Одиночество волка

Волов оделся, молча покинул комнату. Жена Васьки Наташа расшивала малицу. Она не скрывала, что расшивает малицу ему в подарок. Вся зарделась, лицо поплыло красными пятнами. Вдруг она прислушалась, что-то крикнула по-ненецки. Васька нехотя отозвался уже с порога.

- Саша, Саша! - крикнула она. - Он что-то там взял у тебя.

Волов понял: взял швейцарские часы. Васька давно зарился на них. Подойдет, потрогает. Когда Волов уходил к стаду, просил: "Оставь, глядеть буду!".

Часов и в самом деле не оказалось.

На дворе Васька быстро садился на нарту. Олени помчались.

- Хе-хе-хе, русский! Возьми ее за твои часы! - кричал. - Один она, ты тоже один. Никого! Один тундра! Ге-ей!

Было тепло, натоплено. Одни остались! Платье обтягивает красивую маленькую грудь. Волов трясущимися руками надел лыжи. "Я за ним", побежал в тундру. И пока бежал все слышал: "Саша, Саша!"

Дня три прошло. Вернулся Васька, ходил как побитый. Часы Волова он кому-то по пьянке загнал. Алешка пригрозил: убью, если не выпутаешься! Моего дела нет, где возьмешь!

Васька опять исчез. Кто заплакала - мать. Сквозь слезы в сердцах сказала:

- Отберем у него Наташку. Тебе отдадим. - На Волова.

"Надо бежать! Надо бежать! - сам себе сказал Волов. - Иначе... Иначе все пропало..."

К здешней сплошной ночи уже привык. Это была плотная темь, бережно выложенная на бесконечные снега. Волов научился в них отыскивать хитрого песца, и стрелял без промаха. Прямо в маленький глаз попадал. Совсем необычный гость!

В стадо его брал поначалу Алеша. Быстро Волов освоился в могучей стихии оленьего царства. Гордо и независимо вели себя на просторе умные животные. Надо было укротить непокорных. И Волов, со своей громадной силой, на удивление внимательного присматривающегося к нему Хатанзея-старшего, делал это легко, запросто.

"Так наше ремесло постигнешь быстро. Алешка учиться будет пока. За сына станешь. Дом тебе построю. Большой, красивый дом".

Опять при Ваське.

Далеко в снегах встретил его Васька: "Ты, русский! Что же тебе здесь надо? Ты был на войне. - Он уже не ломал язык. - Там нет твоей могилы. На могилу здесь хочешь заработать?"

Кажется, впервые трезв. Глаза мутные, смотрят жестко. "Я тебе всегда врагом буду!"

"Я тебе всегда врагом буду!" Нет, отсюда надо бежать. И так загостился! Но захворал неожиданно Алеша. Подвернул ногу. Приехала фельдшерица - молоденькая зеленая девчушка Зиночка. Сама ненка, но говорит только по-русски. Пухленькими ручками быстро и умело сделала компресс, дала - если не на год, так на два - лекарств всяких. О новостях щебетала: в клубе приезжие студенты концерт дали, пели украинские песни, рассказывали стихи. И напоследок поругала Ивана, почему членские взносы вовремя не заплатил? И Волову заодно досталось. Старик за Волова заступился: парень к делу привыкает, некогда сейчас. - А там директор его ждет! - сказала Зиночка. - Дрова в поселке кончаются. Страх! Директор-то старый дров заготовил много, да все их почти не взять! Там они за пятьсот верст, поди, в тайге! Другие дрова - воды ждут! А как повезут - посадят их?

Старик отмалчивался. Васька в тот вечер исчез. Несколько дней не появлялся - один Волов со стадом. Сдал и Хатанзей-старший: тоже что-то с ногой, ранение, что ли? Нога опухла. Погода сменится? С фронта еще принес болезнь. Зиночка каждый раз твердила: на курорт надо! Косточки погреть у моря. Некогда за Васькой. Алешку одного не бросишь.

Послал невестку: раз Васьки нет, иди, смени русского! Наташка молча встала.

"Побратимами будете! - когда явился в дом, сказал старейшина клана Хатанзеевых. - Среднего не бери в расчет. Худой хозяин, плохой человек. Алешка и Иван - умные. С людьми жить хорошо - хорошо! Что такое смерть и что такое один - знаю! Не будь один. С нами будь. Брату твоему тоже радость можно сделать. Пригласи в письме. У нас тоже интересно. И гуси весной прилетят. Шапку твоей будущей жене из лебедя сделаем"...

Он твердо решил уехать.

