Страница 22 из 88
Если держитесь независимо, значит, вам по силам самому, в одиночку, справиться со всеми проблемами. И не ждите помощи от окружающих. А вот если производите жалкое впечатление, тут все будут вам помогать. Выбирайте сами — как выглядеть.
Сам я просить не умею. Не люблю. Мне тяжело кого-то о чем-то просить. По мне лучше ничего не иметь — лишь бы не обращаться с просьбой. (Даже к самому хорошему знакомому).
Но это как раз неверная линия поведения. Надо просить, клянчить, вымаливать — так будет правильно. А вот предлагать кому-либо что-либо — вот этого как раз нельзя.
* НИКОГДА НИЧЕГО НИКОМУ НЕ ПРЕДЛАГАЙТЕ!
Сколько раз я, именно на своем примере зная, какое это тяжкое бремя — просить, зная на своей шкуре — каково это: пресмыкаться, шел обращавшимся ко мне людям навстречу и, уже предполагая, догадываясь зачем, с какой целью они пришли, облегчал их участь, спешил сам предложить помощь… (Типичная ошибка такого рода людей, как я, которые ставят себя на место другого). Да вам-то какое до всех их сложностей?!
* О СЕБЕ НАДО ДУМАТЬ, А НЕ О ДРУГИХ!
В тот момент когда я — из лучших побуждений — сам предлагал свои услуги, проситель преображался. Надувал щеки. И милостиво соглашался принять от меня ему же нужную подмогу. А то и настолько входил в роль, что отказывал мне! Потому что в момент, когда шел навстречу — я сам превращался в просителя! И умолял эту помощь от меня принять!
* НИКОГДА НИЧЕГО НИКОМУ НЕ ПРЕДЛАГАЙТЕ. ПУСТЬ САМИ ПОПРОСЯТ! УНИЗЯТСЯ. ПОПОЛЗАЮТ НА БРЮХЕ И ВЫМОЛЯТ. И ОЦЕНЯТ ВАШУ ДОБРОТУ.
* НИКОГДА НИКОМУ НИ В ЧЕМ НЕ ПОМОГАЙТЕ. НИКОГДА И НИ В ЧЕМ.
* ЕСЛИ ПОМОГАТЬ ВСЕМ И ОБО ВСЕХ ЗАБОТИТЬСЯ — НЕ ХВАТИТ ВРЕМЕНИ НА СЕБЯ.
Что-то дается кому-то с трудом? Пусть потрудится! С какой стати облегчать ему жизнь? Вам ее много облегчали? Представьте: на дистанцию бега с препятствиями вышли несколько спортсменов — а вы мало того, что перепрыгиваете через барьеры сами, так еще убираете их с пути остальных… Чушь! Нонсенс! А потом победители, которые пришли первыми, будут дружески похлопывать вас по плечу: старина, ты нас очень выручил. Спасибо. Жаль, ты сам пришел последним… Какая досада!
1. Вас об этом кто-нибудь просил?
2. Предположим даже, вас кто-то об этом просил — и что из этого? Вы все делаете, о чем вас просят?
3. Вы сделали доброе дело
а) просто так?
б) в расчете, что вам ответят тем же?
4. Если вы сделали доброе дело, означает ли это, что и кто-то другой захочет совершить добрый поступок — в ответ? Как связано ваше желание и поведение кого-то другого? С чего вы взяли, что если вам охота творить добро, то и кому-то еще захочется?
ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ. Это две не связанные друг с другом вещи: если вы доставили кому-то радость, то вовсе не факт, что и вам ответят тем же.
ВЫВОД: Не надо ждать от людей ответной благодарности. Вообще не надо ждать от людей ничего.
5. Для кого же вы совершаете добрые поступки? Для людей?
Нет, для себя! Для собственного удовольствия. Вот какой итог вытекает из наших рассуждений.
Ну, а себе можно в этом удовольствии и отказать. Нам не привыкать на себе экономить. Поэтому — не надо творить добро. Экономьте силы — они вам еще пригодятся для других, более важных дел.
Одно дело, если вы идете по своим делам — и вдруг спотыкаетесь. И Другое, если спешите с чужим поручением — и растягиваетесь посреди дороги… Это втрое, вдесятеро обидней. Пострадать из-за чужой надобности…
Вот поэтому не надо бегать по чужим делам и плясать под чужую дудку. НАДО ПРИНАДЛЕЖАТЬ СЕБЕ И ТОЛЬКО СЕБЕ. А ВОТ ДРУГИХ НАДО ГОНЯТЬ ПО СВОИМ ПОРУЧЕНИЯМ. САМОМУ ЖЕ — ОТДЫХАТЬ И НАСЛАЖДАТЬСЯ СВОБОДОЙ.
