И вновь искушение

О да! В тот момент она хотела лишь лежать рядом с ним, чтобы он продолжал обнимать ее, как делал сейчас. И тут, словно трубный глас, возвещающий о приближении Страшного суда, зазвучали звуки кадрили.

Глава 9

Коннолл в последний раз проверил состояние наряда Джилли. Туфли, ленты, платье – все выглядело идеально, и все было на месте. Быстро поцеловав ей пальцы, он повел ее с террасы в бальный зал.

Лорд Редмонд стоял возле окон террасы, на его обычно бесстрастном лице читалось выражение, граничившее с раздражением. Еще более обеспокоенной выглядела леди Манроу, стоявшая рядом с графом.

– Наконец-то вы пришли, – коротко бросила мать, когда Джилли выступила впереди Коннолла и остановилась перед своим партнером по танцу.

– Приношу извинения, – непринужденно сказала Эванджелина. – Мы заговорились с одним из садовников о замечательных розах Хаулеттов.

– Это моя вина, – вставил слово Коннолл, хорошо понимая, что подобный разговор съедает время танца, и, испытывая желание отщипнуть от этого времени еще некоторую толику. – Я не потрудился взглянуть на часы.

– Не имеет значения, – сказал Редмонд, предлагая Эванджелине руку. – Я полагаю, у нас кадриль, мисс Манроу.

– Это действительно так. – Бросив взгляд на Коннолла, она взяла руку графа и направилась вместе с ним к танцевальному кругу.

Ранее Редмонд был легко переигранной фигурой загадки. Сейчас, однако, когда он и Джилли взялись за руки и заскользили в танце, Конноллу захотелось его буквально расплющить. Дело даже не в том, что этот болван дотрагивался до его Джилли, хотя это тоже имело значение. Важнее было другое. Он сделал все возможное, чтобы убедить ее, что союз с одним из этих двух партнеров будет не более интересным, чем союз правителя со слугой. И, тем не менее, он до сих пор не знал, кого она предпочтет.

– Вы действительно ищете руки моей дочери? – внезапно спросила леди Манроу, отвлекая его от нахлынувших мыслей.

Коннолл даже забыл, что она находится рядом.

– Да, – ответил он.

– Вы не будете иметь успеха. Вы относитесь не к тому сорту мужчин.

– Сорт мужчин, которых не хочет она или которых не хотите вы? – парировал Коннолл, глядя ей прямо в глаза. – Ведь если Эванджелина всего лишь откроет глаза, она обнаружит, что есть гораздо больше отвечающих ее вкусу мужчин, чем она полагала.

– Вы думаете, что знаете все? Думаете, что знаете Джилли? Но вы ее не знаете. – С этими словами виконтесса отплыла в сторону, вскинув подбородок.

Конноллу очень хотелось надеяться, что леди Манроу ошибалась. Ибо, несмотря на то, что он никогда не верил в глубокую и прочную любовь, последняя неделя во многом изменила его виды на будущее. Он хотел Эванджелину Манроу на всю жизнь. Но это могло произойти лишь в том случае, если она изменит свои взгляды.

Дополнительное время было бы, кстати, тогда у него была бы возможность, по крайней мере, снять рубашку и ботинки. Впрочем, не ради себя. Он никогда еще не встречал столь страстную от природы женщину, которая в то же время делала все, чтобы обречь себя на лишенное всяческих эмоций будущее.

Он отыскал ее взглядом среди танцующих. Стал ли сегодняшний вечер каким-то началом для нее? Или же она посмотрит на это всего лишь как на кратковременную экскурсию в то место, которое она больше не собирается посетить? Коннолл сжал пальцы в кулак. Наверное, проще сокрушить стены и задушить негодяев, чем ждать, как же она поступит. Но бесполезно размахивать сейчас шпагой, решение было за Джилли.

– Вы не могли бы угостить меня одной из этих сигар? Коннолл отвернулся от танцующих пар.

– Пожалуйста, – сказал он, вытаскивая сигару из кармана жилета и передавая ее лорду Манроу.

– Благодарю.

– Могу я задать вам вопрос? – спросил Коннолл, пока виконт прятал сигару в свой жилет.

– Пожалуйста.

– Леди Манроу, судя по всему, имеет отрицательное мнение о нашем поле.

– О, я это знаю, можете мне поверить!

