Страница 21 из 36
Книга К›. Лиядена23 повествует об экспериментах американских ученых (супруги Р. и Б. Гарднеры, Р. Футе, Д. Примак) по обучению шимианзе знаковому общению с человеком и о дискуссиях, которые развернулись по этому поводу в американской научной литературе. Пафос книги – нет непроходимой пропасти между животным и человеком, обезьяна «итособна научиться человеческому языку (имеется в виду прежде всего жестовый язык глухонемых амслен).
Основной вопрос, который возникает в связи с книгой Ю.Линдена, следующий: доказали ли эксперименты по обучению языку шимпанзе Уошо, Вики, Сары и других, что они овладели человеческим языком, "вошли в храм языка", как выражается Ю. Линден? И если Ю. Линден категоричен в положительном ответе на нетч›, то мы не будем спешить с этим, так как считаем необходимым уточнить и переформулировать этот вопрос.
Прежде всего, что такое человеческий1 язык? Если под человеческим языком понимать основное средство устного (и как вторичное – письменного) общения людей, то описанные шимпанзе не научились и, надо полагать, никогда не научатся такому языку. И дело не столько в том, что их артикуляционный аппарат не приспособлен к произнесению человеческих звуков, сколько в том. что только звуковая речь дает возможность выстраивать в сознании"сложнейшие иерархии языковых единиц (слов, схем предложений), иерархии, соответствующие вершинам абстракции и обобщения образов внешнего мира: степень сложности мышления определяет структуру языка. Язык жестов, которому научи чись обезьяны, принципиально не может быть достаточно иерархически сложным.
Попробуем расширить понятие "человеческий язык", включив в него, кроме устного языка, все вспомогательные средства общения между людьми. Тогда человеческим языком можно назвать и искусственные языки глухонемых, в частности амслен, которому обучены обезьяны Уошо, Вики и др. Но тогда мы вправе считать человеческим языком и азбуку Морзе, и морскую сигнализацию флажками или лучом света, и знаки дорожного движения и т.д. Все это языки вспомогательного обшения. Недаром в современных методиках обучения глухонемых языку жест (вместе с движениями губ) рассматривается как кодовое обозначение букв естественного языка, и тем самым фактически глухонемые общаются на обычном естественном языке, только его звуковая "материя" заменена через буквенную жестикуляционной. Поэтому едва ли "чистый" язык жестов можно рассматривать как человеческий язык, и на вопрос о том, научились ли обезьяны человеческому языку, мы должны ответить отрицательно.
Однако возникают еще два вопроса, которые бы хотелось сформулировать в этой связи. Второй (первым будем считать вопрос об овладении шимпанзе человеческим языком): можно ли считать знаковое поведение (общение знаками) обезьян аналогичным знаковому поведению человека? Мы склонны на него ответить положительно. Далее мы подробнее обоснуем этот ответ, а сейчас лишь скажем, что сам факт взаимопонимания подопытных обезьян и экспериментаторов говорит о сходстве у них семиотических процессов.
И третий вопрос: имеются ли общие черты у знаковой системы обезьян и человеческого языка, или – отличны ли они качественно? Да, знаковые системы обезьяны и человека имеют общие черты. Но если в одной системе некоторая черта выражена слабо, а в другой – сильно, то с некоторого момента усиленная черта приобретает качественное своеобразие по сравнению с ослабленной: количество переходит в качество. Для пояснения напомним читателям известный парадокс "куча", который его автор Евбулид из Милета (IV в. до н.э.) формулировал приблизительно так: одно зерно кучи не составляет; прибавляя по одному зерну, кучи не получишь. Другими словами, когда "некуча" становится кучей, некоторая характеристика или состояние переходит в качественно другое? Об этом можно спорить, и действительно очень много спорят по разным поводам в научном мире. Противники "говорящей" обезьяны Уошо утверждают, что качественный переход давно произошел и человек недосягаем для обезьян, сторонники полагают обратное, и этой дискуссии отведены многие страницы книги Ю. Линдена. Примем участие и мы в ней.
Но прежде распределим по классам факты знакового поведения обезьян, существенные для ответа на 2-й и 3-й вопросы. Эти классы таковы: 1) перенос значений знака; 2) изобретение новых знаков; 3) синтаксирование; 4) знаковый выход из наличной ситуации.
