– За ним идет Амадис Греческий,– сказал цирюльник, – да, по-моему, в этом ряду одни лишь Амадисовы родичи и стоят.
– Вот мы их всех сейчас и выбросим во двор, – сказал священник. – Только за то, чтобы иметь удовольствие сжечь королеву Пинтикинестру, пастушка Даринеля с его эклогами и всю эту хитросплетенную чертовщину, какую развел здесь автор, я и собственного родителя не постеснялся бы сжечь, если бы только он принял образ странствующего рыцаря.
– И я того же мнения, – сказал цирюльник.
– И я, – сказала племянница.
– А коли так, – сказала ключница, – давайте их сюда, я их прямо во двор.
Ей дали изрядное количество книг, и она, щадя, как видно, лестницу, побросала их в окно.
– А это еще что за толстяк? – спросил священник.
– Дон Оливант Лаврский,[74] – отвечал цирюльник.
– Эту книгу сочинил автор Цветочного сада, – сказал священник. – Откровенно говоря, я не сумел бы определить, какая из них более правдива или, вернее, менее лжива. Одно могу сказать: книга дерзкая и нелепая, а потому – в окно ее.
– Следующий – Флорисмарт Гирканский,[75] – объявил цирюльник.
– А, и сеньор Флорисмарт здесь? – воскликнул священник. – Бьюсь об заклад, что он тоже мгновенно очутится на дворе, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, при которых он произошел на свет, и на громкие его дела. Он написан таким тяжелым и сухим языком, что ничего иного и не заслуживает. Во двор его, сеньора домоправительница, и еще вот этого заодно.
– Охотно, государь мой, – молвила ключница, с великою радостью исполнявшая все, что ей приказывали.
– Это Рыцарь Платир,[76] – объявил цирюльник.
– Старинный роман, – заметил священник, однако ж я не вижу причины, по которой он заслуживал бы снисхождения. Без всяких разговоров препроводите его туда же.
Как сказано, так и сделано. Раскрыли еще одну книгу, под заглавием Рыцарь Креста.[77]
– Ради такого душеспасительного заглавия можно было бы простить автору его невежество. С другой стороны, недаром же говорится: «За крестом стоит сам дьявол». В огонь его!
Цирюльник достал с полки еще один том и сказал:
– Это Зерцало рыцарства.[78]
– Знаю я сию почтенную книгу, – сказал священник. – В ней действуют сеньор Ринальд Монтальванский со своими друзьями-приятелями, жуликами почище самого Кака, и Двенадцать Пэров Франции вместе с их правдивым летописцем Турпином.[79] Впрочем, откровенно говоря, я отправил бы их на вечное поселение – и только, хотя бы потому, что они причастны к замыслу знаменитого Маттео Боярдо,[80] сочинение же Боярдо, в свою очередь, послужило канвой для Лодовико Ариосто, поэта, проникнутого истинно христианским чувством, и вот если мне попадется здесь Ариосто и если при этом обнаружится, что он говорит не на своем родном, а на чужом языке, то я не почувствую к нему никакого уважения, если же на своем, то я возложу его себе на главу.
– У меня он есть по-итальянски, – сказал цирюльник, – но я его не понимаю.
– И хорошо, что не понимаете, – заметил священник, – мы бы и сеньору военачальнику[81] это простили, лишь бы он не переносил Ариосто в Испанию и не делал из него кастильца: ведь через то он лишил его многих природных достоинств, как это случается со всеми, кто берется переводить поэтические произведения, ибо самому добросовестному и самому искусному переводчику никогда не подняться на такую высоту, какой достигают они в первоначальном своем виде. Словом, я хочу сказать, что эту книгу вместе с прочими досужими вымыслами французских сочинителей следует бросить на дно высохшего колодца, и пусть они там и лежат, пока мы, по зрелом размышлении, не придумаем, как с ними поступить; я бы только не помиловал Бернардо дель Карпьо,[82] который, уж верно, где-нибудь тут притаился, и еще одну книгу, под названием Ронсеваль:[83] эти две книги, как скоро они попадутся мне в руки, тотчас перейдут в руки домоправительницы, домоправительница же без всякого снисхождения предаст их огню.
Цирюльник поддержал священника, – он почитал его за доброго христианина и верного друга истины, который ни за какие блага в мире не станет кривить душой, а потому суждения его показались цирюльнику справедливыми и весьма остроумными. Засим он раскрыл еще одну книгу: то был Пальмерин Оливский,[84] а рядом с ним стоял Пальмерин Английский. Прочитав заглавия, лиценциат сказал:
73
«Подвиги Эспландиана» – роман «Подвиги весьма добродетельного рыцаря Эспландиана, сына Амадиса Галльского, вышел в свет в 1510 г.
74
«Дон Оливант Лаврский» – Полное название этого романа Антоньо де Торкемады – «Повествование о непобедимом рыцаре Оливанте Лаврском, принце Македонском, ставшем, благодаря чудесным своим подвигам, императором константинопольским» (1564).
75
«Флорисмарт Гирканский...» – Автором этого романа («Первая часть великой истории о преславном и могучем рыцаре Флорисмарте Гирканском», 1556) является Мельчор Ортега. В романе «Дон Кихот» встречается и другое написание имени Флорисмарт: Фелисмарт.
76
«Рыцарь Платир» – «Летопись деяний весьма отважного и могучего рыцаря Платира, сына императора Прималеона» (1533).
77
«Рыцарь Креста...» – Роман состоит из двух частей: первая часть носит название: «Летопись деяний Леполемо, прозванного Рыцарем Креста, сына императора германского, написанная на арабском языке и переведенная на испанский» (1521).
78
«Зерцало рыцарства...» – Речь идет о романе под названием «Первая, вторая и третья части Влюбленного Роланда. Зерцало рыцарства, в коем повествуется о деяниях графа Роланда и могучего рыцаря Ринальда Монтальванского и многих других именитых рыцарей» (1586).
79
Правдивый летописец Турпин – согласно средневековым сказаниям, реймский архиепископ Турпин – один из уцелевших участников сражения в Ронсевальском ущелье. Ему приписывали авторство латинской «Хроники архиепископа Турпина», относящейся к XI в. и представляющей собою рассказ о легендарных деяниях Карла Великого и Роланда в Испании.
80
Маттео Боярдо (1434–1494) – итальянский писатель, автор поэмы «Влюбленный Роланд». Сюжет «Влюбленного Роланда» был в дальнейшем разработан Лодовико Ариосто в поэме «Неистовый Роланд».
81
...сеньору военачальнику... – Имеется в виду Херонимо де Урреа, который перевел на испанский язык «Неистового Роланда» в 1549 г. Перевод считается малохудожественным.
82
«Бернардо дель Карпьо» – поэма Аугустино Алонсо под названием «Повествование о подвигах и деяниях непобедимого рыцаря Бернардо дель Карпьо» (1585).
83
«Ронсеваль» – написанная плохими октавами поэма Франсиско Гарридо Вильена «Правдивое описание славного сражения в Ронсевале, а также гибели Двенадцати Пэров Франции» (1555).
84
«Пальмерин Оливский» – Первая часть этого романа вышла в свет в 1511 г. под названием «Книга о могучем рыцаре Дальмерине Оливском».