В трудный момент или когда случается несчастье (или что-то такое, что заставляет вас терять голову), вы бежите за советом к другу, знакомому, соседу. Потому что ему со стороны виднее, что вам делать и как поступать. Потому, что он может взглянуть со стороны, а вы нет. Потому что ему в конечном счете (и при хорошем к вам отношении) плевать на вас и ваше несчастье. Плевать на ваши трудности и проблемы. В лучшем случае он к ним равнодушен. И потому может дать верный совет.
И вот я отправился в институт, где учился, где прошли моя юность и лучшие годы — когда я был весел, беззаботен, беспечен. Так, во всяком случае, мне теперь казалось… С трепетом я вошел под своды вестибюля, который стал еще более затхлым, чем раньше: кафель под ногами отколупывался и фальшиво позвякивал, с потолка сыпалась побелка, ступени лестниц крошились. Я долго бродил по этажам, пока, толкнувшись в обшарпанную дверь, не очутился в зале… Том самом, где когда-то заседало наше Студенческое Научное Общество…
Маркофьев… Вижу его то в спортивном костюме, то в смятом пиджаке и приспущенном галстуке, то в тирольской охотничьей шляпе… Вижу его доброе румяное лицо и слегка расплывшуюся, погрузневшую фигуру… Но лицо, шляпа, животик, внешние эти приметы — не то, не та суть, которая говорит о главном. Теперь, по прошествии лет, могу с уверенностью сказать: главное в нем было — улыбка. Улыбка, перед которой не могли устоять ни женщины, ни друзья, ни сослуживцы, ни прохожие. Начальство и подчиненные… Шоферы и гардеробщицы, врачи и бухгалтеры… Слегка как бы застенчивая, кроткая, с опущенными долу глазами и лукавыми уголками губ, а то вдруг лучезарная, открытая, обнажающая гниловатые зубы… Но всегда, всегда вдохновенная… Привораживающая и задорная. Зубы он терял от пристрастия к сладкому, сластена был ужасный…
Это ему, Маркофьеву, я обязан в жизни всем. Обретенной свободой, пробудившимся разумом, успехом у женщин, карьерой и богатством.
— Разумеется, помогу, — сказал Маркофьев после того, как мы расцеловались. — И тебе, и племяннику твоему… И твоей Маргарите. Разве я способен кому-нибудь отказать? Ты ведь меня знаешь. Пригласи в ресторан. Выпьем. Закусим. Все обсудим. Как это принято в цивилизованном обществе.
Когда растение только-только поднимает голову и набирает силу, ему необходимы подпорки. Когда оно гордо выпрямилось и потянулось вверх, вспомогательные костыли ему больше не нужны. Зачем оно будет вспоминать о них? Попытки вернуться к прежнему станут только клонить буйную его крону к земле… Заставят сутулиться. А надо всегда держать спину гордо прямой.
В ранние годы кажется: мир такой огромный, скорей бы вырасти из детства, уйти из надоевшего своего двора, скорей бы закончить школу и забыть строгих учителей и глупых одноклассников, скорей бы оставить позади последнее препятствие на пути к взрослой жизни — институт, и вот тут-то начнется что-то такое… Важное… Невообразимое… Прекрасное… Весь мир распахнется перед тобой.
Должен вас огорчить. Разочаровать, увы. Ничто вас не ждет, кроме унылого хождения на одну и ту же работу и прозябания в одной и той же опостылевшей семье. И даже если любите свое дело и своих близких — все равно, повторять то же самое, что делал вчера и позавчера, вам наскучит. То, что вас окружало раньше, то и будет окружать всегда. Глупое, вздорное начальство, злобные сослуживцы. То, что вы видели, то и будете видеть. Ваши дворовые и школьные друзья останутся вашими вечными друзьями (а где еще искать друзей — на курортах, в домах отдыха, турпоходах, ресторанах?), ваши учителя на всю жизнь останутся вашими учителями, поверьте, вам не забыть их наставлений (если, конечно, не попадет в руки мой Учебник Жизни). Да, люди, что прибились к вам во дворе, школе, институте, будут вашими спутниками в течение всей жизни…