– Я верю. Но мой вопрос заключается в следующем: почему?

– Ага. Не хотите ли пройти со мной?

Конноллу не хотелось оставлять Джилли вне поля зрения, тем не менее, он кивнул, и второй раз за вечер направился в сторону террасы. «Спокойствие и терпение», – напомнил он себе. Вряд ли она примет предложение Редмонда в середине кадрили, что бы, в конце концов ни решила.

– Отец Элоизы, – начал лорд Манроу, доставая сигару и закуривая от факела, – был бароном. Был он также пьяницей, игроком и скотиной, проигравшей семейное состояние. Она редко говорит о нем, но когда она говорит… Ну, усомниться в ее презрении невозможно.

– Ее презрение не ограничивается только ее родителем, – заметил Коннолл, подходя к двери, чтобы бросить взгляд на освещенный зал.

– Когда мы познакомились, я поставил себе задачу доказать ей, что не каждый мужчина таков, как ее отец. – Виконт поморщился. – Боюсь, это заняло больше времени, чем я ожидал.

Гм… Скорее получалось, что виконт лишь упрочил ее предубеждения. Постоянно делая лишь то, что она просила, ведя себя буквально, как камердинер, он доказал, что жизнь с ней под ее контролем была лучше, чем та, где она отказывалась от власти. И она передала этот настрой своей дочери.

Манроу смотрел на него так, словно ожидал его реакции, поэтому Коннолл кивнул.

– Вы очень терпеливый мужчина, – проговорил он.

– Слишком терпеливый, думаю я иногда, но сейчас я в меньшинстве.

– Я пытался убедить вашу дочь, что равноправное партнерство может быть более выгодным. – Коннолл не мог говорить яснее, опасаясь нажить врага. Сейчас он надеялся использовать его в качестве союзника.

– Учитывая тот факт, что мы оба одеты так, чтобы дополнять наряд моих леди, Роли, я не уверен, что вы добились успеха.

– Вы не уверены в моем…

– И ваша леди танцует с графом Редмондом, который собирается сделать ей предложение.

Коннолл снова посмотрел в проем двери. «Завтра».

– Это оставляет мне чертовски мало времени, – произнес он вслух.

– Вы слишком поздно включились в гонку.

– У меня были дела, в другом месте. – Он не мог сожалеть о приобретении картин в Париже, тем более что его отсутствие поспособствовало знакомству Дейзи с Айви. Гм… Стало быть, он был рад, что его любовница нашла кого-то другого. Какой переворот могут произвести одна неделя и дорожный несчастный случай, не говоря уж о проклятом бриллианте!

– У вас есть план? – продолжил тему виконт.

– Вы можете отказать Редмонду в благословении, – ответил Коннолл. – Это может дать мне дополнительно немного времени, чтобы убедить ее видеть вещи так, как их вижу я.

– Элоиза уже дала ей свое благословение. Мое в расчет не принимается.

– Может быть, следовало бы принимать в расчет, – сказал Коннолл, с силой втянув в себя воздух.

– Простите, приятель, но это гонка, в которую ввязался я. И я буду, благодарен, если вы воздержитесь от комментариев на этот счет.

Мысленно чертыхнувшись, Коннолл сделал несколько шагов по террасе.

– Приношу извинения. Просто… понимаете, одно дело – проиграть баталию, когда борьба ведется справедливо и условия для всех одинаковы. А это я не могу понять. Что, черт возьми, заставляет Джилли захотеть провести всю жизнь – ладно, пусть остаток его жизни – с графом Редмондом? Или даже с Дэпни?

– Я полагаю, что я объяснил…

– Нет, я понимаю предубеждение леди Манроу. Я не понимаю другого – почему Эванджелина настолько готова смотреть на все глазами матери. – Говоря это, он, разумеется, отдавал себе отчет в том, что на нее оказывает влияние только мнение матери. В течение всей жизни она только и слышала о бесполезности мужчин и о том, при каких условиях их можно терпеть. И любые перемены, которые ее отец пытался привнести, были совершенно незаметны и как бы не существовали вообще.

С учетом того, что Редмонд планирует сделать завтра, Конноллу дьявольски не хватало времени. Если их прелюдия, имевшая место в комнате для хранения мебели, никак ее не поколебала, то он, по всей видимости, уже проиграл. У него оставался всего лишь один вальс сегодня вечером. Чертовски важный танец!