Страница 3 из 126
Изабелла пожала плечами.
– У них всегда уходит много времени на то, чтобы определить, какие земли положить в приданое и заключить соглашения о том и сем. Пойдем домой. Я замерзла. – И она начала спускаться вниз по мокрым и скользким от влаги доскам.
Элейн, витавшая в своих мыслях, на мгновение застыла. Затем неохотно начала спускаться вслед за подругой, чувствуя, как ужасно замерзли ее голые ноги.
Им не потребовалось много времени, чтобы спуститься на землю. Как только Элейн почувствовала себя в безопасности, Изабелла снова стала ее лучшим другом, а не занудой, как до того, у башни. После спуска в темноте они посмотрели друг на друга и еще раз рассмеялись от всего сердца.
– Никто нас и не видел! – торжествующим голосом провозгласила Элейн.
– Ты не можешь быть так в этом уверена, – сказала Изабелла, дрожа всем телом только для вида и выпуская концы своей юбки так, чтобы они полностью закрывали ноги. – Я хочу лечь в кровать.
– Не сейчас. – Элейн бросила маленький камушек, имеющий форму какой-то зверюшки, влево, к подножию стены. – Пойдем в конюшню и посмотрим на лошадей.
– Нет, Элли. Я очень устала и промерзла до костей. И я хочу пойти к себе и лечь спать.
– Ну что ж, тогда иди. – Внезапно Элейн стало невыносимо находиться в обществе своей подруги. – Если ты меня бросаешь – тогда помни, что ты никогда не увидишь призрака Богоматери.
Эти слова она пропела своим тоненьким красивым голоском, пританцовывая, выйдя из-под крыши на скользкие подмостки под проливной дождь.
Изабелла побледнела. Дело было в том, что Элейн все несколько дней своего визита пугала сестер де Броуз историями видений Богоматери и еще утверждала, что видела ее на стенах замка.
– Я не верю, что она существует. Ты сказала это только для того, чтобы напугать меня.
Где-то поблизости отворилась дверь и трое слуг со смехом выбежали во внутренний двор, стремясь побыстрее попасть в теплую и уютную кухню на другой стороне замка. В темноте они даже не заметили двух маленьких девочек, стоящих возле разрушенной башни.
Когда Элейн обернулась в поисках своей подруги, то обнаружила, что та пропала.
– Белла, – позвала она, но ответа не последовало.
Элейн нервно всматривалась в дождь. Внезапно она почувствовала, что смелость покидает ее. Ночь была холодной, и внутренний дворик замка снова опустел. Кое-где, конечно, на стенах стояла стража, всматривавшаяся в непроницаемую темноту ночи; лошади стражников стояли на привязи у стен недалеко от своих хозяев. Да, и было что-то еще, или кто-то еще. Всегда здесь, всегда рядом. Он наблюдает за каждым ее движением. Она осторожно осмотрелась вокруг.
– Ты здесь? – прошептала она.
Ответа не последовало, но было слышно, как слегка завывает ветер.
В замке горел огонь в камине и дюжина свечей освещала темную комнату.
– Я думаю, мне и Элейн настало время вернуться домой в Гвинед, моя госпожа. – Ронвен повернулась к Гвладус, старшей сестре Элейн, которая была второй женой Реджинальда де Броуз, владельца замка Хэй. Они жили в недавно отремонтированной западной башне замка. – Они с Изабеллой плохо влияют друг на друга.
Для женщины Ронвен была довольно высока ростом. У нее были красивое, с правильными чертами лицо и прямые жгуче-черного цвета пышные волосы, цвет которых можно было определить только по цвету ее бровей, так как на волосы обычно она аккуратно надевала белый платок. Ей было почти тридцать, но для своего возраста она выглядела очень хорошо. Несмотря на все свои достоинства, она не влекла к себе людей. Гвладус всегда немного побаивалась Ронвен – в ней было что-то неприветливое, что-то, что отталкивало простых безобидных людей. Только при Элейн, которая находилась под ее непосредственной ответственностью, Гвладус время от времени открывала свою душевную теплоту, и только в ее присутствии проявляла хоть какие-нибудь человеческие эмоции.
Гвладус была полной противоположностью Ронвен. Она была высокой, красивой вспыльчивой женщиной с черными волосами, с болезненным цветом лица и темными глазами, сверкавшими из-под густых бровей, которые она подкрашивала маленькими угольками. Почему-то всегда, когда она смотрела на Ронвен, она поднимала вверх только одну бровь.