В сон, прерывистый, больной, колокольчики вплелись. Волов проснулся: замешательство и испуг придавили просторный дом Хатанзеевых - участковый Мамоков Ваську привез. Мамоков снял тулуп, остался в шинельке лейтенанта милиции, в больших, не по росту, валенках. Степенно разгладил жидкие светлые волосенки, маленькое рябоватое лицо его начальственно хмурилось. Приехал, собственно, не затем, чтобы проверять воловские документы. Он с ними знаком еще тогда, когда старик гостю сына вызов выправлял. Теперь его больше интересует, как думает старейшина клана Ваську перевоспитывать! Сам уважаемый человек, депутат, активист. А сын? Пьяница и дебошир. У Мамокова дел и без Васьки хватает. Беглец объявился, слышь. Чего бы надо ему? А Васька...

Мамоков генералом расхаживает в притихшем доме.

- Говори громко и четко! И говори, кто подбивал!

- Они подбивал!

- Витька с Валеркой Меховым?

- Да. Говорят: тёпни! Я и тёпнул.

- Это значит, укради, - поясняет Мамоков присутствующим. - Так тебе скажут _у_б_е_й_ или _з_а_р_е_ж_ь_, ты тоже сделаешь?

- Наташка меня не любит! - вдруг начинает плакать Васька. - Никто меня не любит! Отец меня не любит. Чужим дом хочет строить. Мне деньги не даст, когда умрет! Хочет в фонд отдать!

Мамоков уже профессором восседает за столом. Он стучит карандашом:

- Тихо, Васька. Отец правильно думает. Тебе дай деньги - ты совсем свиньей станешь. Свои пропьешь и отцовские. Сколько, знаешь, голодных и холодных на белом свете?

- Это мои деньги! Братьям даст - пускай мне тоже даст. Тогда Наташка станет меня любить.

Волов молча собирается на охоту. Право это у него есть. Целую неделю без отдыха был в стаде. Никто не попрекнет.

Мамоков оставил кричащий дом. Вышел на двор. Морозило. Дул злой ветер.

- И тебе удивляюсь, мужик! Берешь ружье и убегаешь в тундру. Широченные у тебя лыжи. Легкие, удобные. Ловко носишь свое натренированное тело. Армия, брат, дала тебе закалочку. Форму поддерживаешь... Но ведь и Ваську обижать не надо. Баба что? От греха беги! Вон какие дела.

- Через два дня уеду.

- Ну-ну.

"Малицу Наташа доделает и уеду", - решил.

11

Бежал он охотно. Свою землю знал. Темнота плотная, точно накрыт с головой черной рубахой. Глаза у него острые. Несколько раз тишина нарушалась: попадал в могучую стихию дикого оленьего царства. Он им завидовал: они совсем свободны. А он свободен наполовину.

Сиганул крепко. Ни одна проволока не выдержала. У-ух мчался! Вначале бежал по дубняку. Невысок ростом дубнячок, кряжист, сидит на земле крепко. Кое-где на притихших деревцах висит лист. И тогда он еще подумал: он крепче этого дубняка, если смог рвануть от них. Не такой он лопух. Разыгрывал комедию: согласен, уболтал и их игрой в тупость. "Посмотрим, кто из нас тупее!" Этот, что пришел в условленное место, наверное, лежит с проломленным черепом. Он наверняка знал, что убил пришельца. Его удар в тюрьме ценили. Мокрых дел за ним не числилось, но защищать себя он мог.

Леха боялся теперь, что дядя Родион его продаст. Придут к нему, и он скажет: жив Алексей Духов, был тут. Зачем зашел? А не объяснишь. Потянуло и все тут. К живому человеку. К М. - Маше. Чепуха, конечно. Верить никому нельзя. Но по дороге, по дороге... И, оказалось, не зайти нельзя. Как напугал Леху этот стук в сенях. Но, на счастье, оказалось: это М. - Маша.

Ничего не поймет бедный старик. Вот уж действительно долго доходит. Пялит глаза, глядит то на нее, то на него... Эх, старикаша! Забыл молодость, забыл, что такое любовь. Неужели раньше ни о чем не догадывался? Ну-у даешь! Пошел бы да погулял... А Лексей-то себе на уме. Ему уходить, вишь, надо! Что-то с Машей шепчутся за занавесочкой, что-то спорят, о чем?

Теперь Леха рвался к городку Козла. Во что бы то ни стало Леха должен выиграть время. Он должен всех перехитрить. И _т_е_х_, и _э_т_и_х_. Он должен быть выше их, умнее, ловчее. Козел и глазом не моргнет, как очутится под Лехиным сапогом...