Страница 48 из 73
И тотчас понудил учеников своих войти в лодку и отправиться вперёд на другую сторону к Вифсаиде, пока он не отпустит народ. И отпустив их, пошёл на гору помолиться. Вечером лодка была посреди моря, а он один на земле. И увидел их бедствующих в плавании, потому что ветер им был противный. Около же четвёртой стражи ночи подошёл к ним, идя по морю, и хотел пройти мимо них. Они, увидев его идущего по морю, подумали, что это призрак, и вскричали. Ибо все видели его и испугались. И тотчас заговорил с ними и сказал им: «Это я, не бойтесь!» И вошёл к ним в лодку, и ветер утих. И они чрезвычайно удивлялись в себе и дивились...
В данном случае бытовое правдоподобие ограничивается ночной бурей. (Действие происходит в «четвёртую стражу ночи», то есть между тремя и шестью часами утра, перед рассветом.) Правдоподобное рационалистическое объяснение подобрать очень сложно. Была старая версия, что Марк допустил филологическую ошибку, а в источнике, которым он пользовался, Иисус шёл по берегу, прибрежной косе или мелководью. (Напоминает известную сцену из кинофильма «Бриллиантовая рука»!) Но это вызывает большие сомнения: согласно Марку, лодка находится посередине озера; в параллельной сцене у Иоанна её также отделяет от берега несколько миль. Значит, это рационалистическое предположение не годится. Существует ещё полурационалистический-полумистический вариант, согласно которому имело место не чудо в собственном смысле слова, а то, что индусы называют «сиддхами», особыми психическими силами, которые (как думают) появляются у людей, стоящих на высокой ступени духовного развития или занимающихся мистическими практиками. (И мы знаем, что аналогичные рассказы о хождении по воде или ином преодолении земной гравитации существуют в разных религиозных традициях, включая православную и католическую агиографию, хотя ни одно из них пока не получило чёткого документального подтверждения.) Если историк стремится к объективности, он не вправе сбрасывать со счёта подобные возможности: материализм и позитивизм не должны диктовать условия игры. Тем не менее подобные гипотезы слишком шатки, чтобы на них можно было выстраивать научную реконструкцию, поэтому мы оставим их в стороне. Это мы делаем с тем большим основанием, что весь эпизод, скорее всего, выдуман в раннехристианских общинах.
Мы согласны с точкой зрения тех исследователей, которые усматривают в Мк 6:45–51 одну из сцен, которые поначалу имели послепасхальное происхождение, а впоследствии были передвинуты в жизни Иисуса. За призрака Иисуса иногда принимали после его воскресения (как бы ни интерпретировать воскресение): «Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят призрака. Но он сказал им: “Что смущаетесь... это я сам”» (Лк 24:37–39). Вот и здесь тоже читаем: «Они же, увидев его идущего по морю, подумали, что это призрак, и вскричали. Ибо все видели его и испугались. И тотчас заговорил с ними и сказал им: “Ободритесь, это я! Не бойтесь!”» (Мк 6:49–50). Любопытно в этом смысле и различие в концовках между Марком и Иоанном. Если у Марка Иисуса взяли в лодку (Мк 6:51), то у Иоанна это не факт (Ин 6:21), — Иоаннова версия органичнее смотрелась бы в послепасхальном контексте. Вообще послепасхальные проекции встречались довольно регулярно в I веке, и удивляться этому не нужно. Евангелия — это не стенограммы и не буквально точные описания событий: в них много образно-притчевого, много богословской рефлексии, которую нужно отделять от реальной истории.
Теперь перейдём к рассказу о насыщении 5000 человек. Это единственное чудо, о котором рассказывают все четыре Евангелия (Мк 6:32–44/Мф 14:13–21/Лк 9:10–17; Ин 6:1–14), — историческую значимость чего, впрочем, не стоит переоценивать, ибо Матфей и Лука взяли свои описания из Марка. У Марка есть также дублет, вариантное описание этого чуда (Мк 8:1–10; ср. Мф 15:32–39), но мы на нём останавливаться не будем.