– Если вы имеете в виду, что Элейн плохо влияет на Изабеллу, то я должна полностью с вами согласиться. Однако вы слишком рано хотите забрать Элейн домой. Я еще не закончила письма для отца, а кроме того, послы, эмиссары, которые приехали с вами, до сих пор не закончили обсуждение относительно брачного договора с Реджинальдом и Уильямом.
Гвладус села на изящно покрытое пледом кресло возле огня и рукой показала Ронвен на рядом стоящий стул.
– Знаете ли вы, почему вы здесь находитесь? Я думаю, что вы здесь не для того, чтобы девочки вдоволь смогли нарезвиться вместе. Конечно, я понимаю, что мой отец хочет видеть Изабеллу женой моего брата. Но хотела бы я знать: почему?
– Почему, моя госпожа? – Ронвен нервно заерзала на стуле. – Не сомневайтесь, Изабелла будет хорошей партией для Даффида. Изабелла такая юная и сильная, и красивая, как картинка. – Ронвен позволила себе слегка улыбнуться. – А кроме того, она еще и внучка вашего мужа. Ну что здесь скажешь, как не то, что союз с де Броуз все еще очень важен для принца Ливелина.
Власть рода де Броуз очень сильно пошатнулась задолго до начала правления короля Джона, еще за восемнадцать лет до его коронации. Но несмотря на это Реджинальд и его брат Гил, епископ Херифорда, которые являлись сонаследниками поместий покойных родителей, сумели вернуть свои владения назад, прежде чем в 1215 году умер король, и семейство де Броуз сумело обрести былую мощь в окрестностях Уэльса.
– Именно так. – Гвладус поджала свои красивые губки. – Вот почему он и выдал меня замуж за Реджинальда, после смерти Грасии, его первой жены. Единственное, что я хочу еще узнать, так это зачем ему второй брак между семьями?
Ронвен опустила вниз глаза и посмотрела на свои руки. Женщина, сидящая перед ней, ждала прямого ответа. Неужели она не видит, что ее муж умирает? Ронвен дипломатично пожала плечами.
– Моя госпожа, я – просто няня и наставница Элейн. Ваш отец не посвящает меня в свои планы.
– Нет? – Казалось, что черные глаза Гвладус просверлят Ронвен насквозь. – Как странно. Но почему-то я была уверена, что посвящает.
После этой фразы последовала долгая тишина. Гвладус выглядела чем-то обеспокоенной; стремительно рванувшись, она подошла к окну.
– Я ненавижу это место! Я стала упрашивать Реджинальда, чтобы он позволил нам жить в каком-нибудь другом месте. Вы же знаете, что она все еще здесь, его мать. Она часто бродит по замку. Она часто посещает всех членов семейства! – Она обхватила себя руками, медленно закрыла глаза и тяжело вздохнула. – Если вы находитесь здесь только в роли спутницы Элейн, вам лучше идти и получше присматривать за ней. И сделайте так, чтобы она не огорчала Изабеллу!
Детей в спальне не было. Ронвен в волнении сжала губы.
– Ну? – Она сильно потрясла за руку одну из нянь, которая мирно спала снаружи возле двери опочивальни. – Где они?
Напуганная служанка тупо уставилась в свете ровно горевшей свечи Ронвен на пустую кровать.
– Я не знаю. Девочки были здесь, когда мы пошли спать.
Обе служанки теперь были на ногах, безуспешно борясь со сном, от которого у них то и дело слипались глаза; перепугавшись, они метались по коридору и старались хоть что-то различить в темноте. Они очень боялись высокой уэльской опекунши этой маленькой девочки, которая была женой шотландского принца и дочерью принца Уэльского. Однако втайне они все же ей симпатизировали. Девочка была настоящим сорванцом, неуправляемой, по словам леди Евы, чьей невесткой была Гвладус, постоянно попадающей сама и тянущей за собой компаньонку во все переделки.
Ронвен вышла из спальни девочек и заглянула в спальню по соседству. Три маленькие головки на подушках были доказательством того, что сестры Изабеллы не принимали участия в ночных похождениях. Ронвен поглядела на распахнутое окно и тяжело вздохнула. За окном лил сильный дождь и было ужасно холодно. Было очень темно, даже на расстоянии дюйма нельзя было ничего разглядеть. Что на этот раз задумала Элейн? Ронвен ни секунды не сомневалась в том, что в исчезновении девочек была виновата именно Элейн. Она надеялась, что девочки были по меньшей мере под крышей, подальше от тьмы, сырости и ветра.