Перенос значений. Естественно, что самыми распространенными были переносы, основанные на ассоциации по сходству (генерализация). Так, Уошо знаком "слышу" (указательный палец касается уха) обозначала любой сильный или странный звук, а также ручные часы, когда просила дать их послушать. Знаком "собака" (похлопывание по бедру) она обозначала как само животное, так и его изображение на рисунке. Однажды она перелистывала иллюстрированный журнал. Обнаружив изображение тигра, она сделала знак "кошка".
Интересны переносные употребления знаков на основе сходства объектов в некотором оцениваемом качестве. Служитель Джек не обращал внимания на просьбы Уошо дать пить. Она, прежде чем просигналить обращение к нему, ударяла тыльной стороной ладони по подбородку, что означало "грязный". Получалась последовательность знаков: "Грязный Джек, дай пить", и "грязный" было употреблено не как "запачканный", а как оскорбительное ругательство. Если этот факт описан корректно, то перенос значения "грязный" с предмета на человека на основе ненавязанной ассоциации по ощущению неприятного, нехорошего следует признать довольно тонким. Обезьяна Люси "назвала" бродячего кота "грязный кот", а самец Элли, долго требовавший от служителя Чауна пощекотать его, "назвал" служителя "орехом" (самого Элли часто называли "крепким орешком"). Люси применяла для обозначения невкусного редиса знаки "боль" или "плакать", а для сладкого арбуза – "конфета пить".
Доступны, видимо, обезьянам и переносы по функции: увидев в иллюстрированном журнале рекламу вермута, Уошо изобразила знак "пить". Чтобы обучить Уошо знаку "иет", Гарднеры просигналили ей, что снаружи ходит большая злая собака. Через некоторое время обезьяне предложили погулять, и она отказалась. Единственной причиной могло быть воспоминание о собаке. Здесь знак "собака" был подан без наличия предмета. Но поскольку он (знак) прежде был ассоциирован с образом собаки и с отрицательной эмоцией, то он "сработал". Образ собаки приобрел дополнительный признак "быть снаружи". Он и стал посредником в ассоциации между образом и "прогуляться" и "собака". Этот случай, как и эксперимент с Элли по обучению жестам а мелена без наличия обозначаемых предметов через ассоциацию с их английскими названиями, говорит о способности обезьян образовывать довольно сложные цепи ассоциаций.
Все эти факты достаточно убедительно свидетельствуют о развитом ассоциативном мышлении обезьян, о способности к обобщению отдельных признаков предметов, если эти признаки жизненно значимы для животного.
Механизм ассоциативного мышления лежит в основе функционирования и развития человеческого языка, а процессы абстрагирования и обобщения обеспечивают, в частности, становление его грамматического строя.
Изобретение новых знаков. Для обозначения нагрудника Уошо очертила та груди то место, где он надевается, использовав ассоциацию пе смежности. Аналогичным образом Люси обозначала поводок жестом его надевания вместо жеста "веревка". Так же Люси "присвоила" Ю. Линдену имя "аллигатор" (кусающие движения пальцами) на том основании, что у него на нескольких рубашках были вышиты крокодилы. Здесь имеет место ассоциация по смежности.
В семиотике принята следующая классификация знаков: иконические (структура знака похожа на обозначаемый предмет – географическая карта, фотография), индексные (часть предмета или ее изображение вьгступает в качестве знака предмета в целом – телефонная трубка на дорожном знаке обозначает телефон-автомат) и символические (ничего или почти ничего не имеющие в своем содержании общего с обозначаемым предметом – олова человеческого языка). С точки зрения этой классификации обезьяны могут создавать иконические знаки (имитация движения одевания позодка) и знаки-индексы (вышивка» на рубашке как знак человека). С символическими знаками дело, видимо, сложнее. Тот факт, что обезьяны могут пользоваться ими в результате научения, не подлежит сомнению, о чем свидетельствуют эксперименты по обучению Элли амслену через английские слова, а Сары – оперированию с "абстрактными" жетонами, которые по содержанию не связаны с обозначаемыми предметами. Но может ли обезьяна сама создать нечто вроде жетона? Это сомнительно.