И отправились в пустынное место в лодке одни. Народ увидел, как они отправлялись, и многие узнали их. И бежали туда пешие из всех городов, и предупредили их, и собрались к нему. Иисус, выйдя, увидел множество народа и сжалился над ними, потому что они были как овцы, не имеющие пастыря; и начал учить их много.
И как времени прошло много, ученики его, подойдя к нему, говорят: «Место пустынное, а времени уже много. Отпусти их, чтобы они пошли в окрестные деревни и селения, и купили себе хлеба, ибо им нечего есть». Он сказал им в ответ: «Вы дайте им есть». И сказали ему: «Разве нам пойти купить хлеба динариев на двести и дать им есть?» Но он спросил их: «Сколько у вас хлебов? Пойдите, посмотрите». Они, узнав, сказали: «Пять хлебов и две рыбы». Тогда повелел им рассадить всех группами на зелёной траве. И сели рядами, по сто и по пятидесяти. Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы и дал ученикам своим, чтобы они раздали им; и две рыбы разделил на всех. И ели все, и насытились. И набрали кусков хлеба и остатков от рыб двенадцать полных коробов. Было же евших хлебы около 5000 мужей.
Столь грандиозное чудо не может не вызвать сомнений у критически настроенного историка. Вызывает скепсис, во-первых, его характер: описывается событие не просто чудесное, но и имеющее проблемы по части внутреннего правдоподобия. Скажем, умножение рыб — это либо создание взрослых особей, которым предстоит умереть через несколько минут, либо создание недавно умерших особей. Даже если допускать чудеса, в таком раскладе есть нечто странное. Во-вторых, не слишком ли много народу? Пять тысяч человек — это треть жителей такого большого города, как Сепфорис. В-третьих, преломление хлебов создаёт впечатление, что Марк воспринимает данное событие как прообраз христианской Евхаристии. Это наводит на подозрение, что перед нами ещё одна сцена, спроецированная из жизни церкви в прошлое, в жизнь Иисуса.
С другой стороны, некоторые детали создают впечатление очевидца. В частности, народ расселся, как говорит Марк, «грядками-грядками» (в Синодальном переводе: «рядами») на «зелёной траве». Здесь же диалог-пикировка про отсутствие денег на покупку хлеба. Трудно избавиться от мысли, что это подробности из рассказа очевидца — тем более евангелист Марк не был блестящим литератором. Сходство с Евхаристией неполное (хлеб и рыба вместо хлеба и вина), а потому вряд ли имеет место чистый перенос сцены с церковной Евхаристии в прошлое. Наконец, число народа может быть естественным преувеличением, которое часто встречается даже у очевидцев.
С нашей точки зрения, перед нами один из тех случаев, когда стоит поискать рационалистические объяснения. В частности, согласно одной правдоподобной старой версии, когда Иисус и ученики вынули свой скромный запас хлеба и рыбок и выразили готовность ими поделиться с кем-либо, присутствующие (возможно, помнившие только что прозвучавшую проповедь о бескорыстии и необходимости делиться) вынули собственные припасы и тоже стали делиться друг с другом. Если так, то по-своему это тоже чудо, и ничуть не менее великое... Заметим, что эта версия решает серьёзную проблему, которая возникает на уровне марковского рассказа: неужели никто из пяти тысяч человек не захватил с собой в дорогу ни съестных припасов, ни денег? Даже если там были не пять тысяч, а пять сотен человек, это было бы невероятно.
Довольно странное чудо с монетой во рту рыбы описывает Матфей:
Когда пришли они (Иисус с учениками) в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: «Учитель ваш не даст ли дидрахмы?» Он говорит: «Да». И когда он вошёл в дом, то Иисус, опередив его, сказал: «Как тебе кажется, Симон? Цари земные с кого берут пошлины или подати? С сынов ли своих или с посторонних?» Пётр говорит ему: «С посторонних». Иисус сказал ему: «Итак, сыны свободны. Но чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадётся, возьми; и открыв у неё рот, найдёшь статир. Возьми его и отдай им за меня и за себя».